Убийца великанов - 1 - Алекс Фед

смеешь? Ты бесчувственное прогнившее насквозь полено, которое от пламени только чадит, потому не способно дарить тепло.

Когда-то Верховный Магистр дал такое определение герцогине Орейн. Император своей холодностью напомнил принцессе эту надменную курицу. Олениха всегда держалась напряженно прямо, будто проглотила посох герцога Алпина. Так тоже как-то выразился Зандр Роктав в ее адрес.

— Я считала тебя своим другом и была уверена, что тебе нужна моя помощь. Если бы не это, то я бы сбежала из Запретного Города в ту же ночь, когда заполучила Печать Прокуратора.

Когда слишком многое накопилось в душе, невозможно сдержаться. Принцессу что-то будто толкало к краю пропасти. Все равно после такого оскорбления, нанесенного Императору, никому не жить, поэтому она припомнила ему все, что было и не было. Добавив, на всякий случай, что сама додумала. Хотя говорила она тихо и спокойно, помня о сверхчувствительности Дейона к звукам.

Кира ожидала любой подлости, но он дал ей договорить и не наказал, только медленно двигал головой из стороны в сторону, словно все отрицая. Такое равнодушие к тому, что она самым наглым образом нарушила правила, раззадорило еще сильней. Страх и неизвестность, вкупе с абсолютным непониманием происходящего, лишили ее способности рационально думать. Принцесса, как загнанная в угол крыса, бросилась на более крупного противника, стараясь задеть своими упреками и зная, что он прекрасно все слышит, где бы она не находилась.

Словно пытаясь проверить, насколько хватит Дейона и как далеко он позволит ей зайти, она после завтрака начала по второму кругу. А после обеда — по третьему. Одновременно ей не терпелось убедиться, что он чудовище, заставить его причинить ей боль. Такое поведение было ожидаемым и позволило бы снова хоть как-то разобраться в происходящем. Мир бы вновь стал привычным, понятным и очевидным.

Только Император предпочел отмалчиваться, пока супруга закатывала ему сцены. Когда Кира наконец перестала его проклинать, он решился заговорить, выбрав самый неудобный момент — прекрасный принц сражался с чудовищем, чтобы спасти прекрасную длинноволосую принцессу из башни.

— Прости.

— Что?

Книга выпала из рук.

— Прости.

— Нет, — решительно проговорила Кира, поднимая «Сказочные истории Вилле Гримса».

— Прости.

— Такое не прощается, Ваше Величество.

Она перечитывала абзац двадцать раз, но из-за нескончаемого «прости» не могла уловить смысл. В раздражении откинув от себя книгу, она прорычала «Всесвет» и вскочила.

— Не надо. Не злая.

— Не подлизывайся, это не поможет.

Кира устремила взор в небо, чтобы унять гнев, и тут же рассмеялась. Тихое хихиканье переросло в откровенный веселый заливистый смех. Она аж расплакалась, только теперь от радости и облегчения.

— Прости. Не буду, — медленно и неуверенно пробормотал Шепот.

— Конечно! Как я раньше этого не поняла! — ликовала принцесса. — Да, ты мне вообще ничего не сделаешь! Так ведь?

— Нет.

— О, портки великана и исподнее! Ты хоть понимаешь, что я чуть не умерла от ужаса.

— Я страшный.

— Как скажешь.

Она вновь раз расхохоталась.

— Ответь честно, ты действительно ешь людей?

— Нет.

— Тогда почему тебя так зовут?

— Не знаю. Я страшный.

— Да это ты уже говорил…

— Но не хочу убить.

— Спасибо.

— Есть другие.

Кира поперхнулась.

— Прокураторы? — прошептала она, озираясь.

Тревога возвратилась с удвоенной силой.

— Да, — подтвердил он ее подозрения.

Ну, хотя бы Людоед не собирается ее убивать. Вот только доверять всецело все равно нельзя. Вдруг он намерено прикидывается, заманивает, затягивает, потому что не хочет, чтобы она объединилась с Релдоном против него.

— Тогда ты должен мне помочь. А пока хочешь я тебе почитаю сказку про принцессу в высокой башне?

— Нет. Про барса и снег.

— Так ты знаешь легенды Севера?

— Учил язык.

Вскоре Дейон опять расспрашивал ее обо всем на свете, и они общались как ни в чем ни бывало. Только теперь Кира старалась выведать у него больше сведений о нем самом и не подпускать к себе слишком близко.

— Почему в Запретном Городе столько разряженных темпоралей и контуров?

— Не даю магию.

— Почему?

— Не хочу.

— Как же так? Ты же тут хозяин и самый могущественный маг. Ты должен исполнять свои обязанности Императора.

— Нельзя. Опасно.

— Почему?

— Слишком много.

— Это очень плохо. У меня тоже случались неприятности из-за переизбытка вибрации. То Марк описался, то Моль на три дня заснула…

— Моль?

— Собака, которую я привезла в Риу. А почему ты не говоришь нормально?

— Говорить плохо.

— Так говорил бы на Сенто, а не на вертийском. Чужой язык неудобен.

— Нельзя. Опасно.

— Ясно. Нельзя, так нельзя. А ты не хочешь снять маску?