Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

и грозили «найти управу на дерьмовых язычников». Это могло принять скверный оборот. Пленные находились под строгим надзором, и о побеге нельзя было и подумать. Если же среди пленников обнаруживался хоть малейший намек на заговор или бунт, то смутьянов ссылали еще дальше на восток, и они исчезали в бескрайней Сибири.

Однако шведы должны были так или иначе поддерживать свое существование. Поэтому они начали учиться друг у друга ремеслам, а изготавливаемые ими вещи пользовались хорошим спросом. Они научились одеваться как русские крестьяне — это было необходимо из-за сурового климата и для того, чтобы не слишком выделяться в толпе. Так они чувствовали себя более уверенно.

Кое-кто из них занялся было винокурением, но это не получило распространения, потому что доходы от винокурения поступали самому царю, имевшему монополию. Некоторые шведы женились на русских женщинах и хотели остаться здесь жить. Но преобладающее большинство пленников таило в душе страстное желание: домой! Домой в Швецию или в армию Карла XII, чтобы поддержать короля. Он был, вероятно, удивительной личностью. Хотя он и вовлек страну в пучину нищеты своими бесчисленными войнами, хотя он никогда не бывал дома в своем государстве, он сохранил ореол героя среди своих солдат и полководцев и среди тех, кто был его врагами. Возможно, это объяснялось его аскетическим образом жизни, немногословием и сильной волей. Он был интеллигентным, воспитанным и самым скупым на слова человеком, какого знала история. Особенно, когда дело касалось его самого. В личном плане он был и остался загадкой. Но солдаты смотрели на него как на Бога. Он делил их жребий, никогда себя не щадил, не позволял себе ничего, что не могли получить они. Он был упрям и своенравен с равными себе по происхождению, но все были вынуждены преклоняться перед его острым умом и хорошо продуманной военной стратегией. Как теперь… Половина его армии находилась во вражеской стране в плену в чрезвычайно трудных условиях, но единственной мыслью пленников было вернуться и сражаться вместе со своим королем. Непостижимо!

И побеги случались. Большинство их происходило по пути в Москву и из самой столицы. Однако даже в Сибири кому-то удавалось ускользнуть из плена. Оставшиеся часто думали о тех одиночках, которым удалось бежать. Но об их дальнейшей судьбе они ничего не знали. Добраться до Швеции или до армии Карла XII было отнюдь не пустяковой прогулкой!

Молодой Вендель Грип оказался способным к ремеслам. Он мог выбирать между кузнечным, токарным и столярным делом, мог стать шорником или золотых дел мастером, мог шить красивые попоны или гранить драгоценные камни. Он быстро освоил искусство выделывать кожу, думая о шорном деле, но вскоре обнаружил, что ему интереснее украшать кожу орнаментами. Он оказался таким способным, что ему пришлось обучать этому ремеслу двенадцать других солдат по воскресеньям. Так поступало большинство офицеров, освоивших какое-либо ремесло.

Вендель делал это хорошо. Он продавал свои красиво обработанные кожи или менял их на нужные для себя товары у горожан и у крестьян, приезжавших сюда в базарные дни. Само собой разумеется, он получал за это небольшие деньги, но относился к ним бережливо. Жил он в доме с другими шведами. Теперь он уже не так часто виделся с Корфитцем Беком. Тот начал общаться с одной из семей, прибывших из прибалтийских провинций. Главой семьи был подполковник Клэс Ског, бывалый воин и властный человек.

Однажды Венделя пригласили в гости вместе с Беком. В семье Скогов была дочь Мария в возрасте Венделя. Она была мила, даже очень мила, и романтическое сердце Венделя запылало. За обедом он сел рядом с ней. Никогда раньше он не находился так близко к женщине. Его руки стали вдруг такими большими и неловкими, что опрокинули стакан. Язык не хотел ему повиноваться, так что Вендель почти заикался. И куда только подевались все умные слова? Что за банальности выдавливал он из себя?

Но никто, казалось, не обращал внимания на его муки. Мария улыбалась мило и немного рассеянно и так же часто поворачивалась к Корфитцу Беку, сидевшему по другую сторону от нее. Но всякий раз, когда она смотрела на Венделя, ему казалось, что внутри у него что-то обмирало. Это уходило его детство, он чувствовал, что становится взрослым. Двадцать лет, это уже не мало!

Семья Скогов жила в одном из лучших домов, предоставленных пленным шведам. Однако это был, конечно, не более, чем барак, и сколько семей тут было, трудно сказать. Они пытались поддерживать в доме определенный стиль, насколько это было возможно в таких условиях. Но после тяжелых лет на чужбине для Венделя это было словно возвращение к настоящему домашнему очагу. После визита он пошел домой в жалкую избушку, где жил с другими рядовыми. Пурга, бушевавшая в городе, предвещала потепление. Это было бы кстати, поскольку холода стояли довольно долго. Вендель должен был бы мерзнуть в своей одежонке, но ему не было холодно. Его ступни словно не касались земли. Вернувшись домой, он сразу же отправился в свою мастерскую. Здесь он только что начал работать над небольшим кожаным кошельком. Он собирался было продать его, но теперь передумал. Его получит Мария, она и никто другой. А он сделает такой красивый узор, подобного которому не видел никто.

Вендель трудился всю ночь и заснул над своей работой. После этого днем он должен был помогать на строительстве башни в городе, которая уже получила название «шведской». Ей было суждено сохранить это название, и она стоила здоровья шведам-соратникам Карла XII. Как и ожидал Вендель, погода переменилась, пурга вызвала потепление, но дуло так же сильно. Пожалуй, можно было бы работать, но у Венделя не было времени. Он страшно кашлял, когда пришли надсмотрщики, чтобы отвести их к месту работы. Он попросил оставить его дома, всего на один день. Видимо, он выглядел плохо после ночного бодрствования и надсмотрщики уступили. Так он смог продолжить работу над кошельком. Она заняла целую неделю, зато кошелек получился очень красивым — с рельефными небесно-голубыми и золотыми узорами и очень сложной застежкой.

Каждый вечер Вендель бежал к дому, где жили Скоги. Он словно бы случайно проходил мимо. Однажды он встретил ее, когда она спешила домой, спрятав руки в меховую муфту. «Я должен сделать ей муфту», — сразу подумал он. Он снял шапку и почтительно поклонился. Мария недоуменно смотрела на него одно мгновение, затем узнала и приостановилась. Она протянула ему свою ручку, которую Вендель с трудом отпустил. Правда, это ему удалось сделать в рамках пристойности.

— Спасибо за