Мы правим ночью - Клэр Элиза Бартлетт

– Я… да. Один подходит с курса на два часа. А другой… – она выглянула и посмотрела в боковое зеркало, – …другой сокращает расстояние, курс на шесть часов.

– Понятно.

Ревна сделала еще один глубокий вдох. Стрекоза немного выровнялась. Сейчас было не до паники. Надо обеспечить предельную точность. Пальцы перебирали нити Узора, зондируя каждую из них.

– Отлично. Убрать тягу!

По курсу на два часа от них что-то мелькнуло. Это блеснул Узор, когда вражеский пилот скорректировал направление полета. Ночной истребитель несся на них черной тенью на фоне черного неба.

– Ревна! – в тревоге окликнула ее Линне.

Пилот нежно сжала две нити Узора. У нее уже почти получилось.

Почти…

– Ревна, мы сейчас погибнем.

Она потянула их на себя. Стрекоза нырнула вниз к земле. Летательный аппарат эльдов проревел над головами девушек, летя намного быстрее их. Ночной воздух наверху озарился языками пламени. Линне опять вскрикнула, от ее пронзительного голоса у Ревны зазвенело в ушах.

Пилот повела аэроплан над самой землей и на несколько бесценных мгновений зависла над Змеем.

– Давай! – заорала Ревна.

Линне все так же кричала. С обеих сторон щелкнули гашетки бомбометателей, и бомбы полетели вниз.

Они вновь рванулись ввысь – к небу, к жизни, к холоду, к свободе. Ревна посмотрела в замызганное зеркало на крыле. Над углом ангара поднимался дым.

Промах.

Вновь захлопала зенитка, открыв огонь.

– Пора улетать, – сказала Линне, – возвратимся в Интелгард и приведем сюда с собой все остальные аэропланы полка.

Они не могли в одиночку бросить вызов ночным истребителям. Не успев даже отдать команду «увеличить тягу», Ревна почувствовала, как поток искр Линне набирает силу. Может быть, со временем, к моменту своей гибели, они действительно превратятся в настоящую команду.

Она повела аэроплан подальше от базы.

– У нас кто-то на хвосте! – сказала Линне.

– Убрать тягу, – велела Ревна и тут же ощутила резкий спад скорости.

Небесный конь у них за спиной, гулко рыкнув, тоже заглушил двигатель. Но уже в следующий миг он вновь заревел, возвращаясь к жизни, а когда стрелой пронесся мимо них, Линне вытянула руку и выстрелила в него зарядом искр.

Небесный конь дернулся, окутанный пламенем, и ринулся вниз к земле, будто метеор.

– Один готов, второй на подходе, – сказала Линне.

Ревна подумала о Кате – заживо сожженной тени на фоне яркого огня. Воздух взвыл – это к ним летел последний Небесный конь.

Окрестный мир озарился ярким светом. Но не от огня. От этого белого, ослепительного сияния болели глаза и выворачивался наизнанку каждый уголок пространства.

– Прожектор! – завопила Линне.

– Спасибо, что предупредила! – крикнула ей в ответ Ревна.

Она дала Линне возможность влить в дроссель поток силы, на максимальной скорости швырнувший их обратно в темное небо, и поворачивала аэроплан то вправо, то влево. Но Стрекозы никогда не отличались быстротой, поэтому прожектор двинулся за ними и слепил, танцуя на летательном аппарате, как бы они ни стремились вновь вернуться в ночь.

– Ты можешь стереть его с лица земли?

Уничтожив прожектор, они вновь обретут невидимость и смогут удрать.

– Стереть с лица земли я могу что угодно, – ответила Линне. – Дай мне только точно выйти на цель.

Ревна круто повернула под углом в девяносто градусов. Ночь перемежалась то светлыми, то темными полосами. Она спикировала вниз. Им навстречу стремительно ринулась земля – то белая, то черная, то белая, то черная.

Они подлетели к прожектору и прямо над ним замедлили ход. Ревна прищурилась в этом исполинском пятне света, надеясь на чудо, которое помешало бы Небесному коню броситься за ними в погоню.

Искры Линне огненным шаром пробили оправу прожектора. Мир погрузился в благословенный мрак. Ревна взмолилась, чтобы ее инстинкт поднял бы их вверх, а не низвергнул вниз.

Она ждала удара. Ждала. Но его так и не последовало. Может, в конечном счете им и удастся выжить. Линне за ее спиной вздохнула, и аэроплан наполнился облегчением.

– Давай по…

Мир встал на дыбы, приподнял Ревну и швырнул спиной на сиденье. Правый протез провалился в пустоту.

Весь низ кабины снесло.

Стрекоза содрогнулась, как никогда не содрогалась прежде, пытаясь удержать вместе уцелевшие части. Пилотская клетка вокруг груди Ревны немного разошлась. Она вмиг замерзла. Буквально окоченела.

Опять завопила Линне:

– Подбили! Нас подбили!

– Знаю, – сказала Ревна.

«Не думай об этой дуре Линне. Не думай о Кате. Не думай о Елене. Думай только о проблемах, девочка».

Проблема первая: аэроплан вращается, Стрекоза теряет сознание, Узор в поле зрения мерцает.

Проблема вторая: ее живой аэроплан умирает.

Проблема третья: у них нет парашютов.

– Ревна! – взвизгнула Линне.

Решение. Она вытащила из перчатки одну руку. Ей уже приходилось бывать в такой ситуации, когда на нее рушился мир, когда от дыма и огня ничего не было видно, когда ее ждала мучительная смерть. Тогда она не погибла. Сейчас тоже не было нужды умирать. Она оттолкнула от себя пилотскую клетку Стрекозы, подтянула ноги и подняла их на сиденье. Затем схватила Линне за руку и крикнула:

– Держись!

Линне выгнулась, пытаясь подняться, не выпуская руки пилота. Ее рот открылся и произнес какое-то ругательство, тут же унесенное ветром. Ревна потянулась к ней и ударила по застежке ремней.

– Когда скажу – прыгай. Только не выпускай мою руку.

Линне, извиваясь, освободилась от ремней, опять схватила Ревну и так сжала пальцами ее запястье, что у той затрещали кости.

– Ревна, мы умрем!

– Нет.

– У нас нет парашютов.

– А нам и не надо.

Будем надеяться. Остаться в Стрекозе означало неизбежную смерть. Ее же идея обеспечивала успех на девяносто процентов.

Стрекоза задыхалась от бешенства, боли и тоски. Затем Ревна вдруг перестала что-либо чувствовать, разве что схватку их тел с воздухом. Земля рванулась вверх водоворотом мрака и огня.

– Давай! – закричала Ревна.

И они прыгнули.

Она схватилась за Узор, сжав пальцами целую горсть нитей. Они повисли в воздухе. Труба дросселя чавкнула и выпустила руку Линне. Стрекоза упала на землю, а они остались в воздухе.

Линне обхватила грудь Ревны и с такой силой сжала, что у той хрустнули ребра. «Вот паскудство». Дыхание штурмана щекотало Ревне подбородок.