Огненный отбор - Мария Метельская

Судя по его нестандартной запонке и расшитому золотыми нитками рукаву камзола – единственному, что я успела увидеть, неизвестный был из знатных кругов.

И почему-то у меня стойкое ощущение, что имя его Норд Аттвуд. На ум сразу приходила та брошь в виде сондрилии, которую он покупал в лавке. Конечно, это вряд ли можно назвать весомым доказательством, ведь эти цветы многие любят и многие заказывают украшения в виде их. Но моя интуиция вопила о том, что офицер виновен.

Как бы это объяснить Рейнарду? Поверит ли он, если я скажу, что дракон, занимающий важное место при дворе и управляющий эршами, совершенно точно является преступником?

Не знаю. Нужно искать доказательства.

Как только я оделась, Катриона упрямо потащила меня к себе, чтобы, как она сказала, помогать готовиться к испытанию.

Не знаю, в чём заключалась моя помощь, но принцесса всё свободное время сидела на диване с закрытыми глазами, не реагировала на наш с Астартой тихий разговор и пыталась расслабиться.

–Ты уверена, что это тебе поможет?– спросила драконица.

–На все сто пятьдесят процентов!– бодро отчеканила Катриона.

–Странно, что не на двести,– пробормотала я, помешивая чай из каких-то очередных безвкусных трав.

Я постоянно возвращалась к своему видению, мысленно прокручивала в голове то, что видела в старой комнате, и тщетно пыталась найти ещё хоть одну важную деталь.

Вероятно, сегодня мне предстоит серьёзный разговор с Рейнардом. Может, он знает, кто носит запонки в виде сондрилий и где находится та полусгнившая комната.

Думы о предстоящей встрече с советником подействовали как самое действенное лекарство от хандры. Внутри почему-то сладкой патокой разливалось тепло, а губы сами собой норовили расплыться в улыбку.

Наверное, я сошла с ума похлеще Катрионы…

–Ливи, и ты надо мной смеёшься!– неправильно истолковала моё настроение принцесса.

–Нет, что ты. Я просто представила, как мы наконец-таки возвращаемся в Невиланию,– протянула я блаженно.– Ты уже закончила медитировать?

Катриона странно на меня посмотрела и, полностью проигнорировав последний вопрос, требовательно поинтересовалась:

–Кто сказал, что мы вернёмся?

–Не поняла,– нахмурилась я, отставляя чашку. Астарта тоже подвисла, бросив на принцессу недоумённый взгляд.

–Я же говорила, что я выиграю! Мне незачем возвращаться в Невиланию.

–Катриона, напомни мне, кто ты,– начала я спокойно.

–Принцесса!

–В первую очередь ты человек.

–И что?!

–Катриона,– пришла мне на помощь Астарта.– Понимаешь… Никогда на троне Аргариона не было представителя не драконьей расы. Никогда за тысячелетнюю историю.

Принцесса сильнее помрачнела.

–Тебе не обязательно выигрывать отбор, чтобы твой отец признал тебя. Ты прошла дальше, чем родовитые драконицы. Катриона, ты попала в десятку! Это уже убедительный повод для гордости.

–Верно, милая,– поддержала Астарта и попыталась потрепать Катриону по плечу, но та внезапно вскочила и зло сощурилась.

–Я должна выиграть!– прошипела она, вызывая одновременный ступор и у меня, и у драконицы.– Это вопрос жизни и смерти, если не я, то никто!

–Что происходит?– Мириэль обеспокоенно вошла в гостиную и удивлённо посмотрела на принцессу.

–Катриона, с тобой всё хорошо?– Я тоже встала, подходя к подопечной.

Она была чрезмерно напряжена, глубоко дышала и находилась практически на грани срыва.

–Нет! Не хорошо! Меня же обсмеют, если после такого долгого времени на отборе я вернусь в Невиланию ни с чем. Все будут считать, что меня держали тут ради веселья, а потом выгнали домой! Никто не поверит моим успехам, даже родной отец!– Нижняя губа девушки мелко задрожала, намекая на приближающиеся рыдания. Я поспешила взять принцессу под руку и применила успокаивающее заклинание.

Пока Астарта с Мириэль пытались вразумить Катриону словами поддержки, я, закусив губу от волнения, сканировала её сознание на посторонние вмешательства. Но даже после шестой проверки ничего не обнаружила. Значит, у неё просто нервы шалят? Никаких менталистов?

Но такое поведение уже выходит за все возможные границы. Либо она действительно слишком переживает из-за семьи, либо всё намного серьёзнее.

В таком случае в список необходимых дел необходимо занести разговор с Рейнардом о прогулках Бертранда и Катрионы. А может, и самому императору задать вопрос, как долго он собирается морочить голову принцессе.

Ровно через час после королевской истерики, когда Катриона вернула себе более-менее презентабельный вид, смотрители объявили о начале испытания.

Спектакль иллюзий, если так можно сказать, проходил в очередном светлом зале, на этот раз практически полупустом. В самом центре одиноко сияла белая овальная сфера или же, по-другому, иллюзорная капсула, предназначенная для моделирования ложной реальности.

Императорская свита, Бертранд Линарин Оторе, Рейнард и смотрители во главе с Савейей разместились на резных роскошных креслах, расставленных вдоль стены. Нам с Мириэль любезно разрешили наблюдать за процессом в качестве гостей, поэтому мы присели на места, отведённые для зрителей, возле другой стены. Кроме нас, тут были неизвестные мне драконы – вероятно, приглашённые придворные, но держались они отстранённо и никак с нами не контактировали.

–Как думаешь, что попадётся Астарте с Катрионой?– шепнула Мириэль.

–Даже предположений нет. Но надеюсь, это будет что-то лёгкое,– ответила я, исподтишка наблюдая за Рейнардом.

Встретиться с советником раньше не получилось, а подойти к нему сейчас прямо при всех и рассказать про сон было бы безумным решением, поэтому я благоразумно решила дождаться завершения. Герцог Эстанвиль, как всегда, выглядел безукоризненно, о чём-то тихо переговаривался с Бертрандом и проявлял абсолютное равнодушие ко всему остальному. На секунду я захотела, чтобы он так же, как и с братом, поговорил со мной, поделился чем-то, наплевав и на этикет, и на то, что он тайный советник императора, а я, хоть и ношу графский титул, но всё же человек.

Я по-новому смотрела на цепкий взгляд, на высокие скулы, упрямый подбородок и чувственные губы. По-новому смотрела на его выверенные, чёткие движения, лукавую полуулыбку, на то, как он спокойно даёт указания слугам и снова что-то говорит Бертранду.

Уж не влюбилась ли ты, Оливия?

Я горько усмехнулась. Влюбилась. Давно. Окончательно. Бесповоротно. Нет смысла врать самой себе. Я никогда раньше не испытывала подобные чувства к мужчине, не испытывала такой глубокой симпатии и такого интереса. В университете были лишь короткие переглядывания да лёгкий флирт. А сейчас…

Влюбилась. Себе в ущерб, ведь я пусть и не хочу, но понимаю, что моя симпатия уедет вместе со мной домой и там будет рвать мне душу.