Третье пришествие. Звери Земли - Виктор Точинов

Максим Кириллович Панов, впрочем, сдаваться без боя не собирался. Держал катер под прицелом трофейного «Барретта» и в принципе имел шанс уменьшить пиратский экипаж – крупнокалиберные снайперки среди прочего предназначены для борьбы с легкобронированными целями, а я сомневался, что на катере имеется хоть какая-то броня.

Проблема в том, что сумеет он сделать один, много два выстрела и критический ущерб нанести не успеет, после чего ответный огонь очень быстро покончит с «Ноем».

Я надеялся на другое. Нет, не на бегство… Сравнение ходовых качеств двух судов делало мысль о бегстве нелепой и смешной. Возможно, если на катере замешкаются и не сразу дадут полный ход, мы сумеем первыми добраться до берега – до него всего-то метров пятьдесят-шестьдесят… Да толку-то? Берег Невы после Финляндского моста был плотно покрыт «серой слизью». Мы плыли, отыскивая место, где «слизь» закончится (я уже пару раз видел в бинокль такие места впереди, но то оказывались крохотные прибрежные плацдармы, со всех сторон окруженные студенистой мерзостью), когда послышался рокот мощного двигателя и из тумана, как чертик из коробочки, вылетел пиратский не то сторожевик, не то ракетный катер…

Надеялся я на абордаж. Коли уж нас сразу не расстреляли издалека, лишь выпустили крупнокалиберную очередь перед носом ковчега, заставив сбавить ход, значит, имеют к нам какой-то интерес.

Возможно, интерес платонический: поговорим и двинемся дальше своими курсами, но это слишком хорошо, чтобы в такое поверить… Если же, что вероятнее, ребята на катере затевают какую-то пакость, то с электрооборудованием их судна – когда сблизимся на минимальную дистанцию – случится трудами Питера Пэна крупная неприятность. А сам Питер Пэн задействует «попрыгунчик» и внезапным джампом окажется на борту у супостатов… Ну а потом проверим, кто крепче в ближнем бою, без ракет и артиллерии.

Но пираты вели себя странно… Больше не стреляли, приближаться не спешили.

Гребные колеса «Ноя» вращались медленно, лишь компенсируя течение Невы, не позволяя ему снести ковчег. И точно тем же занимался пиратский катер: двигатель работал на самых малых оборотах, дистанция не сокращалась и не увеличивалась.

Причем оставалась она, дистанция, как раз такой, что все мои аномальные способности не могли причинить катеру никакого вреда… У меня возникли и окрепли нехорошие подозрения. Совсем недавно ведь сталкивался с похожей тактикой – во время утренней погони по Московскому шоссе, завершившейся в Зоне.

«Черные пантеры»? Похоже на то…

Почти неделю, ребята, вас было не видно и не слышно, но я, честное слово, не скучал. И с легкостью бы пережил еще пару лет разлуки.

Нехорошие подозрения мои немедленно подтвердились. Над Невой прогрохотал усиленный динамиком голос:

– Петр Максимович Панов! Даем вам три минуты на размышление. Либо вы отправляетесь с нами, и тогда остальные могут беспрепятственно следовать дальше с оружием, снаряжением и судном. Либо, Петр Максимович, мы топим вашу лоханку и подбираем только вас. Время пошло.

Угадал: они, «пантеры»… До боли знакомая тема: интересует их только моя скромная особа, а на все остальное начихать.

Обидно… Совсем чуть-чуть не дотянули до Бехтеревки.

* * *

А ведь поначалу казалось, что встреча с Бурбоном и его подручными исчерпала запас неприятностей, отмеренных судьбой на этот день…

Мост подорвали идеально, «Ной» прошел над утонувшим пролетом без сучка и задоринки. По последнему участку Обводного плыли без приключений – ни преград на пути, ни ловушек, ни квазиживых сущностей, желающих нами подкрепиться или потопить ковчег. И даже течение ближе к истоку канала ослабело, а скорость, как следствие, возросла.

А самое главное, был ведь шанс вообще не соваться в Неву и оставить в дураках «пантер» с их сторожевиком – могли бы впустую сторожить нас хоть до ледостава, хоть до ледохода…

Шанс именовался Французским ковшом. Не знаю уж, отчего так назвали огромный искусственный залив, примыкавший к Обводному каналу у самого его истока из Невы, напротив Александро-Невской Лавры. Когда-то здесь был речной порт – разгружались те самые барки, что плавали по Обводному, – но пришел в запустение еще век назад. Обветшавшие причалы, склады и пакгаузы постепенно снесли, а незадолго до Прорыва здесь начали строить марину – большую стоянку для яхт со всей инфраструктурой и комплексом развлекательных заведений, призванных облегчить богатеньких яхтсменов от избытка наличности… Начали, но не достроили.

Для нас Французский ковш был интересен лишь одним: он глубоко вдавался в сушу как раз в нужном нам направлении – в сторону Бехтеревки. У отца появилась идея: а что, если нам в Неву не соваться, попробовать добраться до цели с берега ковша? Шагать придется в полтора раза дальше, но все-таки по суше передвигаться куда привычнее.

Идея мне понравилась. После встречи с ржавым осьминогом глубокие и обширные водоемы Зоны не вызывали желания по ним плавать, то ли дело обмелевший Французский ковш…

Решено – сделано.

«Слизь», заполонившая за Американскими мостами берега канала, до дальнего конца ковша не добралась, высадились мы беспрепятственно… Надежно пришвартовали ковчег, взяли оружие, снаряжение и припасы, сколько могли унести, не перетруждаясь. И двинули в сторону клиники. И даже прошли, срезая жилую застройку, дворами более полукилометра… А потом пересекли улицу Качалова и за насыпью железной дороги все-таки напоролись на «серую слизь».

Она лежала обширным полем, студенистым, колыхающимся… Мы свернули на юго-запад, шли по насыпи, прямо по шпалам, пытаясь обойти «слизь», разыскать в ней проход…

Тщетные старания. Зря потратили время и вернулись к ковчегу. Слухи подтвердились – поля «слизи» действительно лежали огромной подковой неправильной формы, огибая не то чтобы холм – холмов в питерской Зоне не сыщешь днем с огнем, – но все же слабо выраженную, едва приподнятую над плоским рельефом возвышенность с центром приблизительно на площади Бехтерева.

Иного пути, кроме водного, через Неву, – не было.

А там нас, как известно, уже поджидал флибустьерский ракетный катер…

* * *

Разумеется, щедрому предложению: сдавайся, дескать, Питер Пэн, а остальные пусть плывут своей дорогой, – я не поверил. Видел, знаете ли, как эти ребята зачищают свидетелей, взрывают квартиры вместе с живыми людьми…

Что они потопят «Ной» шквальным огнем, как грозятся, тоже верилось слабо. Не станут рисковать – я нужен им живым, невредимым и способным разобраться с наследством Эйнштейна. Для начала, наверное, попробуют более мягкие методы убеждения: пробьют очередями из спарки боковые поплавки ковчега, вдребезги разнесут гребные колеса… И тогда до берега мы сможем добраться только вплавь, у нас даже весел нет, лишь единственный алюминиевый багор, отыскавшийся в Новой Голландии.

Зато у нас имелось в распоряжении три минуты, а это немалый срок, если использовать его с умом… И еще один козырь имелся – запасной двигатель, установленный на корме и приберегаемый на черный день.