Путь. Книга третья - Анюта Соколова

поблагодарить эти… высшие силы! За то, что единственным человеком, которого, как выражается Иль, ты постоянно тискаешь, стал я.

Я тихонько вздыхаю и прижимаю его к себе покрепче.

– Вот так, Илина! Будешь теперь воспитывать очередную непростую девочку! – Дэрэк ухмыляется, словно он сам лично сделал проблемного ребёнка Заир.

– И пожалуйста! – фыркает женщина. – Напугали! Главное – у меня словно камень с души свалился! Вот ведь хитрец какой, сын Лиара! Никаких следов не оставлял, домой к выбранной жертве не приходил, прилюдно не ухаживал – вычисли такого!

– Он веками учился не выдавать себя, – хмуро откликаюсь, думая о времени. Опоздать у нас с мужем не получилось, до бала час, а до издевательств дочери Лонга – пара минут…

– Сын Аргена, сын Дэфка! Я вас где просила быть? В ваших комнатах! Или вы предпочитаете перед посторонними переодеваться?!

Теперь и минут нет…

– Деточка, – голос Илины льётся вареньем из такеша, – ты, конечно, мастерица великая, первая в своём деле и всё такое… Но позволь мне, старой, напомнить тебе, что ты к Правителям обращаешься! К королю Саора, который только за это утро два мира создал, чтобы преступников, им сегодня собственноручно пойманных, туда определить! Так что, будь добра, поумерь свой пыл и повежливее, повежливее…

Мне очень хочется расцеловать Иль в обе щеки. За то, что её подтрунивания не мешают уважать во мне Правителя и, распекая при семье или наедине, она не позволит подобного другим, тем более – посторонним.

Нира вспыхивает румянцем:

– Прошу прощения за непочтительность… Мой король, мой принц, соблаговолите проследовать за мной в ваши покои.

Провожаю Илину с тоской. А в гостиной обречённо валюсь в кресло. Сейчас полежать бы на кровати, уткнувшись носом в бок мужа. Даже без последствий – просто отдохнуть. Дэрэк глядит на меня со всё нарастающим беспокойством – и решается:

– Дочь Лонга, Джэд очень устал. Давай заключим мирный договор: мы послушно надеваем всё, что ты приготовила для сегодняшнего бала, ты оставляешь нас в покое.

Девушка склоняет голову:

– Синеглазый, ты, правда, создал сегодня два мира?

Киваю. То, что вдобавок прыгал за десятки миров – сначала разыскивая доченьку, затем – сбежавшую парочку, добавлять необязательно.

Дочь Лонга достаёт из пространственного кармана два объёмных свёртка и пихает один мне, второй Дэрэку:

– Попробуйте только не наденьте! Обижусь…

Неужели мне удастся отдохнуть?! За это я готов пообещать одеть хоть чёрта! Даже мае… Нет, только не маечку! Но Нира не может так поиздеваться над королём Саора, правда?

За своими терзаниями я упускаю, как девушка неуклюже суёт мне в руки что-то ещё:

– С днём рождения… Джэд. И с годовщиной.

От неожиданности я теряюсь и не нахожу, что ответить. Дочь Лонга пользуется моментом и исчезает, даже поблагодарить не успеваю. Дэрэк подскакивает, склоняется:

– Разворачивай!

Обёртка сама по себе искусство – сплетение шёлковых лент, образующих цветы. Осторожно достаю содержимое, встряхиваю в воздухе – и слышу восхищённый вздох мужа:

– Красота какая… Тебе под стать!

Пижама – мягкая-мягкая. Тёмно-синяя и слегка прозрачная – не настолько, чтобы быть неприличной, но вполне интригующая.

– Я даже не буду просить тебя примерить. Иначе вместо заслуженного отдыха ты получишь продолжение прошлого вечера, – горестно стонет Дэрэк.

Полностью с ним соглашаюсь – и расслабленно вытягиваюсь в кресле. Муж укоризненно качает головой, подхватывает меня на руки, относит в кровать, подкладывает под голову подушку:

– Поспи немного.

– Дэрэк, – шепчу я, из последних сил борясь со сном, – может, хотя бы взглянем, что в тех свёртках?

– Незачем, – он ласково гладит меня. – Судя по подарку, девушка, относящаяся к тебе с таким пониманием, не заставит своего короля позориться перед всем Саором… Спи спокойно, любовь моя. У тебя целый час.

Последнее, что я делаю, – блаженно утыкаюсь ему в живот.

Очень нежные прикосновения нарушают мой сон. Не открывая глаз наощупь ловлю родные руки, тяну к себе:

– Пора вставать?

Лукавый голос мужа:

– И одеваться!

Значит, на произведения дочери Лонга он уже взглянул. И отрицательных эмоций они у него не вызвали… А поскольку последнее время Дэрэк сам почище меня следит за пристойностью королевских нарядов, я могу расслабиться.

Довольно потягиваюсь. Магия благодарно растекается по телу – отдых позволил ей восстановиться в полной мере. Иногда я шучу, что моя сила недаром льнёт к Дэрэку – только при нём она стала получать необходимые передышки.

– Дэрэк… – Взгляд на мужа и невольный восхищённый вздох: – Какой ты красивый!

Мой принц в белом… Это намёк? Белый – цвет королей Саора. Со времён Гэдэи эту традицию соблюдают все без исключения. Смешивать с другими цветами, комбинировать – пожалуйста, но вот так, полностью… До чего же мой муж хорош! Стройный, мускулистый, подтянутый. Я знаю, что он постоянно тренируется с мечом – всякий раз, когда выпадет свободная минутка. Когда мы встретились, были одной комплекции, только принц Соледжа быстро возмужал и приобрёл фигуру настоящего атлета, не перекачанную мышцами, но гибкую и рельефную. Сейчас, любуясь на кубики пресса и разворот плеч, я с гордостью вспоминаю те слова, что услышал давным-давно: «Я всё делал для тебя и ради тебя, Синеглазый. Пусть я никогда не стану таким совершенным, как ты, но мне хотелось, чтобы ты глядел на меня с удовольствием».

Что я и делаю. И замечаю рисунок на плече, утекающий на спину, – крыло, лапа, хвост… Знакомые до боли!

– Дэрэк, повернись!

Точно… Перья и морда в короне, с ехидцей подмигивающая мне удлинёнными глазами лэктэрха. Ну, Нира! Надеюсь, ни одна девица теперь не посмеет посягнуть на королевскую собственность!

Муж по-своему истолковывает мой сверкающий взгляд:

– Джэд, я пересмотрел Закон Гэдэи – супруге или супругу дозволено носить цвета́ и символы королевской власти. Так что всё в рамках традиций!

– Когда ты успел?!

Кивок в сторону полок с кристаллами:

– Ты же держишь под рукой записи всех Законов Саора. Я изучаю их потихоньку, подробно… и продолжу это делать и дальше.

Его голос выдаёт волнение:

– Синеглазый, за две с лишком тысячи лет ни один из супругов не пользовался в должной мере правами, данными Алхэном. А ведь второй король оговорил их не просто так! Быть рядом с Правителем Саора не означает стоять слева на церемониях и открывать бал первым танцем. Супруг – это поддержка и опора не только в личной жизни и воспитании детей. Власть короля в Саоре – тяжёлое бремя… я не позволю тебе нести его в одиночку.

Изумрудный взгляд останавливается на мне, проникая в душу:

– Наверно, я только недавно до конца осознал слова нашей клятвы, что мы приносим, проходя Обряд. «Клянусь делить с тобой горе и радость, дела и заботы, долг и обязанность…» Джэд, Алхэн разрешил супругам королей присутствовать на заседаниях Круга и Совета, выражать своё мнение, выполнять поручения. У нас нет реальной власти – но мы можем помогать не хуже Советников!

Это «у нас» заставляет меня улыбнуться.

– Не смейся. Синеглазый, став твоим мужем, я наконец-то обрёл своё настоящее место в родном мире. Дэр, принц Соледжа, содрогался от тысячи Законов Саора. Супругу Джэда, короля Саора, доскональное знание всех, даже самых забытых поправок и примечаний необходимо как воздух. Я не собираюсь править вместе с тобой – но сделаю всё, чтобы облегчить твоё бремя… И теперь у меня есть на это законное право – спасибо Алхэну и его мудрости!

Я растроган до того, что позорно хлюпаю носом.

Эльги никогда не заглядывала в Законы. Мою бывшую жену устраивало просто место слева и первый танец на открытии бала…

Дэрэк, легкомысленный паренёк с Земли, три месяца ныл, обзывая Законы Саора «занудством пятнадцати королей», а на мою поправку «шестнадцати!» нетерпеливо бросал: «Какая, к чёрту, разница?»

Мой муж, моя любовь отказывается от Цепи принца, меняя его на подлокотник моего трона, и изучает это «занудство», желая мне помочь!

Магия – сама, не преувеличиваю! – вплетает в белоснежные пряди цветок сошта. Хотя, судя по сопливому настрою, скорее я начинаю напоминать девицу – слезливую и чувствительную.

– Джэд, здорово как… Моё синеглазое счастье… спасибо!

Очень хочется заплакать.

Во мне миллион недостатков и единственное достоинство – за что-то меня наградили силой, позволяющей шутя повелевать миром. Тем, кто способен оценить её и ужаснуться, она внушает трепет и восхищение. Но любить меня оказался способен парень, которому, в общем-то, на мои возможности плевать – по его словам, это обременительный и ненужный довесок.

– Синеглазый, одевайся скорее и пошли. Опоздаем на этот раз – Гэсса нам обоим взбучку устроит… Надо же, за двадцать шесть лет так и не оставила мысль привить тебе уважение к традициям!

– И это говорит тот,