Где дом твой, киллер? - Александр Койфман

— Извините, совсем забыла о своих обязанностях хозяйки. Генри, пойдемте, выберем в подвале вино. Я в вине плохо разбираюсь.

В полуподвале дома Елены.

Елена и Генри в помещении нижнего этажа заходят из коридора в комнату со стеллажами. На стеллажах солидное количество различных бутылок.

Генри с восхищением разглядывает эту коллекцию:

— Елена, откуда у вас такое богатство?

— У меня есть еще один домик, доставшийся мне после мужа. Я сдаю его виноторговцу. Наверное, дешево, так как он чуть ли ни каждый месяц привозит вина и крепкие напитки из своих запасов. А у меня их некому пить.

Генри берет со стеллажа и рассматривает одну за другой бутылки:

— Я просто восхищен. Не поверю, что он делает это только из-за низкой арендной платы. Здесь есть просто великолепные экземпляры.

Елена улыбается:

— Иногда мне кажется, что он пытается ухаживать за мной.

— И насколько успешно?

— Во-первых, он женат, во-вторых, он мне чем-то напоминает моего бывшего мужа — Отто. А о нем у меня не очень хорошие воспоминания.

— Елена, Оксана упоминала, что вы были много лет дружны с ее отцом. Мне дружба между мужчиной и женщиной всегда казалась чем-то странным.

— Почему? Вы ведь тоже просто дружны с Оксаной? Она так сказала. А нас с Михаилом действительно связывала дружба. Мы вместе ходили в театр и на концерты. Я была знакома и с Галиной, его бывшей женой, и с Илоной, матерью его дочери, и со всеми детьми.

— Да, но мы с Оксаной знакомы совсем недавно. Не знаю, как ей, мне приятно быть в ее обществе. Мы очень разные люди, может быть, это и сближает нас.

— А что дальше? Извините, если мой вопрос кажется вам неуместным.

— Не знаю. Я не знаю даже, где я буду через неделю.

— Оксана говорила, что постарается увезти вас в Петербург на Новый год. Так что, возможно, это и есть ваше ближайшее будущее.

— Да, она говорила, что хочет на Новый год проведать мать. А у меня как раз сейчас свободное время.

Выбрал наконец три разные бутылки:

— Пойдемте?

В салоне у Елены.

Оксана все так же сидит на диване. Входят Генри и Елена. Генри с тремя бутылками в руках.

Оксана, разыгрывает недовольство:

— Вы так долго… Генри, вы не забыли второе табу?

Генри пытается сохранить серьезность. Но это у него не получается. Улыбается в конце концов:

— Что вы, Оксана. Я ни на кого, кроме вас, даже не смотрю.

Елена заинтригована:

— Что за второе табу?

Генри все так же серьезно:

— Это секрет.

Оксана строгим голосом:

— Я его предупредила: не влюбляться в тебя.

Теперь Елена смеется:

— Оксана, милая, ты шутишь? Мне уже далеко за сорок. Генри, опять с напускной серьезностью:

— Ну, если бы не приказ Оксаны… не знаю, не знаю. И, вообще, при чем здесь возраст? Ладно, хватит разыгрывать меня. Давайте лучше выпьем по бокалу этого прекрасного французского шампанского.

Оксана нападает:

— Но вы, Генри, ведь не пьете.

Елена с удивлением посмотрела на Генри.

Генри оправдывается:

— Не пью, когда на работе, когда за рулем, когда жду чего-то плохого. Но что может случиться плохого в такой вечер, в компании двух прекрасных дам?

Достает бокалы, вскрывает бутылку, разливает шампанское:

— Еще не Новый год, нельзя говорить об ожиданиях будущего года. Но мне хотелось бы выпить за то, чтобы этим годом закончились все неприятности, чтобы ушло все, что мешало нам жить спокойно и радостно.

Елена, с подтекстом:

— Можно ли перевести ваш тост как пожелание покончить с вашим одиночеством?

— Как-то не задумывался об этом. Не стоит в мои слова вкладывать смысл, которого там нет. Я говорил не о себе, а о всех нас. Если же говорить обо мне, хотелось бы оставить в прошлом кочевую жизнь, непрерывные контакты со все новыми и не всегда приятными людьми.

— Но это почти совпадает с тем, что я сказала.

— Вам так кажется? Не буду спорить, за каждыми словами можно увидеть совершенно разный смысл. Но давайте лучше поверим крупному авторитету — Плиний Старший сказал: «IN VINO VERITAS». Выпьем!

Оксана что-то горячо говорит Генри. А он, не соглашаясь, только качает головой.

8:00. 24 декабря 2015 г., четверг. Салон в доме Елены.

В салоне никого нет.

Сверху спускаются Елена и Оксана. Разговор по-русски. Начинает Елена:

— Я не пойму твоего отношения к Генри. Нормальный мужик. Кажется, без дурных привычек. Работает и, чувствуется, что достаточно обеспечен. Вчера чуть ли не открытым текстом заявил, что ему надоела разъездная одинокая жизнь. Бери его за шиворот. Поверь, он уже созрел для этого. А если протянешь слишком долго, ускользнет.

— Я тоже все это вижу, не слепая. Но страшно.

— Что тебе страшно? Не сложится совместная жизнь — разойдетесь. Но у тебя будет наконец ребенок. Тебе не нужно думать, как потом обеспечить себя и ребенка. О тебе позаботился отец. Знаешь, я до сих пор жалею, что не родила от твоего отца. Все тогда было бы по-другому.

Оксана, удивленно:

— Но разве вы были вместе?

— Нет, но это зависело и от меня. Мне он очень нравился. Однако я стеснялась показать это. Теперь понимаю, прояви я настойчивость, мы были бы вместе. Мужчина есть мужчина, и я не была бы сейчас одна. Так что не теряйся, подруга.

В салон из кухни входит Генри. Все слышал. Но не подает вида. Дальше разговор на немецком.

— Что обсуждаем, дамы? Надеюсь, не меня?

Оксана, напористо:

— Не надейтесь. Но, конечно, не вас. Думаем, как нам не заскучать вечером. Я не очень знаю, что нужно делать в канун Рождества. В Питере мы отмечали Новый год, там все понятно: салат оливье, шампанское, песенки у елочки. А потом водка, много водки, и все свалились, где застал сон. А утром хмурое пробуждение. Поиски кислой капусты или стаканчика водки, чтобы опохмелиться.

Генри с любопытством смотрит на Оксану.

Елена, почти возмущенно:

— Что ты говоришь, у тебя была интеллигентная семья. Знакома с твоей мамой, она водку в рот не берет. Не поверю про «много-много водки».

— Я не про семью. Просто помню, как встречали Новый год в десятом классе. Мне тогда удалось удрать из дома.

— В десятом классе? Вы были такой боевой?