Три дня в Сирии - Михель Гавен

— Возможно, и изменится, — сказала молодая женщина вслух. — Только не сейчас, не в данный момент. Сейчас я должна заниматься Милисой, не могу от нее уехать. Лучше потрать деньги на операцию девушке, — Джин показала на доллары, все еще лежащие под лобовым стеклом, — они ей сейчас нужнее. И уезжай, — она отступила на шаг. — Сегодня я никуда не поеду — ни в Дару, ни, тем более, в Зейтум. Я должна остаться с Милисой, сам знаешь.

Борис опустил голову. Возразить ему было нечего, а Джин совершенно нечего добавить. Мужчина снова наклонился к машине, достал визитную карточку из бардачка и протянул Джин, глухо сказав:

— Если передумаешь, позвони. В любое время.

Она взяла карточку и, даже не взглянув, сунула в задний карман джинсов. Сегодня молодая женщина узнала о нем гораздо больше, чем из всех аналитических справок, которые читала до отправки в Сирию. Мнение Джин о Борисе Логинове не только изменилось, но и переменилось в корне. Перед ней был совсем другой человек, по сравнению с прошлым образом. Теперь Джин ничего не исключала. Она даже уважала Бориса, и, сказать откровенно, чувства Джин теплели, но задание остается заданием, а противник остается противником. Она не могла позволить себе близости с ним. Джин надо удаляться, и как можно скорее. Если она желает выжить. Джин не исключала возможности когда-нибудь еще раз встретиться с Борисом, но совсем при других обстоятельствах.

— Спокойной ночи, — произнесла она, решительно повернулась и направилась к резиденции.

Милюк открыл ворота. Джин слышала, как за спиной хлопнула дверца машины, БМВ тронулась с места, разворачиваясь. Машина уехала, а Джин опять не повернулась. Вернее, заставила себя не поворачиваться. Она быстро вошла на территорию резиденции, и ворота защелкнулись за ней. Только дойдя до террасы, молодая женщина позволила себе взглянуть на аллею, оставшуюся у нее за спиной, и на подъездную площадку за воротами. Как и ожидала Джин, машины Логинова не было.

Джин вернулась в комнату и опустилась в кресло перед раскрытым окном. Она достала карточку, взглянула на нее. Номер московский, русский оператор, есть даже московский адрес, какой-то Малый Сухаревский переулок. Джин понятия не имела, где это, ведь она совсем не знала Москвы, была только в Питере три раза. Может быть, она туда поедет. Теперь Джин совсем не исключала такого расклада событий.

Обрывки разговора с Борисом теснились у нее в голове. Джин чувствовала спокойствие. Аффект прошел, и он уже не наделает глупостей. Наоборот, обязательно поможет Милисе, привезет для нее врача, оплатит операцию, в чем она не сомневалась. Совесть у Бориса есть. Сегодня она в этом убедилась, да и вообще он оказался совсем другим человеком, по происхождению и мировоззрению. Интересным человеком, нестандартным. Все, чем она сейчас может позволить себе связать себя с ним — оставить его в живых как можно дольше. Значит, надо придумать способ выманить Логинова из Зейтума, перед ударом израильтян, иначе он погибнет там. В случае, если Снежана все сделает, как они договорились, и ее миссия удастся. Однозначно. Джин теперь совершенно не хотелось гибели Бориса. Она даже на короткое мгновение всерьез пожалела о том, что она на самом деле вовсе не Зоя Красовская и не может позволить себе ответить согласием на его предложение. Джин быстро прогнала эти чувства. Нельзя расслабляться, и надо ждать Снежану, действовать дальше, строго по плану, без отклонений.

Блеклый розовый свет двух ночников освещал комнату, а за раскрытым окном все так же монотонно стрекотали цикады. Джин забралась с ногами на диван, накрывшись полосатым пледом. Дожидаясь Снежану, она задремала. Джин казалось, что она летит над землей, причем молодую женщину несет огромная птица, проносит над горной грядой Голан, над городами, селениями, трассами, над океаном. Она несет ее домой, во Флориду. Долгий, бесконечный полет, и неведомая птица прикрывает ее широкими крыльями от солнца. Вот так же парили на горных орлах над захваченной орками землей легендарные герои Толкиена. Во всяком случае, в детстве Джин именно так представлялись их полеты, и детские фантазии неожиданно вернулись в ее сне, в совершенно неподходящем месте и в неподходящее время.

Дверь стукнула. Джин открыла глаза. Снежана захлопнула дверь и подбежала к ней.

— Спишь? Разбудила? — поинтересовалась девушка и упала в кресло напротив. — Полный порядок, — сообщила она удовлетворенно. — Уф!

— Сейчас, подожди, все расскажешь, — пробормотала Джин и отбросила плед. Встав с дивана, женщина направилась в ванную, громко включила воду. Она отдавала себе отчет, что в гостевых комнатах резиденции скорее всего установлены не только камеры слежения, но и прослушка. Бежать в сад среди ночи — крайне подозрительно. Во всяком случае, вода будет заглушать их голоса.

— Ты чего, мыться собралась? — с удивлением спросила Снежана, когда она вернулась.

— Прошу тебя, говори вполголоса. Не надо перекрикивать. Я тебя хорошо слышу, — ответила Джин, усаживаясь на прежнее место.

— Это… — начала было девушка. Лицо Снежаны вытянулось, она что-то сообразила и, видимо, осознала опасность. — Слушай, а Абдулла-то мне звонит, — громко сказала Снежана. Конечно, здесь не было секрета. — Приперло ему. Говорит, приезжай. Я ему — не могу, дорогой, я занята, работаю с госпожой аль-Асад. Он даже поперхнулся, — она засмеялась. — Мустафу вроде как арестовали, — сообщила Снежана, — я пока ехала, мне девчонки из отеля позвонили. Говорят, приехали военные, Мустафе приказали встать, он ведь все с мигренью валяется, и куда-то проехать с ними. Пока не возвращался. Вот так-то.

— Ты узнала от Бабака насчет пятерых раненых? — задала Джин допустимый слежкой вопрос.

— Да, он мне написал их адреса. Сейчас достану. Я их в кроссовку сунула, чтобы не потерять.

Снежана наклонилась достать список и быстро прошептала:

— Я все сделала. Написала, отдала Ахмету и объяснила. Он этот камень знает, поэтому точно отнесет, а как только сделает, сразу позвонит. Я ему сказала, чтобы потом каждый день проверял, нет ли ответа. Светке позвонила, вроде она меня поняла. Вот, — девушка наконец извлекла сложенную вчетверо бумажку. — Смотри.

Джин взяла список, развернула его и кивнула, пробежав глазами:

— Отлично. Надо сообщить Милюку, а через него — госпоже аль-Асад.

Она встала, подошла к телефону, сняла трубку.

— Я слушаю, госпожа, — услышала Джин голос офицера.

— Моя помощница узнала адреса пятерых раненых, как просила госпожа аль-Асад. Я хочу передать их список вам. Можно уже готовиться к поездке, — сообщила она.

— Я сейчас зайду, — сказал Милюк и повесил трубку.

Джин выключила воду в ванной, а минуты через две офицер уже постучал в ее комнату.

— Войдите, — разрешила Джин.

Офицер появился на пороге. Он выглядел свежим, подтянутым, даже в глубокую ночь. Никаких следов усталости на лице, обычная безупречная осанка. Джин недоумевала, когда он отдыхает?

— Вот список, — она протянула подчиненному Бушры фамилии и адреса, записанные Снежаной.