Западные земли - Уильям Сьюард Берроуз

Эйнштейн, которого в семье все называли Относительным Дядюшкой, написал формулу превращения материи в энергию, и поэтому многие считают, что для всех было бы лучше, если бы его утопили в младенчестве в тростниках. Также он установил, что скорость света равняется 186 000 милям в секунду. Земля испускает свет именно с этой скоростью. Любой фактор можно измерить количественно, а любой количественный фактор рано или поздно исчерпывается во Вселенной, в которой существует время. Фотография сама не излучает света, поэтому нужен свет для того, чтобы получить изображение на ней. Каждый раз, когда кто-нибудь снимает фотографию, количество наличного в природе света уменьшается. Поначалу это происходит медленно, просто по краям поля зрения возникает черная каемочка… словно бормотание голосов на грани слышимости.

Отчаянно смелое похищение световых волн… грабителям удалось уйти с миллионом киловатт, стоимость которых на черном рынке может составить около сотни миллионов. Световые Единицы, или СЕ, представляют собой маленькие прямоугольники, очень похожие на толстые кредитные карточки: СЕ нужно вставить в конвертер, чтобы превратить их в определенное количество светового излучения.

Вы хотите чтобы в вашем доме и саду было светло днем? (Вернее, в соответствии с поясной нормой, вы обязаны сделать, чтобы это было так.) И у вас имеется небольшой кусочек неба, висящий над вашей норой, словно зонтик? Состоятельный средний класс… на голову выше тех, кто живут в Вечной Тьме… или представители творческих профессий… в один день у них все сверкает, как рождественская елка, а на следующий день темно хоть глаз выколи.

Дилеры с черного рынка света… «Столовая Джо», вывеска погасла давным-давно. Десятиваттная лампочка горит над стойкой, кабинки погружены во мрак. Мальчик ныряет в кабинку.

– Раздобыл немного света. Хочу на ширево махнуться.

Глаза мальчика привыкли к постоянной темноте. Ты не поймешь, что такое темнота, пока действительно не исчезнет свет. Любой свет. Он с непривычки моргает в мутном свете тусклой лампочки. Ему требуется ровно столько света, сколько нужно, чтобы попасть в вену. Вскоре он ослепнет совсем, и тогда ему понадобится Светлый Мальчик, который водил бы его повсюду.

Определенное количество света можно произвести из своей собственной материи, если у тебя таковая осталась, а еще за определенную плату можно произвести переливание света. Политики пытаются убедить избирателей в том, что если те отдадут им голоса, то свет попрет из них, словно дерьмо. Но света становится все меньше и меньше, и об этом знает каждый. Он покидает планету со скоростью 186 000 миль в секунду и никогда не возвращается назад. Наступит время, когда свет нельзя будет купить ни за какое количество световых единиц.

Кончится день,

И ляжет тень

На холмы,

На поля,

На леса.

Первое знакомство Джо со Страной Мертвых: первое, что он отметил – нефтяные пятна на мостовой тускло освещенных улиц, или, может быть, просто участки лоснящейся темноты, но все-таки ему запомнился запах нефти и угольного газа. Небо черного и темно-зеленого цветов.

Он подходит к дому на Першинг-авеню. В доме его мать, но тут длинная шея, словно у пресмыкающегося, поднимается из его тела, склоняется над головой матери и начинает жадно пожирать ее сзади, как какая-то древняя гигантская рептилия с асфальтового болота. Его мать выскакивает из спальни с криком:

– Мне снился ужасный сон! Мне снилось, что ты пожираешь меня сзади!

Гейзер, черный кот – союзник в этой слабо освещенной и пахнущей нефтью зоне. В ту ночь, когда потерялся Руски и я начал думать, что зря привез его сюда, Гейзер нашел и принес его домой, точно так же как Флетч притащил снятого с дерева котенка русской голубой породы.

Существует множество других мест… район ресторана/гостиницы/вокзала. Очутившись там, люди сразу же забывают номер своей комнаты и с трудом находят дорогу в нее, выйдя позавтракать, причем место, где можно позавтракать, тоже бывает ужасно трудно найти.

«Les Grand Hoteldes Morts»[70]: эскалаторы, лестницы, сложный многоуровневый лабиринт номеров, ресторанов и магазинов. На эскалаторе я пару раз замечаю Иэна Соммервиля, потом встречаю его еще несколько раз в коридоре или зале ожидания. К стойке администратора стоит длинная очередь людей, желающих получить ключи от комнаты. У меня зарезервирован номер 317, но я не уверен, что он мне достанется – такая толпа людей ломится в гостиницу. Многие из них выглядят как американцы – короткие стрижки, рюкзаки на плечах, – несомненно, военнослужащие из Вьетнама. Я слышал, что там недавно опять была жуткая резня.

Вся эта зона похожа на что-то вроде обширного вокзала – воздушного, морского или железнодорожного – с большим количеством гостиниц, ресторанов, кинотеатров, магазинов. Я нахожу Иэна на полуэтаже перед каким-то бутиком. Он рассеян, полупрозрачен и холоден… извиняется и заходит внутрь. Он представляет собой занятное сочетание математика (из тех, кто на самом деле понимает квантовую теорию) и холодной, стервозной бабы. Будучи старше и мудрее меня, он видит, что наша встреча неуместна. Но я иду следом за ним через минуту и прошу продавщицу позвать его.

– О, разумеется! – отвечает она, и Иэн выходит из бутика.

Мы обмениваемся несколькими бессмысленными фразами, когда неважно кто именно что сказал.

– Брайон здесь?

– Нет, его не будет.

– Интересно, мой номер все еще зарезервирован? – печально сетую я. Айэн не имеет никакого представления на этот счет.

– Прошлой ночью я спал на топчане в одной комнате с еще четырьмя или пятью людьми.

– Что ж, по крайней мере это откровенно, – категорически заявляет он и отворачивается от меня.

Внутри бутик представляет собой множество кабинок, соединенных друг с другом самым причудливым образом. В бутик заходят несколько молодых негритянок, и Иэн болтает с ними, но это какая-то странная болтовня… странные повороты беседы, непонятные намеки… он заманил нас в этот бутик на незнакомой планете, где он чувствует себя как дома, а я нет, и ничто не в силах заполнить возникшую между нами брешь. У него здесь какой-то бизнес, о котором я не имею ни малейшего представления.

Гостиница называется «La Farmacia»[71], но я не могу найти в ней ни одной аптеки, чтобы купить кодеин. Похоже, что дело происходит в каком-то европейском городе… Снова ищу, где бы позавтракать. Вечная проблема. Добираюсь до конечной станции метро, потом возвращаюсь обратно в гостиницу. Там должен быть ресторан. Захожу внутрь, там битком набито, и официант говорит нам: «Это неподходящее место. Ресторан недостаточно изыскан». Я почему-то сразу вспоминаю один анекдот, который рассказывала мадам Рубинштейн: , – Ах, Ричард, какая жалость, что вас не было вчера на моей вечеринке!