Последний оракул - Джеймс Роллинс

Монк, приподнявшись на локте, посмотрел на избушку и снова перевел взгляд на Марту. Протянув руку, он положил ладонь на плечо шимпанзе. Ее поза изображала душевную боль, а тело сотрясала мелкая дрожь.

На берегу Захар продолжал оплакивать своего брата.

«Это нужно было сделать»,— мысленно сказал Марте Монк.

Аркадия мучили, подвергли издевательствам, довели до полусумасшествия. Большая кошка стала скорее чудовищем, нежели божьим созданием.

Смерть была для него избавлением.

И все же Марта стонала.

Убийство никогда не дается легко.

Константин навалился на длинный шест, и плот поплыл по направлению к сердцевине болота.

Монк сел. Что-то привлекло его внимание. Перед тем как они стали устраиваться на ночь, он сложил на плот все их рюкзаки, и сейчас его взгляд упал на дозиметрический значок, свисавший с застежки-молнии.

Розовый цвет стал гораздо темнее, словно угасал.

А вместе с ним угасали и их надежды.

16 часов 31 минута

Вашингтон, округ Колумбия

Юрий поправил трубку от капельницы. Его руки дрожали. Он слишком хорошо знал все, что было связано со здоровьем Саши, лежащей на непомерно большой для нее кровати. Ее состояние было даже хуже, чем опасался Юрий.

Он безмолвно проклинал Макбрайда и Мэпплторпа. Из-за них ему пришлось потерять целый час, который он мог бы использовать для того, чтобы начать лечение Саши. Вместо этого он просидел взаперти в одном из помещений здания ФБР, в то время как эти двое удалились на секретное совещание. В конце концов появился Макбрайд вместе со всеми медикаментами, находившимися в гостиничном номере Юрия.

Затем они вдвоем пересекли Эспланаду, где у Смитсоновского замка их встретили какие-то люди и на частном лифте спустили в надежно защищенное убежище. Они были обысканы, просвечены, им завязали глаза. Юрия вели за руку, и он очень скоро потерял ориентацию в бесконечном лабиринте подземных коридоров. И вот наконец они вошли в какую-то комнату. За их спинами хлопнула дверь и щелкнул замок.

Только после этого с их глаз сняли повязки.

Оглядевшись, Юрий увидел, что находится в маленькой больничной палате. Одна стена была стеклянной. Наверняка — одностороннее зеркало, из-за которого за ними наблюдали. По обе стороны кровати, словно на посту, стояли двое: высокая женщина с темно-рыжими волосами, на звавшаяся Кэт Брайент, и доктор Лиза Каммингс, которая была в ресторане. В руках Лиза держала пачку медицинских отчетов.

— Мы к вашим услугам,— произнесла она.— Скажите нам, что нужно делать.

Юрий приступил к работе. Первым делом он прочитал отчеты, изучил результаты последних анализов крови. Еще десять минут у него ушло на то, чтобы рассчитать нужную дозировку лекарств. Макбрайд, делая вид, что всячески пытается помочь, заглядывал ему через плечо.

— Не лезьте ко мне! — прорычал Юрий.

Американцы ни черта не понимали в волшебном искусстве сохранения детей. Юрий собирался сделать все для того, чтобы так оставалось и впредь, а метод этот был слишком сложным, чтобы вытянуть его с по мощью пыток. Но он не мог позволить Саше умереть, не попытавшись спасти ее, поэтому пришлось позволить Макбрайду наблюдать за его действиями. Но как только девочка окажется в безопасности...

Кэт, стоявшая позади, прервала его мысли вопросом:

— Она выздоровеет?

Юрий постучал пальцем по трубке капельницы. Лекарство поступало нормально. Повернувшись, он встретился взглядом с женщиной. Ее волосы были отброшены с лица, на котором — ив резких чертах, и в глаза х и в складках рта — читалась искренняя тревога.

Юрий вздохнул и сказал чистую правду:

— Я сделал все, что мог. Ежечасно нам придется делать анализы, чтобы контролировать деятельность почек и удельный вес мочи. Это даст нам представление о том, как идет процесс, но окончательно понять, вы живет ли она, мы сможем лишь через пять-шесть часов.

На последних словах его голос сорвался, и Юрий отвернулся, не желая, чтобы эти незнакомые люди видели его слабость. Макбрайд смотрел на него бездушными глазами. Он успел устроиться в кресле у двери и сидел, вольготно раскинувшись и закинув ногу на ногу.

— Теперь единственное, что нам осталось,— это ждать,— пробормотал Юрий и сел у кровати ребенка.

На ней лежала открытой детская книжка.

Кэт протянула руку и взяла ее.

— Я читала ее малышке.

Юрий кивнул. Во время авиаперелета сюда Саша положила голову на его руку, а он тихим голосом читал ей русские сказки. При воспоминании об этом он слабо улыбнулся. Детей воспитывали таким образом, чтобы у них не вырабатывалась сильная привязанность к кому бы то ни было, но Саша была особенной.

Из-под простыни высунулся один из ее пальчиков, к которому был присоединен датчик измерителя кровяного давления. Юрий легонько погладил этот пальчик, хрупкий и бледный, как у фарфоровой куклы.

Наконец он откинулся в кресле. Ждать придется долго. Макбрайд постукивал подошвой по полу. Приборы гудели и перемигивались. Через несколько минут доктор Каммингс выскользнула из палаты, чтобы обсудить какие-то вопросы с патологоанатомом. Кэт устроилась в кресле по другую сторону кровати.

Пока тянулся первый час ожидания, Юрий заметил на прикроватной тумбочке стопку листов. Уголок одного из них привлек его внимание тем, что на нем были следы от черного маркера. Сразу же поняв, что это Сашины рисунки, Юрий взял их и перебрал. Большинство из них ничего ему не говорили, но на последнем Юрий увидел знакомое лицо. От удивления он застыл в кресле.

Это был их узник, которого держали в Челябинске-88. Юрий держал картинку горизонтально. Макбрайд ничего не знал о пленении американца. Ему об этом не рассказывали. И все же Юрий, по-видимому, слишком долго смотрел на портрет.

— Это мой муж,— пояснила Кэт со своего места.— Его нарисовала Саша. Полагаю, она видела его фотографию в моем бумажнике.

Юрий медленно кивнул и положил рисунок обратно в стопку. «Ее муж?..»

— Интересно, зачем ей это могло понадобиться? — спросила Кэт.глядя на Юрия более пристально, нежели раньше.— Я имею в виду — ри совать этот портрет?

Юрий снова перевел взгляд на девочку. Его сердце учащенно билось, в глазах все плыло. Именно рисунок Саши спас жизнь этому человеку, а вот теперь здесь находилась его жена. Ни при каких обстоятельствах это не могло быть простым совпадением. Что же стояло за всем этим?

— Ответьте же, доктор Раев,— не отступала женщина.

От необходимости отвечать его спасло трепетание маленьких ресниц. Глаза Саши — голубые, влажные, бездонные — открылись. Юрий подался ближе. Женщина встала.