Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда - Ручир Шарма

Примеры Уганды, Мозамбика и Ирака наглядно демонстрируют, что после изнурительной войны, гражданской или какой-либо другой, можно быстро восстановиться, и у Шри-Ланки есть шансы это сделать. По сути, проведенное Всемирным банком исследование конфликтов, имевших место в шестидесяти двух странах мира в период между 1974 и 1997 годами, выявило, что в первые два-три года после окончания беспорядков темпы роста обычно не дотягивали до прежнего среднего уровня, но в период между четвертым и седьмым годами, как правило, начинался взлет. Шри-Ланка же сразу стала работать на опережение: уже в 2010 году, в первый год после наступления мира, страна отчиталась о 8-процентных темпах экономического роста.

Последствия военных действий занимают одно из первых мест в списке негативных факторов любого профессионального инвестора, но нельзя спорить и с тем, что они открывают и огромные возможности для нового роста. Именно это, по сути, происходит сегодня в шри-ланкийской провинции Тамил. Главный город региона, Джафна, потерял за годы войны треть своего населения. Его знаменитая библиотека была разрушена, огромный университет, гордость нации, закрыли. Тамильская элита, некогда основа британской колониальной бюрократии, разлетелась по всему миру. До сих пор деньги, пересылаемые на родину ее представителями, составляют треть среднего дохода Северной и Восточной провинций. Отрасли промышленности, процветавшие в 1970-е годы – текстильная, цементная, целлюлозная, – пребывают в упадке; 80 процентов населения страны занято в сельском хозяйстве, остальные в основном зарабатывают на жизнь рыболовством.

В годы войны центральное правительство Шри-Ланки ввело санкции с целью эффективной изоляции повстанческого региона от остальной страны и всего мира. А поскольку и повстанцы, и правительственные войска жестоко наказывали мирное население, подозреваемое в пособничестве врагу, доверие людей, основа любой цивилизованной финансовой системы, было подорвано окончательно. Банки сбежали с местного рынка, и тамилы стали хранить свои сбережения в наличных либо в золоте. Военные КПП ограничивали движение товаров, что привело к росту цен и сокращению экспорта. Место бескрайних полей риса, красного лука, зеленого перца чили и табачных изделий заняли поля брани и минные поля. Фермеры ограничивались выращиванием продуктов питания для собственного потребления.

На побережье повстанцы создали свой военно-морской флот, известный под названием «Морские тигры»: три тысячи мужчин и женщин вели партизанскую борьбу на небольших лодках с установленными на них пулеметами и гранатометами. Террористы-смертники топили небольшие корабли противника и грабили проходящие мимо гражданские суда. В 1980 году в этих водах добывали 64 процента от общенационального улова желтоперого и полосатого тунца и акул, но «Тигры» запугали местных рыбаков, и этот показатель снизился до 26 процентов. Пляжи были заброшены и совершенно не развивались, как и потенциальные прибрежные нефтяные месторождения.

Сегодня весь бывший повстанческий регион переживает период пробуждения. Для скорейшего возрождения местной экономики правительство создало центры профессиональной подготовки и начало реализовывать кредитные программы с низкими процентными ставками; людям раздают лодки и скот, началось строительство и реконструкция дорог и мостов. В страну возвращаются банки, крупные торговые сети открывают свои магазины, отечественные авиакомпании снова летают в Джафну и Тринкомали. В 2009–2010 годах благодаря щедрым вливаниям государственных средств темпы экономического роста в Северной и Восточной провинциях выросли до 14 процентов и, по прогнозам специалистов, еще несколько лет будут составлять 13 процентов и выше, в результате чего регион станет самым быстрорастущим во всей Шри-Ланке.

Возрождение Севера и Востока уже позитивно сказалось на всей стране в целом. Во время вышеупомянутого вертолетного путешествия я посетил ряд недавно восстановленных курортов, от шикарного ретро-отеля Chaaya Blu в Тринкомали до Cinnamon Lodge в Хабаране, в самом сердце культурного треугольника Шри-Ланки. И, признаться, мне не составило никакого труда представить себе, как туристы со всего мира, привлеченные первозданной красотой природы этой прекрасной страны, стаями начнут слетаться в Шри-Ланку. Пусть цены тут сейчас не такие низкие, как в разгар войны, но все равно все очень дешево: 150 долларов за роскошный гостиничный номер. Значит, валюта Шри-Ланки по-прежнему весьма конкурентоспособна и привлекательна для иностранных инвесторов.

Не так давно крупный индийский конгломерат Reliance приобрел права на разведку нефти у западного побережья страны. Ставки страховых премий военной зоны, из-за которых заход судов в доки Шри-Ланки был слишком дорогим удовольствием, окончательно отменены, и потоки грузового транспорта, заходящего в главный порт страны Коломбо, резко выросли. При этом правительство активно вкладывает деньги в строительство новых терминалов здесь и новых портов и гаваней в бывших повстанческих регионах. Ожидается, что огромный толчок к дальнейшему экономическому развитию нации обеспечит реинтеграция пока еще обособленных тамилов, для которых характерен высокий уровень образования и отличное знание английского языка. Сегодня уже несколько международных консалтинговых компаний высоко оценили мощный потенциал Шри-Ланки. Они, например, уверены, что в скором будущем страна заинтересует транснациональные корпорации как место для аутсорсинга таких вспомогательных бизнес-операций, как обслуживание клиентов, информационные технологии и др.

Впрочем, было бы большой ошибкой описывать послевоенные настроения в этом государстве исключительно в радужных тонах. Очевидно, что тамилы, озлобленные кровавыми итогами войны и с подозрением относящиеся к президенту Раджапаксе, продолжают массово покидать страну. Но многие из тех, кто остается, судя по всему, мудро решили забыть о страшном прошлом. Я, например, был немало удивлен тем, что в Тринкомали работают тамилы, завлекающие индийских туристов на «тропу Раваны», названную так в честь мифического царя с весьма неоднозначной репутацией. Согласно тамильской легенде, Равана был одним из самых могущественных и великих древних царей; для индусов же он был исчадием ада, поверженным еще более могущественным индуистским богом. Это различие в интерпретации весьма важно и показательно для маленькой Шри-Ланки, которая издавна боялась оказаться под пятой своего гигантского соседа. Но в Тринкомали местные жители говорят, что, пока Равана привлекает туристов, субъективные трактовки мифа не имеют для них особого значения.

Я убежден, что если бы весь регион начал использовать мудрый практицизм этих людей, это пошло бы ему только на пользу. Внешняя торговля в Южной Азии – в Индии, Пакистане, Бангладеше и Шри-Ланке – развита несравненно слабее, чем в восточноазиатских государствах, которые сумели быстрее забыть о давних распрях и успешно развили торговые связи в рамках своего региона. Для любой страны абсолютно естественно активнее всего торговать со своими соседями, и объемы торговли большинства азиатских государств с соседями по региону растут быстрее, чем с остальным миром. Но в последние пятнадцать лет в торговле южно-азиатского региона наблюдался застой, она составляла всего 5 процентов от общего объема мировой торговли. В мире не найти региона с такими слабыми торговыми связями между ближайшими соседями, как Южная Азия, и это одна из главных причин, по которой эта часть Азии гораздо менее успешна, чем восточная. Отсутствие законов и изоляция наций здесь очень усложнили задачу внешней торговли.