Возвращение в небо - Андрей Воронин

Он достал свой мобильный.

– А что скажешь ты?

– Скажу, что проходил мимо, услышал выстрел, крики о помощи, пытался безуспешно войти в дверь. Потом ворвался в окно.

Суворин бросил взгляд на открытый проем и обратился к собравшейся за ним толпе:

– Кто может дать свидетельские показания?

Толпа моментально рассеялась. Но через минуту в проеме появился запыхавшийся бомж.

– А че нужно сказать? – спросил он и тут же предупредил: – Только это солидно потянет: ящик водки.

– Иди отсюда! – крикнул Панкрат.

– Тогда чернила.

– Иди, мужик, отсюда, – Панкрат поднялся и подошел к вышибленному окну. – Ничего не нужно.

– Тогда, может, пива? – попросил тот. – Я ж исключительно из одного альтруизма.

– На хрен пошел! – рявкнул Суворин. – Как ты? – повернулся он к Ане, как только «альтруист» исчез.

– Голова болит, – ответила она и ойкнула, взявшись рукой за затылок. – И шея.

– Он душил тебя?

– Да.

– Я вызову «скорую», – Панкрат снова достал мобильный.

В проем выбитого окна ворвались звуки милицейской сирены.

– А вот и бойцы отряда специального назначения, – улыбнулся Суворин. – Пойду встречу, – он поднялся и подошел к проему.

– Надо двери открыть, – забеспокоилась Аня.

– Не надо. Пусть войдут так же, как и я. Так будет лучше для дела, – подмигнул он ей.

К звукам милицейской сирены присоединились звуки «скорой помощи».

– Ну, теперь все будет в порядке, – вздохнул Панкрат с облегчением и спросил: – А что? Тамбовский тебя не охраняет?

– Нет.

– Почему?

– Здесь же не мастерская по переделке газового оружия под стрельбу боевыми патронами, – ухмыльнулась Аня, спокойно изучая мертвые глаза следователя по особо важным делам ГУБОПа Отоева.

Голос девушки зазвенел. В нем звучала обида и что-то еще. Что именно, Суворин выяснять не стал. Только бросил на нее любопытный взгляд и снова устремил его в проем.

Аня уже не выглядела испуганной. И уж тем более слабой и угнетенной, как выглядело бы большинство людей в подобной ситуации.

– Он назвал меня Маргаритой, – сообщила девушка. – Я уверена, что он убил эту женщину и утопил в болоте.

– Почему ты так решила?

– Он говорил об этом, – она перевела взгляд на Суворина и воскликнула: – Ты мне не веришь?

– Этот человек мог убить и дюжину женщин, – согласился Суворин, понимая, что так девушка значительно проще перенесет происшедшее. – Возможно, лишив его жизни, ты сохранила жизнь многим женщинам. В том числе себе, – он с бодрым видом подмигнул ей.

– Кто бы сомневался, – вздохнула девушка и вздрогнула, увидев в проеме людей в форме.

– Всем оставаться на своих местах! – последовала команда, и в салон один за другим с оружием наперевес ввалилось несколько омоновцев.

– О-о-о! Да тут все по Фрейду, – протянул тот, кто ворвался первым. Он бросил оценивающий взгляд на труп Отоева в трусах и галстуке. Потом перевел его на Аню и вызвал по рации оперативников и криминалистическую бригаду.

Через двадцать минут, после того, как Аню обследовал врач «скорой» и она категорически отказалась ехать в больницу, в помещении массажного салона уже проводился стандартный набор следственных действий. Личность убитого была установлена сразу же по документам, находившимся в кармане его пиджака, лежавшего на банкетке. И сыщики, задавая вопросы Ане и Панкрату, не скупясь в выражениях, тут же отрабатывали возможные варианты происшедшего, начиная от личного конфликта и завершая коммерческим. Промелькнула и версия, связанная с профессиональной деятельностью девушки. Параллельно отрабатывалась возможная связь Ани и Панкрата.

Кратко отвечая на вопросы, Суворин был корректен и уверял, что был очень изумлен, обнаружив на месте происшествия труп человека, который вел дело, имеющее прямое отношение к нему лично.

Неожиданно его выручил бомж, называвший себя альтруистом.

– Я своими ушами услышал выстрел и своими глазами, а у меня единица, видел, как вот этот парень, – он ткнул грязным пальцем в Панкрата, – несколько раз толкнул дверь, а потом вышиб окно. Люди тогда уже собрались, – продолжал он рассказывать. – Но близко подходить боялись. Я рискнул первый. Да вы вон ту бабку спросите с астрами. Она как стояла тогда со своим веником, так и стоит до сих пор. Кому он нужен этот веник-то, – добавил «альтруист». – Он у нее еще вчера завял.

– А что вы увидели, когда подошли к окну? – спросил его оперативник.

– Этот парень успокаивал девушку и вызывал милицию. Я слышал… А потом – «скорую». А девушка, вот она, – он ткнул пальцем в сторону Ани, – плакала и все смотрела на труп. Видно было, что в шоке.

– Ваши документы, – потребовали у бомжа.

К удивлению Суворина, тот достал паспорт и спокойно подал оперативнику:

– Можете проверить. Я на улице Юных ленинцев живу, в доме номер семьдесят девять. Меня там каждая собака знает как человека порядочного.

К тому моменту бабка с астрами как сквозь землю провалилась, исчезла.

– На Молостовых она живет, – решительно сдал ее «альтруист» следователю. – Подлая баба. Налоги не платит, потому и сбежала.

Как выяснилось чуть позже, напротив дома, где находился массажный салон, располагалось отделение банка, оборудованное системой видеонаблюдения. О том, что камера слежения «смотрела» как раз на вход в салон, узнали случайно. Она была совсем маленькой, чуть больше шариковой ручки. Запись была отвратительной. Но на пленке четко виден был входящий в салон Отоев и через какое-то время – «альтруист» с парой прохожих, остановившихся и указывающих руками на вход. Появились еще люди, которые застыли в нерешительности метрах в двух от входа в салон. А затем – человек, по комплекции напоминающий Суворина, который сделал две попытки выбить дверь, а потом с одного удара вышиб окно. Через какое-то время толпа, приблизившаяся к окну, неожиданно разбежалась.

Тут Аня вспомнила и показала журнал с записью регистрации Отоева.

После чего всех троих, включая «альтруиста», вежливо попросили проехать в ближайшее отделение милиции, чтобы дать подписку о невыезде.

– Я бы не хотел оставлять здесь свой мотоцикл, – категорично заявил Суворин.

– Можете оставить его на стоянке возле банка, – любезно разрешил ему оперативник. Это был низенький толстый человек с загорелой лысиной, очками и взглядом Берия.