Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм

– Какая мерзость!

– Андреа, я сам бывал в тех краях. Я ходил по больницам, заполненным умирающими детьми, четырех-, пяти-, шестилетними. Они умирали потому, что вынуждены были пить отравленную воду. Я видел заплаканное лицо матери, потерявшей всех своих пятерых детей от болезней, вызванных обитающими в воде паразитами и вредными микробами. И таких матерей были многие тысячи. Десятки тысяч детей болели, теряли силы, умирали. И все это можно было остановить. Предотвратить. Достаточно было приложить определенные усилия. Хотя для некоторых, наверное, это уже слишком много. – Затуманенными влагой глазами Поль Банкрофт посмотрел Андреа в лицо. – Так получилось, что одной нашей сотруднице, следившей за осуществлением программы на месте, в провинции Самора, в руки попала компрометирующая информация на того министра. Она передала эту информацию мне. И я, Андреа, собравшись с духом, принял решение. – Он не отрывал от молодой женщины взгляд своих теплых, чутких глаз, в которых не было ни капли раскаяния. – Я решил использовать эту информацию так, как того ожидала от меня наша сотрудница. Мы вывели из игры продажного министра.

– Не понимаю. Что вы сделали?

Поль Банкрофт неопределенно махнул рукой.

– Шепнули одно словечко. Нужному посреднику. Сделали шаг вперед. Министр отступил назад. И в тот же самый год нам удалось спасти тысячи жизней. – Он помолчал. – Вы бы поступили иначе?

Андреа ответила без колебаний:

– Разве тут можно выбирать?

Седовласый ученый одобрительно кивнул.

– Значит, вы все поняли. Для того чтобы изменять мир, увеличивать общий объем человеческого блага, филантропия должна быть приземленной. Она должна предлагать стратегию реальных действий, а не оставаться на уровне благожелательных разговоров. Собирать стратегическую информацию подобного рода – и, при необходимости, действовать на ее основе выходит за компетенцию обычных сотрудников фонда. Вот почему был образован этот центр, в котором размещается особое отделение.

– О котором никто не знает.

– Никто не должен знать о нем. В противном случае это повлияет на результаты, к которым мы стремимся. Сторонние наблюдатели попытаются предсказать наши поступки – затем предсказать то, что предскажут другие, потом предсказать, чтó по поводу предсказаний других предскажут третьи. И вот тогда объемы вычислений разрастутся, подобно снежному кому. Расплывчатые горизонты возможных последствий окончательно скроются в густом тумане.

– Но что это за отделение? Вы так ничего и не сказали.

– Это группа «Тета». – Пристальный взгляд Поля Банкрофта оставался теплым. – Добро пожаловать в нее. – Он встал. – Помните наш разговор о противоречивых последствиях? О благих делах, приносящих отрицательные результаты. Решением именно этой задачи и заняты собравшиеся здесь люди. Однако происходит это на таком детальном и точном уровне, ничего подобного которому раньше не было. Вы трезвомыслящая молодая женщина, Андреа, но у вас есть сердце. Больше того, именно потому, что у вас есть сердце и голова, вы понимаете, что одно без другого бесполезно. – Своим обликом Банкрофт чем-то напоминал святого: серьезность сочеталась с острой чувствительностью к страданиям других. «Этот человек является олицетворением добра», – подсказывали Андреа все ее чувства. Но тут у нее в памяти прозвучали слова Тодда Белнэпа: «Вас водят за нос».

Пристально посмотрев Банкрофту в глаза, Андреа приняла решение. Возможно, безрассудное, но при том расчетливое.

– Вы говорили о последствиях вмешательств. Какая может быть связь между фондом Банкрофта и главарем незаконного военизированного формирования в ОАЭ? – Она постаралась сохранить свой голос спокойным, хотя сердце гулко колотилось у нее в груди.

Поль Банкрофт изобразил недоумение.

– Извините, я вас не совсем понимаю.

Андреа передала ему ксерокопию последней страницы счета за телефонные переговоры и указала на номер с префиксом 011 974 4, международным кодом Дубая.

– Не спрашивайте, как ко мне это попало. Просто объясните звонки. Потому что я позвонила по этому номеру и, по-моему, попала на сотовый телефон… в общем, я уже говорила кого. Какого-то боевика.

Она сознательно говорила туманно, но против воли голос ее дрогнул. Ей не хотелось рассказывать Банкрофту про Тодда Белнэпа. Пока что не хотелось. Оставалось еще слишком много неопределенностей. Если Поль Банкрофт имеет к этому какое-то отношение, он, скорее всего, сочинит какую-нибудь историю про ошибочно набранный номер. В противном случае он обязательно захочет выяснить правду.

Прищурившись, филантроп посмотрел на номер, затем перевел взгляд на свою родственницу.

– Андреа, не буду спрашивать, как вам стало это известно. Я верю вам и верю вашей интуиции.

Поднявшись с кресла, он оглянулся и жестом подозвал какого-то мужчину в темном костюме.

Не одного из тех, которые сидели за подковообразным столом; этого Андреа видела впервые. Волосы соломенного цвета, загорелое лицо, сломанный нос, скользящая походка.

Банкрофт протянул ему листок с номером международного телефона.

– Скэнлон, проверьте по базе данных этот номер в Дубае. Как только у вас что-нибудь появится, дайте мне знать.

Мужчина, кивнув, молча удалился.

Вернувшись в кресло, Банкрофт вопросительно взглянул на молодую женщину.

– И это все? – спросила Андреа.

– Пока что да. – Он снова смерил ее пытливым взглядом. – До меня дошли слухи, что вы проявили интерес к архивам фонда. Кажется, я понимаю, чем это вызвано. – В его голосе не было ни осуждения, ни даже тени разочарования.

Андреа молчала.

– Это связано с вашей матерью, так?

Она отвела взгляд.

– Оказывается, я так мало знала о ней. И только сейчас начинаю узнавать. О ее роли в фонде. – Андреа помолчала, затем заговорила снова, внимательно следя за выражением лица ученого: – Об обстоятельствах ее гибели.

– Значит, вы узнали, что произошло, – сказал Поль Банкрофт, печально опуская голову.

«Как это разыграть?» Надеясь, что ее лицо не залилось краской, Андреа произнесла с тщательно рассчитанной двусмысленностью:

– Это была страшная трагедия.

Положив руку ей на запястье, Поль Банкрофт отечески сжал его.

– Пожалуйста, Андреа, вы не должны ее винить.

«Винить мать? О чем он говорит?» У Андреа в груди бурлили чувства, наскакивая одно на другое, словно кубики льда в стакане. Она молчала, надеясь на то, что молчание ей поможет.

– Правда в том, – продолжал престарелый ученый, – что все мы в ответе за случившееся.

У Андреа закружилась голова, ей стало дурно.

– Когда мама вышла из попечительского совета… – начала она.