На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын

мнению ряда авторов, в частности М. М. Ильинского, далеко не последнюю роль именно в таком решении индокитайского вопроса сыграла очень решительная позиция Вашингтона, который отказался от дальнейшего финансирования военной авантюры Парижа по сугубо своим шкурным соображениям[404]. Хотя, как считают западные советологи (К. Янг, Дж. Хэннон[405]), не меньшее влияние на принятие данного решения оказала также Конференция глав правительств Индии, Пакистана, Индонезии, Бирмы и Цейлона, которая прошла 28 апреля — 2 мая 1954 года на острове Цейлон, в городе Коломбо. Между тем достигнутые соглашения так и не были подписаны госсекретарем США Дж. Даллесом, а вскоре и вовсе сорваны в результате провозглашения в южной зоне Индокитая Государства (Республики) Вьетнам, которое де-факто стало очередной американской колонией в Юго-Восточной Азии.

Естественно, желая закрепить свои позиции на Азиатском континенте, Москва резко активизировала работу на своих дальневосточных рубежах. И уже 29 сентября — 12 октября 1954 года состоялся первый официальный визит в Китай советской партийно-правительственной делегации, приглашенной на торжества по случаю 5-летия образования КНР. В состав советской делегации вошли Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев, первый заместитель председателя Совета Министров СССР, министр обороны СССР маршал Н. А. Булганин, заместитель председателя Совета Министров СССР А. И. Микоян, глава ВЦСПС Н. М. Шверник, министр культуры СССР Г. Ф. Александров, главный редактор «Правды» Д. Т. Шепилов, секретарь МГК КПСС Е. А. Фурцева и новый заведующий Отделом ЦК по связям с иностранными компартиями В. П. Степанов. Во время пребывания в Китае члены делегации трижды встречались и вели переговоры с председателем КНР Мао Цзэдуном, заместителем председателя КНР Чжу Дэ, главой Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей, секретарем ЦК Лю Шаоци, премьером Государственного совета и министром иностранных дел Чжоу Эньлаем и его пятью заместителями: Пэн Дэхуаем, Дэн Сяопином, Чэнь Юнем, Дэн Цзыхоем и Ли Фучунем, — атмосферу и ход которых очень образно и подробно описал в своих мемуарах Д. Т. Шепилов[406].

По итогам состоявшихся переговоров 12 октября был подписан большой пакет важных для КНР, как позднее оказалось поспешных и крайне невыгодных для СССР, межгосударственных соглашений, в том числе совместные коммюнике: «О передаче КНР советской доли участия в смешанных советско-китайских обществах», в соответствие с которым КНР передавались четыре Общества в Синьцзяне и Даляне (по добыче цветных и редких металлов, добыче и переработке нефти, строительству и ремонту судов и организации и эксплуатации гражданских воздушных линий), и «О выводе советских воинских частей из совместно используемой китайской военно-морской базы в городе Порт-Артур и о переходе этой базы в полное распоряжение КНР», на исполнение которого отводилось всего семь месяцев, до 31 мая 1955 года. Кроме того, рядом соглашений китайской стороне был предоставлен долгосрочный кредит в размере 520 млн. рублей и принято решение об оказании помощи в сверхплановом возведении 15 промышленных предприятий и увеличении объема поставок оборудования для 141 предприятия на сумму более 400 млн. рублей и т. д.[407] Наконец, в ходе визита была подписана совместная советско-китайская внешнеполитическая Декларация, где, положительно оценив Женевские соглашения по Индокитаю, обе стороны единодушно осудили политику США по отношению к Тайваню и военно-финансовую поддержку «клики Чан Кайши», призвали созвать новую международную конференцию по корейскому вопросу и добиться создания единого Корейского государства, а также резко осудили возникновение нового военно-политического блока СЕАТО, договор о созданиикоторого был подписан 8 сентября 1954 года в Маниле представителями США, Великобритании, Франции, Австралии, Новой Зеландии, Таиланда, Пакистана и Филиппин.

Что касается неформальных договоренностей, то Н. С. Хрущев и Мао Цзэдун сошлись на тезисе о «равном статусе» двух партий в международном рабочем и коммунистическом движении и «разделении труда» во внешнеполитической сфере, поскольку китайские вожди считали, что по своему геополитическому положению и влиянию во всем Азиатском регионе именно КПК, а вовсе не КПСС сможет гораздо эффективнее поддерживать, а где надо и возглавлять национально-освободительные движения в колониальных владениях третьего мира.

3. Концепция «отбрасывания коммунизма» и её составляющие части

Как известно, в последние годы правления президента Гарри Трумэна американская Администрация резко ужесточила свои подходы во внешней политике, что было вызвано как крупными провалами в Корейской войне, так и резким осложнением внутриполитической ситуации в самих США, где началась печально знаменитая «охота на ведьм» и откровенная антикоммунистическая истерия. Новое руководство США во главе с президентом Дуайтом Эйзенхауэром, пришедшее к власти в январе 1953 года, не исключало, что смена власти в СССР может пойти во благо их стране, поэтому в Вашингтоне были готовы к новому диалогу с Москвой. Об этом зримо говорила известная речь самого Д. Эйзенхауэра «Шанс для мира», произнесенная им в Конгрессе США 16 апреля 1953 года. Хотя сама республиканская администрация как раз пришла к власти на волне крайне резкой критики демократов именно за их «примиренчество» по отношению к «коммунистической экспансии» и отрицания их доктрины «сдерживания коммунизма», которая, по мнению вождей республиканцев, обрекала США на неадекватную и сугубо оборонительную роль. Эта позиция со всей очевидностью проявилась в печально знаменитой книге Дж. Даллеса «Война или мир» (War or Peace), которая была опубликована еще в 1950 году. При этом, как считают многие американисты (Р. С. Овчинников, А. И. Уткин, А. Д. Богатуров, В. В. Аверков, С. А. Маныкин, В. О. Печатнов[408]), не только Дж. Даллес, но и другие идеологи республиканской партии стремились предложить трумэновской доктрине реальную альтернативу, носящую исключительно наступательный характер, которая скоро оформилась в новую официальную доктрину «отбрасывания коммунизма», которую иногда именуют также доктриной «освобождения».　

Впервые ключевые идеи этой доктрины были сформулированы в мае 1952 года в популярном новостном журнале Life, в статье «Политика смелости», автором которой как раз и был тот самый Джон Фостер Даллес, возглавлявший в то время влиятельный Совет по международным отношениям. Суть его программной статьи состояла в том, что на все страны социалистического лагеря, прежде всего на СССР, необходимо постоянно оказывать очень жесткое давление посредством реальной угрозы применения массированного ядерного удара в любой подходящий момент. Таким образом, автор этой статьи предлагал «политикой страха» сковать активность всех государств «восточного блока» и заставить их высшее руководство изменить свой политический курс и навсегда отойти от союза с Москвой. Ярким примером подобной стратегии, на который сослался сам же Дж. Даллес, был всем известный советско-югославский конфликт, ставший, по его мнению, блестящей иллюстрацией высокой и реальной продуктивности политики «отбрасывания» Советского Союза вглубь Евразийского континента, как можно дальше от Западной Европы, Балкан и Ближнего Востока. Основные положения этой доктрины уже