Сага о халруджи - Вера Александровна Петрук

телохранитель, да мало ли какие слуги окружают принцессу, а потом королеву. Когда последнее белое пятно на картине исчезло, Дэйра почувствовала тошноту. Счастливое будущее воспалилось, налилось гноем и лопнуло — она скривилась от омерзения. Никогда в жизни подобная фантазия больше не просочится в ее голову.

В наступившей тишине отчетливо слышались голоса, звеневшие где-то далеко в морозном утре. Они пели только для Дэйры, успокаивали, заставляли думать, обещали искупление.

Ей все равно придется ехать в Майбрак. А столица — это вотчина Амрэля Лорна, который, возможно, уже знал, кто напал на его грузовые кареты. В Майбраке у Дэйры нет ни знакомых, ни родственников. И свиты после убийства слуг у нее тоже не осталось.

Дэйра посмотрела на Томаса и вдруг улыбнулась. В голове рождался неплохой план, хотя она и чувствовала себя при этом отвратительно. Держать слово, клятву и обещание было неприемлемым условием сохранения чести любого вабара — мужчины или женщины. Герцогу Бардуага Дэйра пообещала, что на конкурсе уступит место его любовнице. Сейчас она собиралась это слово нарушить, и странное дело — не чувствовала себя хуже. Может потому, что давно не считала себя человеком, не то что вабаром?

— Ладно, я согласна, — сказала она Томасу, который теперь глядел на нее с подозрением. — Передай своему возлюбленному, что я приму участие в его афере.

— Серьезно?

— Ты мой брат, — сказала Дэйра, — кто тебя поддержит, если не я. Скажи Нильсу, что теперь он мой раб навеки.

— Конечно, ты не представляешь, как он обрадуется! — Томас заулыбался и, похоже, ей наконец поверил.

— Ступай, я следом, — кивнула она. — Хочу размять ноги перед дорогой.

Томас крутанулся на месте, взметнув столб снега, и бросился к костру, вокруг которого ходил взволнованный Эруанд.

Дэйра поглядела на них и подумала, что ей точно гореть в аду. Она отчаянно завидовала его взаимной любви, хотя бы и временной. Обманывать брата было подло, но выхода не было. Поиски могильника займут не один день, а в Майбраке у нее никого нет — ни друзей, ни родственников, ни знакомых. Протекция принца будет крайне необходима, особенно если Амрэль Лорн пронюхал, кто участвовал в похищении его грузовых карет. Вряд ли свадьбу сыграют сразу после церемонии. Солгать будет несложно и притвориться счастливой избранницей тоже. Когда же хранилище будет найдено, условия игры изменятся раз и навсегда. Вряд ли принц осмелится требовать слово с Белой Госпожи. Если Нильс окажется прав, она не задержится в Майбраке ни дня. Если же нет… Что ж, тогда все изменит война.

Глава 18. Город на Семи Утесах

В Майбрак Дэйра въезжала, как и положено невесте принца — пышно и громко. В Дэспионе принц сдался, и началось. Королевская свита образовалась мгновенно: охрана, адъютанты, гувернанты, учителя, врачи и, конечно, друзья. Будто они были готовы объявиться в любом городе Сангассии сразу рядом с принцем. Томас на удивление быстро привык к многолюдной свите, вычленил главных, отсеял второстепенных, одним словом, учился быстро и схватывал на лету.

Чего нельзя было сказать о Дэйре, у которой настроение портилось тем сильнее, чем ближе они подъезжали к Майбраку. Теперь у них было пять карет, четыре из которых занимали лишние, на ее взгляд, люди. Она, Томас и отпрыск Лорнов ехали в одном экипаже. Люди Эруанда подсуетились и придумали романтичное оправдание побегу принца. Молодой Лорн восстанавливал силы после тяжелой болезни, охотясь в лесах Дэспиона, где случайно спас похищенную разбойниками девушку, которая оказалось его девятой невестой.

Дэйрой никогда не чувствовала к себе столь повышенного интереса, и это внимание ей не нравилось. На ее голове уже появились короткие волосы, но принц настоял на парике, который ей предстояло носить пока ее собственная прическа не станет соответствовать будущему статусу. И до тех пор, пока Нильс не нашел в лавках Дэспиона парик, который удовлетворил требовательному вкусу принца, Дэйра ходила, закутавшись в плащ с капюшоном, пугая свиту Эруанда и саму себя. Волосы парика оказались белыми, продавец клялся, что они принадлежали последнему единорогу Сангассии, и Дэйра сильно удивилась, когда Эруанд одобрил эту странную покупку. Но так как платили Лорны, она не возражала. Наверное, Дэйра к тому времени была готова одеться хоть в рубище, потому что мысли были привычно далеки от того, как она выглядит, и какое впечатление производит на людей.

Но принцу ее внешний вид оказался небезразличен. Дэйра ругалась, кричала и требовала немедленно выезжать в Майбрак, однако Эруанд проявил лорновский характер, который, к ее удивлению, переборол упрямство Зортов, в результате, им пришлось провести в Дэспионе лишний день. С утра до ночи Дэйру купали, парили, мяли и чистили пятеро служанок, вызванных Эруандом из дворца. Когда, с трудом от них вырвавшись, Дэйра собиралась провалиться в сон, явился королевский портной и до полуночи заворачивал ее в отрезы ткани, колол булавками и бесцеремонно вертел, будто куклу, громко сетуя, что скелеты ему наряжать еще не приходилось. Он, действительно, сшил за ночь платье — темно-серого цвета, расшитое диким жемчугом и черным кружевом, которое пробило даже равнодушие Дэйры, но, увы, оставило недовольным придирчивого принца, который почему-то извинялся перед маркизой и обещал ей королевский гардероб по прибытию.

Ночь перед приездом Дэйра не спала, хотя была уверена, что провалится в сон, едва коснувшись подушки. Они ночевали в замке герцога Дэспиона, который порывался закатить пирушку в честь принца, но потом любезно дал себя уговорить ехать пить в Майбрак. Дэйре выделили огромные покои размером с молитвенный дом в Эйдерледже. Вспомнился капеллан, а за ним стали стучаться другие люди, навсегда потерянные ею по дороге в столицу, которую иначе как проклятым городом, она в мыслях не называла.

Окна спальной выходили во внутренний сад, в одной из беседок которого засела шумная компания из Томаса, Нильса, принца и пары королевских адъютантов. Дэйра не слышала, о чем они говорили, но смех, бренчание гитары и пьяный голос Томаса, который время от времени начинал неразборчиво петь, ее несказанно раздражали. Она мерила шагами огромную комнату, то и дело примеряла выбранный Нильсом парик и старалась не глядеть на свое отражение в высоком старинном зеркале с потрескавшейся поверхностью. «Старинная и очень дорогая вещь», — объяснила ей словоохотливая служанка. Дэйра предпочла бы обычное андорское зеркало этому мутному омуту, в котором отражалась странная худая девушка с костлявыми руками, тонкой шеей, огромными глазами на пол лица и до невозможности белыми волосами, а в голове звучали мрачные голоса прошлого: Белая Госпожа. И дьявол смеялся неподалеку.

К утру тронулись. К счастью, принц не