Деникин - Георгий Ипполитов

Увы, снова «глас вопиющего в пустыне»… А тут еще одна напасть. На пути Антона Ивановича всплыл… Пуришкевич. Да, тот самый лидер печально известной «черной сотни». Послушаем Деникина:

«„Контрреволюция“ явилась лишь однажды в лице В. М. Пуришкевича и его помощника с нерусскими лицом и фамилией. Пуришкевич убеждал меня в необходимости тайной организации, формально — на основаниях устава утвержденного еще до революции „Общества русской государственной карты“. На первой же странице устава красовалась разрешительная подпись кого-то из самых одиозных министров внутренних дел. Общество ставило себе действительной целью активную борьбу с анархией, свержение советов и установление не то военной диктатуры, не то диктаторской власти Временного правительства. Пуришкевич просил содействия для привлечения в состав общества офицеров. Я ответил, что нисколько не сомневаюсь в глубоко патриотических его побуждениях, но что мне с ним не по пути. Он ушел без всякой обиды, пожелав мне успеха, и больше нам не пришлось встретиться никогда. Пуришкевич в 1919 году приехал на Юг, держал вначале „нейтралитет“, но к концу года повел сильную кампанию отчасти лично против меня, но более против левой половины „Особого совещания“, прекратившуюся только с его смертью от сыпного тифа в Новороссийске»…

Вызвала переполох итак в нестройных рядах фронтовой революционной демократии и поздравительная телеграмма, посланная Антоном Ивановичем по поводу избрания генерала Каледина Донским атаманом. На телеграмму пришел ответ (шедший, кстати, подозрительно долго) новоиспеченного атамана: «Сердечно благодарю за память. Пошли Вам Бог успеха. Дон всегда поддержит. Каледин».

Не знаю, что здесь узрели местные революционно-демократические вожди, какой заговор, но они ощетинились…

Он счел возможным доложить главковерху, что батальон 247-го пехотного Мариупольского полка 38-го корпуса, представленный для смотра, произвел «самое отрадное впечатление». Полк решил наступать, а о большевиках отозвался «как о предателях»[50].

Однако потенциал мирных средств локализации негативного влияния комитетов на морально-психологическое состояние войск фронта со стороны Антона Ивановича был вскоре исчерпан. Время разговоров, увещеваний прошло. Поводом к применению силы послужил инцидент в 703-м Сурамском полку. Посетив его, генерал пришел к выводу: степень разложения личного состава достигла критической точки. Полк стал неуправляем из-за подрывной работы большевиков, о чем он и доложил генералу Брусилову. Осталось уповать на силовые приемы по наведению порядка.

Наивно было бы всю вину сваливать на большевиков. Однако этому факту Деникин уделяет повышенное внимание. Более того, Антон Иванович вскрыл интересную с точки зрения психологии причину успеха большевистской пропаганды.

На его взгляд, лозунги большевиков нашли благодатную почву у тех, у кого было «чувство животного страха перед наступлением, у людей, слабых волей». Это аргументируется тем, что «главная часть большевистских агитаторов направлена именно в те части, которые предназначались для наступления и до настоящего времени сравнительно находили силы для борьбы с агитацией».

Но кроме деятельности большевиков генерал выделяет еще некоторые причины, приведшие к разложению русской армии в 1917 году.

Пополнение, поступившее в части из тыловых гарнизонов, серьезно снизило их боевой и особенно морально-психологический потенциал.

«Наплыв большого числа людей, скрывавшихся в течение всей войны, жаждущие только личного блага, эти солдаты не признают распоряжений Временного правительства»[51], — докладывал по инстанции генерал.

Бесправное положение боевых офицеров, не могущих управлять солдатами:

«Небольшая часть оставшихся боевых офицеров, лишенных всякого былого значения и авторитета, не имеют сил и средств противодействия широкой, планомерной и безнаказанной агитации большевиков и агентов противника»[52].

Частые полярные смены настроения частей. Сегодня полк, вынесший постановление о необходимости наступать, завтра под влиянием речей неизвестных агитаторов обращается в дикую и недисциплинированную толпу, грозящую даже жизни офицеров, не примкнувшим к их настроениям.

Анализируя процесс разложения подчиненных ему войск, Деникин заметил:

«…Главная часть большевистских агитаторов направлена именно в те части, которые предназначались для наступления и до настоящего времени сравнительно находили силы для борьбы с агитацией»[53].

Генерал Деникин, совершенно владея обстановкой, четко подытожил свои аналитические наблюдения:

«Пока со стороны правительства не будут приниматься самые решительные меры борьбы с влияниями, разрушающими всяческие представления о государстве, патриотизме, чувстве долга, до тех пор резолюции и убеждения не помогут делу оздоровления армии»[54].

В отличие от бессильного Временного правительства Деникин выработал конкретные меры, которые при их настойчивом проведении в жизнь могли бы, по крайней мере, затормозить процесс разложения армии:

«Поставить офицеров в такое положение, чтобы они не являлись объектом издевательств толпы, потерявшей всякое представление об ответственности.

Оградить армию от проникновения в ее среду лиц, „играющих на руку немцам и разлагающие последние, оставшиеся верными присяге части“. При этом главкозап особенно подчеркивает, что никакие причины не могут снять ответственность начальников перед Родиной»[55].

И такой уникальный, глубоко аналитический материал не был востребован Временным правительством! Почему?

Однозначно ответить сложно. Но все ж одна из главных причин — дилетантизм Временного правительства в военном строительстве.

А для Антона Ивановича большевики все больше ассоциируются с комитетами вообще. В его официальных донесениях появляются нетипичные для военачальника полицейские оценки — «банда большевиков…».

Конечно, эмоции переполняли профессионального военного, понимавшего, что армии грозит опасность полнейшего разложения. Более того, он осознает свое бессилие и отсутствие поддержки вышестоящего командования в борьбе с так называемой «бандой большевиков».

Сегодня понятно, что партия большевиков летом 1917 года представляла собой отнюдь не банду, а хорошо организованную политическую силу, прекрасно понимающую свою стратегическую цель — захват власти, которая медленно, но уверенно выпадала из рук Временного правительства. ЦК РСДРП (б) умело организовал пропаганду в войсках под лозунгом: «Немедленный выход из войны, мир без аннексий и контрибуций», который, конечно же, поддержали утомленные кровавой бойней солдаты да и офицеры.