Севастополь в огне. Корабль и крест - Юрий Суходольский

– Вдаль и точно не получится, а в упор вполне выйдет, – возразил ему Чиж.

– Не расплавим мы их, Николай Степанович? – спросил Биля, показывая на мешки с монетами, лежащие в углу.

– Где там! Меха нужны, – ответил Кравченко, покачав головой. – А так отлили бы. Для этой нечисти серебряные пули в самый раз будут.

– Глядите! – сказал Вернигора и показал на лес.

От опушки к пакгаузу шел Ньюкомб с белым флагом.

Вернигора приложился и взял его на мушку.

– Григорий Яковлевич, дозвольте. Или вы сами его за Яшу?.. – спросил он, повернувшись к есаулу.

– Опусти ствол. В парламентера стрелять не будем, – ответил ему Биля.

– Они наших сколько раз на перемириях били еще до полного спуска флага, – произнес Чиж и тоже прицелился.

Ньюкомб дошел до середины поляны и остановился. Он был без оружия.

Биля встал на ноги, снял пояс и положил его на землю.

– Григорий, они тебя на него разменяют! Сами и не заметят, а нам худо будет. Хоть про это подумай! – сказал Кравченко.

– Не об том у него речь пойдет! – заявил Биля и вышел из пакгауза.

Биля и Ньюкомб сошлись и несколько секунд смотрели друг другу прямо в глаза.

Англичанин заговорил первым, тщательно произнося русские слова:

– Рад нашему знакомству даже при таких обстоятельствах. Между нами больше общего, чем вы думаете. Мы оба делаем то, чему принадлежит будущее. Про мои ракеты вы знаете. Кстати, я оценил вашу идею снабдить брандер моим пороховым двигателем. Так, как это делаете вы и ваши люди, лет через сто будут воевать все. Хотя нет, лишь те, у кого хватит на это способностей.

– Говорите дело.

– Сейчас я перейду к нему, хотя у меня есть множество вопросов. Ответьте хотя бы на один. Я заметил, что вы и ваши люди ведете охоту лично за мной. Почему?

– Вы убили моего сына.

– Ах, того мальчишку на «Таифе». Прискорбно. Но это война. Вы притащили его на корабль, хотя он был не готов для этого. Итак, о деле. Я только что получил вести о том, что вы нашли итальянские деньги. Вы, конечно, потрепали моих людей, но народу у меня еще много. Мы вас уничтожим.

– Попробуйте еще раз.

– Я понимаю ваш сарказм, но есть обстоятельства, которые вам не известны. Кроме того, раз вы палите монетами, то боеприпасы у вас на исходе. А у меня мало времени. Да и вам после убийства вороватого мерзавца, которое вы учинили, появление русской администрации не с руки. Да-да, я знаю и это! Предлагаю заключить сделку. Я еще пару раз выгоню на вас это стадо баранов, чтобы проредить число акционеров. Это можно будет сделать здесь или в каком-то другом месте, только побыстрее. Потом вы формально сдадитесь, и мы с вами честно поделим эти деньги. Сколько у вас народу? Еще четверо? На вашу долю вы сможете купить всю землю вокруг реки Кубани!

– А вы на свою наделаете ракет и снова придете на русскую землю убивать и грабить!

– Вы затронули интересную тему. В широком смысле слова действительно случится что-то одно из двух. Вы поглотите Европу либо она вас. Войны еще будут, и огромные, но давайте оставим этот жребий богам. Что вы скажете по делу? Хотите обсудить дополнительные условия?

– Не вижу, о чем нам дальше говорить, – заявил Биля.

Выше и в стороне от английской позиции на солнце блеснул ствол винтовки. Елецкий упал за камень и старался побыстрее отдышаться, вбирал воздух полной грудью.

– Прощайте, – сказал Биля и повернулся к Ньюкомбу спиной.

– Вы джентльмен? – вдруг спросил его Ньюкомб.

Есаул остановился, развернулся к нему и ответил:

– Да, я дворянин по выслуге.

Елецкий положил ствол на камень и прицелился. Он ждал, когда Биля и Ньюкомб встанут на единой линии, чтобы одним выстрелом поразить сразу обоих. На случай неудачи рядом с ним лежала вторая заряженная винтовка.

– Я вызываю вас! – сказал Ньюкомб. – Раз наш спор зашел так далеко, и между нами есть личные счеты, то давайте решим дело в поединке. Без секундантов, прямо на этом месте. Вы являетесь оскорбленной стороной, поэтому выбор оружия за вами. Но если вы предпочтете револьверы, то это, на мой взгляд, будет несколько односторонне, учитывая ваши уникальные способности. Что вы скажете о саблях? У меня есть прекрасная дуэльная пара. Если вы убьете меня, то этот сброд разбежится. Если я вас, то ваши люди пропустят меня. Вы заранее прикажете им сделать это. Я даже готов взять их в долю. – Ньюкомб сделал шаг к Биле и осведомился: – Так что скажете?

Под пальцем Елецкого спусковой крючок винтовки пошел назад. Положение Ньюкомба и Били было теперь идеальным. Они стояли в ста шагах от Елецкого. Он даже слышал обрывки разговора и готов был сильнее надавить на курок.

Тут над его ухом раздался свист. Винтовка нырнула вниз, стукнула о камень. На цевье рядом с белой рукой брызнула тонкая струйка крови. Елецкий застонал, перевернулся, схватился за разрубленное плечо.

Над ним со шпагой в руке стояла Кэтрин.

Биля молчал и смотрел Ньюкомбу прямо в глаза. Тот опустил руку в карман и вынул разорванную цепочку с Плакидой.

– Возьмите! – сказал он. – Я думаю, вам дорога эта вещь. Если бы я мог выбирать, то не убил бы вашего сына.

Биля протянул руку, взял образок и пошел в пакгауз.

Два пехотинца бросили Елецкого под ноги Ньюкомбу, который держал в руках портулан, замызганный кровью и грязью. Елецкий тяжело дышал через сжатые зубы, рана на его плече не была перевязана и сильно кровоточила.

Кэтрин стояла в стороне и не могла оторвать взгляд от этого громадного пореза с расходящимися краями, который нанесла ее рука. Впервые она видела последствия ударов, которые с таким азартом отрабатывала с Крэшем после партии в крокет на лондонской лужайке.

– Вот негодяй! – сказал Ньюкомб. – Ты была права, Кэтрин, и опять спасла мне жизнь. Посмотрите, что у него еще там в карманах!

Пехотинец обшарил карманы Елецкого, достал вексель Слейтера и передал его Ньюкомбу.

Тот пробежал его глазами и слегка побледнел, потом перевернул и посмотрел на дату.

Кэтрин подошла и через его плечо тоже бросила взгляд на бумагу.

– Вы можете говорить? Вы подделали этот вексель? – спросил Ньюкомб, наклонившись к Елецкому.

Тот открыл глаза, с ненавистью посмотрел на Ньюкомба и отвернулся.

– Хотите помолчать? – спросил тот и наступил ему на плечо.

Елецкий заскрежетал зубами и издал звериный стон.

– Ньюкомб! – закричала Кэтрин и схватила его за руку.

Но он только отбросил ее и вдавил ногу в раненое плечо Елецкого еще сильнее.

– Слейтер жив или ты подделал вексель? Говори! – выкрикнул Ньюкомб.