Пётр Машеров - Славомир Антонович

предприятий СССР облегченно вздыхали: подошло к концу невероятно грандиозное мероприятие, к которому готовились более пяти лет.

Идея проведения Олимпийских игр в Москве принадлежала председателю Госкомспорта СССР Сергею Павлову (за Олимпиаду он получит орден Ленина). Когда он высказал ее впервые, его засмеяли. Но потом руководство страны сориентировалось и превратило это мероприятие в широкомасштабную политическую акцию. Конфронтация двух политических систем к середине семидесятых продолжала углубляться. Чтобы отношения потеплели, Олимпиада для этого подходила лучше всего.

Руководство мероприятием возлагалось на оргкомитет Олимпиады-80, в подчинении которого находились все союзные министерства и ведомства. Силами последних предполагалось возвести здания, равных которым не было еще в Советском Союзе, обеспечить прием национальных сборных и десятков тысяч туристов, украсить улицы так, как их не украшали еще никогда. Кроме Москвы отблеск Олимпиады упал еще на четыре города. Для масштабности отборочные турниры по футболу планировалось провести в Ленинграде, Киеве и Минске, а водную регату - в Таллине. Неудивительно, что Украинская, Белорусская и Эстонская ССР стали маленькими фронтами объявленной спортивной войны.

Москва «бросилась» застраиваться. К строительству привлекались военные ведомства, рабочие из всех стран. Работая секретарем комитета комсомола Минского горремстройтреста № 2, мне пришлось по комсомольским путевкам (впрочем, как и другим строительным организациям Белоруссии) направлять в столицу десятки лучших комсомольцев-строителей. Хотя отсутствие кадров сказывалось на строительстве объектов в Минске, других городах.

Сооружения, построенные и отреставрированные к играм в Минске, - это гостиница «Планета», стадионы «Динамо» и «Трактор», спортивные комплексы «Стайки» и «Раубичи», автодорога Брест - Минск - Москва, которую долгое время называли «олимпийкой».

Кто бывал в это время в Москве, помнит, как в магазинах (детей, студентов, бывших лишенных свободы, кто был под надзором милиции - вывезли из города) полки ломились от разных заморских деликатесов, была и русская икра, и осетрина.

Накануне отборочных матчей магазины Минска тоже заполнили невиданным ранее ассортиментом продуктов. Хотя Белоруссия традиционно считалась более обеспеченной в плане продуктов питания республикой, чем, скажем, РСФСР. Многие минчане впервые увидели на прилавках упаковки с иностранными надписями. Так, впервые в жизнь советских белорусов «ворвались» польские колбаски, венгерские соки, финское спиртное, американские сигареты, чешское пиво.

Кормили иностранных и советских гостей в восьми лучших ресторанах города (включая «Журавинку», «Потсдам», «Космос», «Папараць-кветку» ), восьми кафе и более чем двадцати столовых.

Около семи тысяч человек побывало в Минске. Хотя к тому времени иностранная речь на улице уже не считалась исключительным событием, в каждом, кто пересекал госграницу СССР, видели потенциального врага, от которого, по меньшей мере, ожидалась критика социалистического строя. Как заявлялось на совещаниях силовых структур и других ведомств, «противники Олимпиады [ … ] стали широко распространять вымыслы и измышления, направленные на то, чтобы опорочить всю работу по подготовке Игр, высказывали сомнения в обеспечении своевременной подготовки спортивных сооружений, гостиниц и других объектов Олимпиады, несоответствии их международным требованиям».

Особенно актуальной стала задача доказать всему миру преимущества социализма после намерения американских спортсменов бойкотировать соревнования в знак протеста против ввода советских войск в Афганистан. Но скандала не получилось - 106 национальных комитетов высказались за участие в Играх (против девяти отказавшихся), а советские мультипликаторы получили заказ на анимационный фильм «А баба-яга против!». Медвежонок, срисованный с олимпийского символа, ненадолго побил по популярности волка и зайца из мультфильма «Ну, погоди!», что больше не удалось ни одному мультипликационному герою.

18 июля, по сообщению ТАСС, для участия в церемонии открытия Олимпийский игр в Москву с отдыха возвратился Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев. Прибыл сюда и Петр Машеров.

Факел, зажженный на Советской площади в Москве от олимпийского огня, на следующий день был доставлен в город-герой Минск, где проходили встречи группового футбольного турнира. На торжественное открытие олимпийского футбольного турнира приехал и Машеров.

3 августа на стадионе «Динамо» минчане распрощались с олимпийским огнем. Машеров продолжил свой отдых в Крыму, где в то время находились Брежнев и Черненко.

Олимпиада-80 — сильный эмоциональный всплеск эпохи Брежнева. Она осталась в памяти советских людей, зарубежных гостей добрым знаком вместе с полюбившимся всем «олимпийским Мишкой» — символом дружбы и взаимопонимания между народами.

Вуліца Каліноўскага,

Вуліца Купалы,

Праспект Машэрава

I яго журботная песня —

Хатынь.

Пимен Панченко

Машеров с пониманием относился к национальной культуре, медицине и спорту, науке, творческой интеллигенции, ее нуждам. Ему удавалось непринужденно сочетать непоказную доступность и гордое достоинство, душевную мягкость и непреклонную волю. Прирожденный трибун, он никогда не выступал с «отключенным сердцем», он всегда волновался, горел - и все это передавалось слушателям, которых он страстно звал в единомышленники и соратники. Немало книг перечитывал сам. Бывало, в частном разговоре высказывал свое критическое отношение к тому или иному произведению. Но никто не припомнит факта, чтобы он жестко, критически с трибуны высказывался в чей-нибудь адрес, ибо хорошо понимал, что такая критика со стороны первого секретаря ЦК могла нелучшим образом отразиться на творческой судьбе писателя, художника.

По его инициативе, например, для инвалидов Великой Отечественной войны недалеко от Минска - в поселке Боровляны в 1971 году - возвели республиканский госпиталь, который теперь носит его имя.

- Когда госпиталь создавался и его хозяйство было еще бедным, Петр Миронович часто наведывался сюда, - рассказывал ветеран войны и труда, инвалид второй группы Павел Морозов, старейший педагог из Наровлянского района. — Я несколько раз видел его. Да не одного, а с архитекторами и строителями. Вместе с ними он обсуждал, где, что, как возводить.

На фотоснимках в вестибюле Машеров запечатлен на закладке первого лечебного корпуса, во время очередного посещения палат, беседующим, со своей обаятельной улыбкой, с больными и медицинским персоналом.

Благодаря помощи Машерова для писателей построили Дом литератора, Дом творчества на Ислочи; для музыкантов, точнее, для любителей музыки - филармонию, установили в ней орган. Дворец искусств - это тоже его детище. А известному скульптору Заиру Азгуру он «подарил» мастерскую».

Реальной стройкой спортивных объектов Виктор Ильич Ливенцев, Герой Советского Союза, занялся гораздо позже, когда возглавил Спорткомитет БССР. Он ездил по странам, смотрел объекты, а потом брал чертежи и привозил их в Минск, клал на стол Машерову. И хотя они, бывшие герои-партизаны, были лично знакомы, уговорить его строить тот или иной объект было целой проблемой. На его предложения он обычно отвечал: «А вот шиш!» Приходилось настаивать, брать измором. Так появился комплекс в Раубичах. Проект он привез из трех городов: Стрельбище — из Саппоро, гостиниду подсмотрел в чехословацких Татрах, какие-то элементы были