Сомнение Гурова - Николай Иванович Леонов

не каждый третий сотрудник полиции. Даже Гуров был однажды заподозрен в таком преступлении.

Если бы серийный убийца брал информацию именно из оперативной базы данных, то ему бы пришлось работать палачом, не покладая рук. Он же выбирал жертвы, преступления которых не смогли или не захотели доказать безопасники, а вот в криминальном мире о них знала каждая собака.

Гуров понимал, что шансы выяснить это простым способом слишком малы, но все равно достал телефон и набрал номер.

– Владимир Иосифович, есть еще одна просьба, – проговорил он, как только Евсеев ответил на звонок. – Мне нужно знать, собирал ли кто-нибудь в последнее время в криминальной среде информацию о продажных полицейских в Москве. Это очень срочно.

– Лев Иванович, да в этом обществе каждый день кто-нибудь спрашивает, кто из продажных ментов тот или иной вопрос может решить, – проговорил Евсеев, хохотнул, но тут же вернулся к серьезному тону. – Я понял, что ты ищешь. Поручу сегодня своим людям это выяснить. Завтра тебе сообщу, что узнал. Но я бы на твоем месте на многое не рассчитывал.

– Позволь мне быть на своем месте и самому решать, на что рассчитывать, на что нет, – отрезал Гуров и оборвал связь.

Закончив разговор, полковник решил, что на сегодня поисков с него хватит. Он чувствовал себя измотанным, к тому же информация, собранная им, требовала тщательного анализа. Еще не мешало бы выяснить, что удалось узнать Станиславу в Пресненском отделе полиции. Сыщик позвонил Крячко, сказал, что будет ждать его у себя дома, и сам направился туда же.

К тому моменту как Гуров вернулся, Мария была уже дома, хлопотала на кухне, готовила ужин. Когда Строева была в хорошем настроении, стряпня у нее получалась очень вкусной. Сегодня, видимо, был именно такой день, поскольку едва Гуров почувствовал запахи, доносившиеся с кухни, как у него зверски разыгрался аппетит.

Мария выглянула в коридор и строго потребовала от мужа, чтобы до конца приготовления ужина и духа его на кухне не было. Сыщику не оставалось ничего другого, как подчиниться этому приказу.

– У нас сегодня один Стас будет, или Петр тоже приедет? – поинтересовалась Строева у мужа, прежде чем тот успел уйти в ванную.

– Должен только Стас приехать, но я не удивлюсь, если и Петр за ним увяжется, – немного удивленно ответил сыщик. – А ты откуда знаешь, что Крячко к нам приехать должен? Неужто этот обалдуй решил тебя предупредить о своем визите?

– Ага, – с улыбкой проговорила Мария. – Он позвонил и спросил, не нужно ли что-то купить к ужину.

– Чудеса, да и только. Похоже, у этого вечного халявщика проснулась совесть, и он решил хоть что-то внести в общий котел, – беззлобно пошутил над другом Гуров. – Ну, раз уж он спрашивал, что нужно купить, то, скорее всего, вместе с Петром приедет.

– Я тоже так подумала, вот и решила приготовить ужин на четверых, – сказала Мария и тут же замахнулась на мужа полотенцем. – И вообще, хватит отвлекать меня пустопорожней болтовней. Иначе там сейчас мясо подгорать начнет!

– Здравствуйте вам! Выходит, что это я тебе вопросы задавать начал, а не наоборот! – возмутился сыщик, хотя его уже никто не слушал.

Мария вновь скрылась на кухне.

К тому моменту, когда, как и предполагали супруги, к ним в гости явились Крячко и Орлов, Гуров уже успел просмотреть тот блокнот, который забрал из квартиры убитого Писарева. Ничего особо интересного в нем не оказалось. В основном там были только отрывистые заметки по тем делам, которыми занимался на службе участковый, несколько различных хозяйственных записей и номеров телефонов, видимо, записываемых наспех во время встреч с какими-то людьми.

Сыщик сделал для себя пометку в памяти, решил проверить все эти номера. Однако он сомневался в том, что сможет так вот найти какую-то подсказку насчет убийства участкового.

Пока его смерть, так же как и убийство Желизняка, больше походила на месть. Тут даже место для совершения преступления было выбрано символично – православное кладбище. Тут стоило учесть, что Писарев носил крест, а убит был таким способом, которым мусульмане казнят неверных. Его тело лежало под крестом, установленным на могиле. Вывод тут напрашивался даже слишком очевидный. Участкового убили именно выходцы из Средней Азии за то, что он постоянно грабил их единоверцев.

Что-то подобное имело место и в случае с Желизняком. Все обстоятельства его убийства указывали на то, что ему мог перерезать горло чеченский бандит из мести за предательство.

Возможно, именно эти версии стали бы основными на начальном этапе расследования преступлений, если бы не одно «но». На местах обоих преступлений были оставлены записки с набором цифр, которые однозначно являлись какими-то шифрованными посланиями. Этим явно озаботился убийца. Лишь когда удастся разгадать, что именно он хотел сказать этим, будут намного понятнее все остальные обстоятельства данных трагедий.

Очевидным был и еще один факт. Убийцу обоих офицеров полиции следовало искать среди их знакомых. Желизняк не пустил бы вечером к себе в дом человека, которому не доверял. Писарев не пошел бы после службы на кладбище, если бы встреча, назначенная кем-то в таком странном месте, была для него неважна. Если бы он хоть самую малость сомневался в собственной безопасности, то непременно взял бы с собой табельное оружие для элементарной страховки.

Получалось, что убийца знал обеих своих жертв и пользовался у них доверием, но связи между ними пока найти не удавалось. Сурков все еще продолжал копаться в прошлом погибших офицеров, но на данный момент ничего важного, связывающего их, не нашел. Он обещал Гурову сделать подробный доклад завтра утром. Теперь сыщику оставалось довольствоваться уверением аналитика в том, что очевидных контактов между двумя убитыми полицейскими нет никаких.

Несмотря на то, что Строева велела Станиславу ничего не покупать к ужину, тот принес с собой фрукты, коробку пирожных и бутылку коньяка. Мария пожурила Крячко за ненужные траты, но место на столе для принесенных им продуктов нашла. Ужин прошел без разговоров о делах. Супруга Гурова была абсолютно уверена в том, что обсуждение любых негативных тем во время приема пищи существенно вредит здоровью, и давно запретила друзьям поднимать какие-либо серьезные вопросы за столом.

Поэтому разговор о расследовании двух преступлений начался лишь тогда, когда вся компания перебралась в гостиную с чашками кофе в руках, предварительно плеснув туда коньяку по собственному вкусу. Гуров сразу потребовал от Станислава, чтобы тот рассказал все, что смог выяснить о Писареве.

Оказалось, что друзей у участкового среди коллег не было, зато его всегда любило начальство. Даже если руководство отдела менялось