Эндор - Адэмар Роханский

все рассмеялись. Как приятно слышать снова треск и хруст раскалываемых орехов.

— А тебе не надо вернуться в интерфейс для полного исцеления? — забеспокоился я.

Белка махнула лапкой.

— Ефунда! Фсе под фонтролем!

Мы снова прыснули, а Иваныч заметил:

— Калем, вроде, упоминал, что питомцы и так восстанавливаются.

— Только не питомец, а друг! — поправил я его с улыбкой. — Это для системы она – мой питомец, а для меня – соратник, друг и защитник.

— И фарифа! — довольно причмокивая, добавила Пуся.

— Что?

Белка недовольно мотнула головкой, дожевала и внятно повторила:

— Царица! — затем вернулась к любимому занятию – еде.

— И царица, — подтвердил я, и добавил: — И императрица! — она удовлетворённо кивнула. — А ещё Генерал, Адмирал, Премьер-министр…

Пуся вскинула лапку, останавливая меня.

— Премьер мне не нравится. Не звучит!

Я кивнул.

— Генерал, Адмирал, Цезарь и просто Президент, её величество Пуся, славная и монументальная!

— Пойдёт, — одобрила белочка и ухмыльнулась. — Аве мне!

— Аве тебе! — воскликнули мы трое в голос.

***

Смеясь, мы продолжили путь к Калему. Сергеич и Иваныч заверяли, что нам это знакомство просто необходимо. Я не стал спорить.

По узкой тропке мы пробирались сквозь лесную чащу, заодно не преминув поживиться дарами природы. Белочка лазила по деревьям, Сергеич собирал ягоды и фрукты, Иваныч набирал воды в опустевшие фляги в речушке, журчащей неподалеку.

Воспользовавшись коротким привалом, я сжигал на маленьком костре шлем и перчатки, которые так любезно предоставили пещерные гиены. Запах стоял, конечно, ужасный. Вся живность метров на пятнадцать вокруг, должно быть, вымерла.

— Фу-фу-фу, — Пуся замахала лапкой перед мордочкой, когда учуяла смрадный дух. Тут и Иваныч с Сергеичем подтянулись – один с флягами, другой с корзиной фруктов. Оба мгновенно скорчились.

Сергеич заявил, зажав пальцами нос:

— Пикник отменяется, будем есть на ходу. Петрович, ты закончил своё грязное дело?

— Ага, — отозвался я, землёй засыпая костер. — Продолжим путь!

— Быстрее, быстрее! — торопил нас Иваныч, на ходу подхватывая белку, готовый бежать в любую сторону, лишь бы подальше от этого зловония.

Несколько километров пришлось пройти, прежде чем по тропинке мы вышли к другой опушке. В окружении поредевших деревьев стоялдвухэтажный домик. На крыльце, в тени за небольшим столом сидел лысый мужичок лет сорока. Он что-то пил из кружки и задумчиво смотрел на нас. Кожаный охотничий костюм коричневого цвета едва слышно поскрипывал, когда мужик поднимал руку.

Услышав ржание, я заметил неподалеку от дома коней бурой масти. Около пяти голов. Мирно щиплют травку.

— Калем! А вот и наш друг Алексей Петрович! — ребята представили меня сразу.

— Нашли всё-таки! — сухо сказал Калем, и взгляд карих глаз перескочил на меня. Крайне внимательно изучив меня в течение нескольких, показавшихся часами мгновений, новый знакомый кивнул:

— Присаживайтесь.

— Спасибо, — поблагодарили Сергеич и Иваныч.

Мы расселись. Пуся не сходила с моего плеча и всё щёлкала орешки. Мои друзья занялись накрытием стола, а Калем, не выпуская меня из виду, разглядывал Пусю.

— Тебе повезло с питомцем! — он покопался в кармане, вытащил оттуда желудей и протянул их Пусе. — Белки – одни из самых верных! — моя напарница спрыгнула на стол, схватила жёлуди и начала грызть, устроившись прямо на столешнице.

Калем прикипел к ней взглядом и впервые улыбнулся. Да и как можно смотреть на это милое создание и не улыбаться?

— Так и есть, — согласился я. — Она мой друг! Не питомец!

Калем поднял на меня глаза в изумлении.

— Уважаю! Я тоже нахожу слово «питомец» немного оскорбительным.

Внезапно позади нас послышалось рычание. Я быстро повернулся на звук. Из-за опушки леса выскочил огромный бурый медведь и быстрым шагом направился к нам. Я вскочил из-за стола, молниеносно выхватив топор и прикрикнув:

— Пуся, в боевую готовность! — но Пуся уже стояла около меня с занесённой для удара лапкой. Я разулыбался: мы даже мыслим одинаково.

— Мишаня, иди-ка сюда! — поманил я его рукой. — Пусенька, хочешь попробовать жареного медведя?

— Ням-ням! — промурлыкала Пуся. — Никогда не пробовала!

— Будет тебе мясо, – заверил я её.

Тут вскочили и Калем, и Сергеич, и Иваныч. Они выстроились, загораживая собой медведя и останавливая нас поднятыми ладонями.

— Стойте! — крикнул Калем, качая головой. — Это мой питомец! Вы чего?!

— Алексей! Помилуйте, это же друг, а не враг, — произнёс Сергеич укоризненно и начал гладить подошедшего медведя по загривку. Тот удовлетворенно жмурил глаза.

— Жаль, — я и Пуся, разочарованные, повернулись к столу.

Тут из леса выбежал ещё один зверь – серенький волчок. Пуся хищно уставилась на него и произнесла:

— А волчка-то можно зажарить?

— Ни в коем случае! — раздался обеспокоенный голос Иваныча.

— Это второй питомец Калема, — быстро пояснил Сергеич.

Следом с неба слетела птичка.

Пуся запрыгала от радости,

— Курятинки хочу!

Калем немного раздражённо заметил:

— Это не курица, белочка, это сокол. И он – мой тре…

— Третий питомец, — закончили за него я и Пуся.

Сергеич и Иваныч изумлённо смотрели на зверька. Судя по их лицам, что-то у них в голове не укладывалось.

— А она точно белка? — спросил Сергеич, а Иваныч кивнул, поддерживая вопрос друга.

Вместо меня ответил Калем.

— Питомцы у призывателей всеядны – таков подарок системы.

— Странный подарочек, — задумчиво протянул Иваныч, гладя ластящуюся Пусю. — По-настоящему плотоядная белка! Такая милашка, а реально хищная!

— Это же забавно?! Не? — улыбнулся я, про себя надеясь, что это не повлияет на их отношение к белочке.

— Ещё как! — рассмеялись они.

«Ну, слава богу», подумал я.

Мы снова расселись, и Калем дал мяса питомцам, потом присоединился к нам. Трапезу начали молча. Пуся в основном тоже ела мясо. Сергеич и Иваныч, подметив это, толкали друг друга, указывая как она ловко с ним расправляется.

— И как столько вмещается в тебя, Пусенька? — озадачился Иваныч, осматривая размеры белки и прикидывая объём мяса, съеденного ею.

— И не толстеет же,