Контора - Нил Роуз

Я мог поверить в это, но не был готов простить и забыть. Элли тяжело вздохнула.

– Он отвечал за подачу документов в Конкурсную комиссию, но был так завален другими делами, связанными с этой сделкой, что каким-то образом забыл о комиссии. Как-то раз, находясь у него в кабинете, я упомянула об этом. Он просто обезумел. Сказал, что это все моя вина. Что нас обоих из-за этого уволят. Поэтому мы состряпали план, как выбраться сухими из воды.

Выпустив ее руки из своих, я покачнулся словно от удара.

– Но почему Ханна?

Глаза у нее налились слезами.

– Йан сказал, что у нее больше шансов стать компаньоном, чем у всех нас. И сказал, что нам заодно не худо бы устранить главного конкурента.

На минуту меня отвлекло открытие, что Ханна была главным претендентом на место компаньона. Просто как в книгах!

– Как ты могла, Элли?

– А что же мне было делать? – Она снова повысила голос, и теперь в нем зазвучали истерические нотки. – Ты не знаешь Йана так, как я. У него ужасный характер. Ты редко его видишь, и в основном в те минуты, когда он прекрасно держится. Но иногда он бывает совершенным ублюдком. Он сказал, что если я ему не помогу, меня уволят, и мне никогда будет не найти работу в Сити. Дескать, он проделывал такое не раз и знает, как нужно действовать.

У меня возникло множество вопросов – к примеру, почему она не пришла ко мне за помощью, – но на самом деле имел значение лишь один:

– Как ты могла, Элли?

Мне было ужасно плохо. Элли оказалась не той, за кого я ее принимал. Мне так хотелось, чтобы она была такой, что остальное не имело никакого значения. Я все время заблуждался, считая, что в ней не осталось ничего от той восемнадцатилетней девчонки, которая так жестоко со мной обошлась.

Да, в нашем мире фантастическая конкуренция, да, все мы стремимся пробраться на самый верх, опередив других, – но я не верил, что, если бы дошло до дела, Люси, Эш, Ханна или я смогли бы сделать такое. Все мы в душе были неплохими людьми.

– Тебе нужно чистосердечно сознаться и попытаться все исправить, – сказал я, давая ей последний шанс.

Элли слегка кивнула в знак согласия.

Мы сидели в молчании, пока не раздался стук в дверь. Я поднялся, полагая, что нам доставили ужин в номер, но когда я распахнул дверь, чтобы принять столик на колесиках, в комнату ворвался Робби.

– Вы видели фейерверк? Absolument fantastique,[51]как здесь говорят.

Следом за ним вошли Анита и Мелинда.

– Значит, вот как выглядит обычный номер, – заметила Анита. – Я думала, он больше.

Я украдкой взглянул на Элли, которая сидела на кровати с безутешным видом. Она поплотнее запахнула полотенце.

– Ты же знаешь, они не компаньоны, – сказала Мелинда. – Вероятно, не могут позволить себе люкс. – Она оглянулась на Генри, маячившего в коридоре. – Мы бы, конечно, могли снять номер побольше, но Генри сказал, что уж лучше он спустит деньги в унитаз, чем будет тратиться на люкс в этом отеле. Он такой забавный, мой Генри.

Робби, который носился по комнате, хватая в руки все, что подвернется, и с любопытством рассматривая, остановился, чтобы пожать плечами, показывая мне, что считает и Генри, и Мелинду совершенно не забавными.

– Просто не верится, что вы все пропустили, – снова обратился он ко мне. – Сейчас парк закрыт. – Потом Робби перевел взгляд на Элли и решил ее подбодрить. – Ну же, принцесса, не унывайте! В море случаются вещи и похуже. Завтра вечером обязательно будет фейерверк. Между прочим, миленькое полотенце. Надеюсь, мы не помешали? Нет? – И он хихикнул.

Элли посмотрела на меня с такой скорбью во взгляде, что я сразу же предпринял попытку выставить их из номера.

– Не надо слов, не надо слов, – сказал Робби, изо всех сил упираясь и пытаясь подтолкнуть меня локтем. – Легонько подтолкнуть локтем – это все равно, что подмигнуть глухому.

– Слепому, – поправил я.

– Как же может слепой увидеть, что ему подмигнули? – изумилась Анита.

Робби раздраженно потряс головой и снова обменялся со мной взглядом.

– Это Монти Питон[52]– ты, конечно же, знаешь это, Анита? Они там почти такие же безумные, как я. – Я не был уверен, что Джон Клиз[53]был бы доволен такой аналогией.

– Ты хочешь сказать, что они собирались заняться сексом? – спросила Мелинда, до которой все очень медленно доходило.

– Мелинда Форрестер! – заорал Робби, когда я захлопнул дверь. – Ты хоть кого в краску вгонишь.

С облегчением вздохнув, я повернулся к Элли и увидел, что она щелкает «мышкой» компьютера. Я ринулся к ней, но было поздно: изобличающие документы были стерты. На лице ее был написан страх. А еще любовь.

– Я действительно люблю тебя, Чарли, – прошептала она. – Прости меня. Но я не в состоянии пройти через это.

Я был потрясен. Бросив ноутбук на пол, я подошел к шкафу и достал свой чемодан. Потом обошел комнату, швыряя в него вещи, и застегнул молнию на чемодане.

Не оглядываясь, я вышел в коридор, тихо прикрыл дверь и спустился в холл, чтобы попросить у портье другой номер.

На следующее утро я отбыл на «Евростар», не простившись с Элли. Она должна была уехать в тот же день, но позже – мы заказали билеты на другой поезд. Я с облегчением покинул отель, тем более что у лифта ко мне привязался солидных размеров Гуфи, который преследовал меня до конторки портье. Его расстроил мой отказ сплясать в холле конгу[54]с ним, шестью обезумевшими от восторга малышами и, конечно же, Робби.

Робби был наряжен в шорты Утенка Дональда, которые не очень-то хорошо смотрятся и на утенке, не говоря уже о человеческом существе.

– Ну, как я вам нравлюсь? – спросил он, задыхаясь, и дернул Гуфи за ухо.

– Робби так любит детишек! – сказала подошедшая Анита, снисходительно улыбаясь. – Обожает с ними возиться. Из него выйдет такой замечательный папочка!

Я в этом не был столь уверен. Самопожертвование со стороны Аниты и последствия для человечества, если у Робби появится потомство – не слишком ли это высокая цена?

– Кажется, он умеет найти с ними взаимопонимание, – заметил я.

Анита энергично кивнула.

– Он действительно не теряет связь с ребенком, который в нем сидит.