Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

— Это к чемуто ведет, Марк?

— Надеюсь! Не думай, что я могу привезти тебя на вершину горы и не воспользоваться таким шансом.

— О, я так и не думала! — тихо заверила меня Елена. — Почему же, потвоему, я хотела, чтобы ты пошел?

Потом, будучи женщиной практичной, она сама расстегнула все пуговицы на другом рукаве.

Долгое время спустя, когда я был крайне беззащитен, из леса вышел кабан.

— Ррр! — приветливо произнесла дочь сенатора через мое голое плечо.

Кабан засопел, потом развернулся и с осуждающим фырканьем ушел прочь.

Когда Петроний Лонг перестал храпеть и поднялся, на него нахлынули противоречивые эмоции. Он понял, что мы спустились с горы в совершенно ином настроении по сравнению с тем, в котором уходили. Пока он спал, мы с Еленой допили его вино (хотя тут дело было не в деньгах); сейчас мы с ней сплелись в объятиях в тени, как щенки. Будучи человеком, который твердо придерживался моральных норм, Петроний был заметно поражен.

— Фалько, тебе нужно быть осторожным!

Я постарался не засмеяться. Десять лет наблюдая за моими мудреными отношениями, Петро первый раз дал мне дружеский совет.

— Верь мне, — ответил я. То же самое я сказал Елене. Я вспомнил, как в решающий момент, когда я пытался прекратить свои попытки, она расплакалась и не дала мне уйти…

Петро рявкнул:

— Ради бога, Марк! Что ты будешь делать, если это ошибка?

— Извинюсь перед ее отцом, признаюсь своей маме и найду жреца, который делает скидки… За кого ты меня принимаешь?

У меня затекло плечо, но ничто не могло заставить меня сдвинуться с места. Радость моей жизни склонила голову мне на сердце и крепко спала. Все ее проблемы исчезли; ее неподвижные ресницы все еще были остренькими от пролитых беспомощных слез. Я и сам мог легко заплакать.

— Девушка, наверное, думает подругому. Ты должен все это прекратить! — упрямо советовал Петро, хотя сейчас этот поход в горы доказал, что я никогда не смогу этого сделать.

На скамейке рядом с ним проснулась его жена. Теперь я наблюдал, как на эту сцену реагирует Сильвия. Елена Юстина прилегла на моем боку, ее колени находились под моими. В своей ладони она сжимала мою, а я рукой теребил ее прекрасные волосы. Она крепко спала; я сидел, не улыбаясь, с умиротворенным видом…

— Марк! Что ты собираешься делать? — обеспокоенным тоном настаивала она. Сильвия любила, чтобы все было ясно.

— Закончу свою работу и подам заявление, чтобы мне заплатили как можно скорее… — Я закрыл глаза.

Если Сильвия думала, что у нас началось чтонибудь скандальное, то она, должно быть, обвиняла в этом меня, потому что когда Елена проснулась, они вдвоем пошли умываться и приводить себя в порядок. Когда девушки вернулись, у них был таинственный, удовлетворенный вид двух женщин, которые только что посплетничали. Сильвия завила волосы на затылке, как обычно делала Елена, а волосы Елены они завязали ленточкой. Ей было к лицу. Она выглядела так, словно должна была делать чтото типично афинское на чернофигурной вазе. Мне бы понравилась роль свободного эллина, который лежит и ждет, как бы подхватить ее под ручку вазы…

— Запутаться можно, — пошутил Петро. — Которая из них моя?

— О, я беру ту с хвостиком, если ты не против.

Мы с ним обменялись взглядами. Когда один из друзей женат, а второй остался холостяком, справедливо это или нет, но предполагается, что они живут по разным правилам. Прошло много времени с тех пор, как мы с Петро вместе выезжали куданибудь на таких выгодных условиях.

* * *

Любой, кто знал Петро и его интерес к вину, также знал, что он обязательно воспользуется возможностью купить немного себе домой. В доказательство его привычного основательного подхода ко всему, как только Петроний Лонг нашел хорошее белое — с пузырьками, как он, словно настоящий ценитель, описал мне с любовью, — он приобрел столько, сколько смог: пока я оставил его одного, он купил целый бурдюк. Серьезно. Огромную бочку высотой с его жену. Как минимум, двадцать амфор. Хватит, чтобы поставить на стол тысячу бутылок, если бы у него был трактир. Еще больше, если бы он разбавил вино. Сильвия надеялась, что я отговорю его от этой безумной сделки, но Петро уже расплатился. Нам всем пришлось ждать, пока он выжигал на бочке свое имя, потом долго договаривался о возвращении с Нероном и повозкой, что было единственным способом доставить этот бурдюк оттуда домой. Мы с Сильвией спросили, как он теперь собирается везти домой семью — не говоря уже о том, где они будут жить, если их дом будет занят вином, — но он погрузился в эйфорию. Кроме того, мы знали, что у него все получится. Петроний Лонг и раньше делал глупости.

Наконец, мы поехали обратно.

Я взял ту, с хвостиком. Она сидела спереди, в полном молчании. Когда мы подъехали к вилле, было почти невозможно отпустить ее. Я снова сказал Елене, что люблю ее, потом мне пришлось проводить ее в дом.

* * *

Петроний и Сильвия тактично ждали у входа в имение, пока я отводил Елену к дому. Когда я приехал обратно на взятом напрокат осле, они воспитанно молчали.

— Мы встретимся, когда я смогу, Петро. — Должно быть, у меня был печальный вид.

— О, Юпитер! — воскликнул Петроний, слезая с лошади. — Давайте все вместе еще раз выпьем, прежде чем ты уйдешь! — Даже Аррия Сильвия не выразила недовольства.

Мы открыли бурдюк, сидя в сумерках под сосной. Втроем мы выпили, ощущая не слишком сильное, но некоторое отчаяние оттого, что Елена ушла.

После этого я поднялся к дому, чувствуя, что для ног любовь так же тяжела, как для кармана и сердца. Теперь я заметил коечто, чего раньше не видел: звон сбруи под кипарисами привел меня к двум потертым седлами мулам, привязанным вдали от дороги. У них была грубая шерсть и надетые торбы. Я прислушался, но не уловил больше никаких признаков жизни. Если гуляки — или любовники — поднялись на гору с берега, то мне показалось странным, что ради своих счастливых целей им пришлось так далеко зайти в частное имение. Я погладил животных и задумчиво пошел дальше.

* * *

К тому времени, как я снова дошел до виллы, прошел уже час с тех пор, как я проводил Елену.

Любой убийца или грабитель мог пробраться в этот дом. Слуги, которые встретили Елену, давно исчезли. Вокруг никого не было. Я поднялся наверх, уверенный, что, по крайней мере, в комнате Елены будет тот, кто надо; мера безопасности, на которой я настоял. Это означало, что сам я мог провести с ней только пять минут, чтобы быть вежливым, но я с нетерпением ждал глупого фарса перед другими людьми, пока буду играть роль ее надежного телохранителя, с мрачным чувством юмора…

Дойдя до комнаты Елены, я открыл тяжелую дверь, проскользнул внутрь и тихо закрыл ее. Это было откровенное приглашение; мне пришлось запереть дверь на засов. Во внутреннем коридоре снова было темно, а за занавеской опять горел тот же свет.