Возвращение в небо - Андрей Воронин

в лунном свете. Макарыч перевел бинокль на ров. Возле него суетились несколько человек.

– Солью тут не обойтись, – констатировал старик и спустился вниз.

В комнате он подошел к огромному комоду, который когда-то сделал собственными руками из поваленного бурей дерева. Вынул один за другим два нижних ящика и отставил их в сторону. Потом встал на колени, снял нижнюю стенку комода и одну за другой три половицы. Внизу под ними находился тайник. Макарыч лег на пол и, опустив обе руки на значительную глубину, вытащил оттуда сверток и самодельное зажигательное устройство с очень простой конструкцией. Это была магниевая головка с защитным резиновым колпачком, термит, который воспламеняется от магния, бикфордов шнур и химический замедлитель воспламенения. Вся эта система внешне напоминала очень большой карандаш. Макарыч поднялся, вытащил из верхнего ящика комода скотч. Потом он бережно развернул сверток. Там оказался медальон Ани. Старик, наклонив голову, секунду полюбовался сверкнувшим изумрудом. Аккуратно положил медальон на комод и примотал к нему зажигательное устройство. Теперь достаточно было разогнуть пластину предохранителя, вытащить его и извлечь зажигательное устройство, чтобы мгновенно сработал воспламенитель.

– Хватит полминуты, – Макарыч снова наклонил голову и полюбовался на собственных рук дело. Потом аккуратно положил все это на пол и снова лег, запустив руки в тайник. На сей раз он вытащил увесистую коробку, заполненную белым веществом, похожим на куски мыла.

Все это он перетащил на наблюдательную площадку вместе с самозарядным пистолетом сорок пятого калибра и автоматом Калашникова. Снова взялся за бинокль и внимательно осмотрелся по сторонам. Через ров, как раз напротив главного входа, уже было перекинуто бревно.

– Ловко, – с досадой произнес старик.

И тут внимание его привлекло внезапное движение среди растительности за забором, которое через пару секунд прекратилось. Через какое-то время раздался шорох. Макарыч замер, держа наготове взведенный пистолет и ожидая, что будет дальше. А дальше, пригнувшись пониже, к высокой изгороди, окружавшей его дом, метнулось несколько фигур. Потом в воздухе мелькнула заброшенная на забор веревочная лестница, и через минуту на самом его верху возникла и замерла темная фигура, четко выделяющаяся на фоне лунного неба.

– Так, – старик большим пальцем снял пистолет с предохранителя и, наведя его точно в центр головы фигуры, плавно нажал на спуск.

Верхняя часть превратилась в кровавое месиво. А сама фигура на какое-то недолгое время замерла на заборе и потом исчезла, приземлившись на землю со звуком, который издал бы упавший мешок, набитый тряпьем.

Опустив пистолет, Макарыч поднес бинокль к глазам и изучил обстановку. Возле машин он заметил какое-то движение. Потом вокруг снова наступил полный покой. Настолько полный, что он услышал, как стонут от ветра старые сосны в лесу.

«Дз-з!» – раздался звук, и мимо уха Макарыча пролетела одинокая пуля.

«Дз-з!» – пролетела еще одна.

Тогда он, не отводя от глаз бинокль, взял в руки мегафон.

– Внимание! – голос Макарыча эхом разлетелся над огородами и исчез где-то в лесу. – Я – бывший афганец. Был дважды ранен и контужен. Имею инвалидность. А также, кроме пистолета сорок пятого калибра, автомат Калашникова и двадцать пять килограммов взрывчатки. Если вы учились в средней школе, то смекнете, что этого достаточно, чтобы разнести все вдребезги в радиусе полукилометра. Колечко уже наготове. Достаточно мне увидеть одну морду на заборе, и… – он выдержал паузу и красноречиво закончил: – поцелуйте меня в зад!

И тут в окне одной из машин блеснул короткий обрубок орудийного ствола. Макарыч бросил мегафон и бинокль, схватил АК и, взяв автомобиль на мушку, открыл огонь. Первыми взорвались колеса и осыпались стекла. Клочьями срываясь, полетела во все стороны обшивка машины. В разные стороны разлетелись двери. И то, что осталось от машины, вздрогнув, осело набок.

Удовлетворенно хмыкнув, старик снова взял в руки мегафон и произнес:

– Убедились, что я не солгал про «калашникова»? Не лгу и про взрывчатку. Обратите внимание: одну машину я вам оставил, чтобы вы убрались подобру-поздорову. На всякий случай сообщаю, что на поверхности взрывчатки появилось небольшое углубление. Я на две трети выдернул предохранитель.

Он положил мегафон и снова взял в руки АК, готовясь к прицельному огню.

Но вокруг не было ни малейшего движения.

«Совещаются», – подумал Макарыч.

Время для него всегда летело незаметно. Но сейчас оно замерло. Прошла минута. Потом еще одна. Выстрелов больше не было. И тут послышался четкий, но мягко звучащий голос:

– O‘key! Мы уходим!

– Давайте! – подбодрил их Макарыч через мегафон. – Только труп приберите. Он мне на хрен не нужен.

Растительность за забором зашевелилась, и на ней возникли один за другим несколько темных силуэтов, быстро растворившихся за кустами.

Прошла минута, затем другая. Макарыч, не отводя бинокль от глаз и держа на изготовку пистолет, ждал.

По-видимому, за ним тоже наблюдали.

Неожиданно снова раздался мягкий голос:

– Зачем тебе разрушать такую усадьбу и лишать себя жизни? Мы можем договориться. Ведь скорее всего ты блефуешь.

– Нет! Даю слово афганца! – ответил Макарыч.

– Откуда нам знать, что значит твое слово, – раздался тот же голос.

– А че тут знать! – рявкнул Макарыч. – Проваливайте и все. Ракеты «земля – воздух» у меня нет. Но взрывчатки с горючим предостаточно. Так что не заставляйте меня нервничать. А то палец дрогнет, а на нем колечко.

– Ты же не такой идиот, чтобы лишить себя жизни из-за какой-то золотой безделушки, – напрямую заговорил «парламентер».

– Конечно, я не идиот, – обиделся Макарыч. – И если проблема только в этой сучке в медальоне, то личико я ей сейчас подпорчу.

Он разогнул пластину предохранителя в зажигательном устройстве, прикрепленном к медальону, вытащил предохранитель, извлек пластик и подбросил медальон вверх и в сторону. И тот, сверкнув драгоценными камнями в ярком пламени огня, упал на землю, во двор.

Нервы осаждавших дом Макарыча не выдержали.

Что-то глухо ударилось о стену дома. Один, потом второй раз. Раздалось еще несколько выстрелов. И пуля с оголенным стальным сердечником, которая на расстоянии ста метров пробивает бронежилет, «прошила» Макарычу бок чуть повыше бедра. Он рухнул на колени и с удивлением посмотрел вниз на быстро расплывающееся пятно на левой части живота. Потом перевел взгляд на взрывчатку и протянул руку