Слишком красивая, слишком своя - Татьяна Тронина

Внезапно Надя ощутила некую странность во всем происходящем. Тускло светил ночник, синие тени набежали на лицо Леона, изменяя его до неузнаваемости. Но дело было не только в тенях – само лицо оставалось неподвижным – даже ресницы не дрожали! И этот странный холод, который ощутили Надины ладони…

– Алька, что это? – изумленно прошептала она. – Алька, я не понимаю…

Надя сказала так, потому что не хотела верить в произошедшее.

Леон был мертв!

– Я же сказала, он был немного простужен накануне, – спокойно произнесла Альбина. – Я дала ему отвар трав.

– Какой еще отвар… – прошептала Надя. – Леон! Леон, миленький, очнись! Алька, что ты стоишь? «Скорую»! Вдруг его еще можно спасти?!

Она снова затрясла Леона. Одна рука его упала вниз – и из безжизненной ладони вдруг выпало что-то и покатилось. Какой-то маленький мерцающий шарик. Золотисто-коричневые, оранжево-красные сполохи блеснули в нем. «Это же камешек из моих бус! – догадалась Надя. – Из тех самых бус, которые Альбина когда-то нечаянно порвала!»

И этот камешек был как последний привет ей от Леона, последнее его признание в любви…

* * *

Больше месяца прошло после той ледяной черной ночи. Больше месяца! Но Надя все никак не могла поверить в случившееся – словно она видела сон наяву. И она все ждала, когда же этот кошмарный сон закончится. Она откроет глаза – и все вокруг будет по-прежнему. Будет жив Леон, Альбина тоже никуда не исчезнет…

Но с течением времени ничего не менялось.

Леонтий Велехов лежал в холодной земле, под снежным покрывалом. Альбина, его жена, ожидала суда в тюрьме.

«Как же так могло произойти? – в сотый, в тысячный раз думала Надя. – Глупая Алька, глупая я… И Леон, бедный наш Леон! Он не заслуживал смерти! Он должен был жить – в звуках музыки, в своих волшебных фантазиях… Лучше бы Алька отравила меня!»

В дверь позвонили. Пришли Рая с Лилей.

– Господи, как же мне надоела зима! – простонала Лиля, раздеваясь в прихожей. – Эти дурацкие сапоги, эта тяжелая шуба, платки, перчатки… Хочу лета! Я хочу босоножек и легких платьев! Я хочу трусиков-стрингеров, а не этих паршивых шерстяных рейтуз, от которых у меня чешутся ноги!

Рае все было нипочем. Она сняла с себя синюю дубленку, поправила перед зеркалом малиновую прядь на лбу.

– Ну ты даешь, мать… – осуждающе сказала она. – Тут такие дела, а ты про трусики!

– Рая, я хочу, чтобы зима поскорее закончилась!

– Что случилось? – мрачно спросила Надя.

– В общем, дела такие… – Рая прошла в комнату, села на диван. – К Альбине не пускают, но передачу взяли. Суд будет не раньше апреля. Альку вчера перевели в тюремную больницу.

– Что, ей плохо? – испугалась Надя.

– Да уж кому там будет хорошо… Нет, пока ничего серьезного. Но и хорошего тоже мало. У нее был сердечный приступ, вот и перевели.

– Алька… – Надя упала рядом с Раей на диван и схватилась за голову. – У нее был приступ!

Лиля подошла и тоже села рядом.

– Наденька, да не расстраивайся ты так! Мы же тебе говорим – обычный приступ, ничего серьезного. Даже хорошо, что ее перевели в больницу, – там гораздо лучше, чем в камере.

– Мы сейчас с умными людьми говорили – надо адвоката хорошего ей найти, вот что. – Рая была серьезна и сосредоточенна.

– Да, хорошего адвоката! – встрепенулась Лиля. – Этот ее, нынешний, уж больно какой-то… не такой. Слишком пафосный мальчик.

– Точно, – кивнула Рая. – Молодой и болтливый. Ему интересен только он сам.

– Нарцисс… – задумчиво произнесла Лиля и достала из сумочки бумажный квадратик. – О человеке можно многое узнать по его визитке. Вот смотрите – особая бумага, золотое тиснение, завитушечки-финтифлюшечки… Тьфу! От такого человека толку не будет.

– Другого адвоката надо найти! – с досадой воскликнула Надя.

– Легко сказать… – вздохнула Рая. Она встала и прошлась по комнате. – Мы сейчас с Лилькой всю дорогу это обсуждали. Деньги нужны, Надя, большие деньги…

Больших денег ни у кого из подруг не было.

– Господи, что за жизнь! – с отчаянием воскликнула Надя. – И что бы такое придумать… Девчонки, а что, если мой шкаф и диван продать, а? И еще у меня две цепочки есть, золотые, и почти двести долларов от прошлого гонорара осталось…

Лиля обняла ее за плечи и поцеловала в висок.

– Шелестова, святая простота… На твою мебель вряд ли найдется покупатель, а за цепочки копейки дадут, я знаю. Ну, а двести долларов – это не деньги. Хотя… – Лиля вдруг задумалась, и ее бледное, осунувшееся личико вдруг озарилось улыбкой. – Мы могли бы сброситься. Как говорится, с миру по нитке… У меня тоже есть кое-что в заначке. И шубу свою норковую я могла бы продать. И те драгоценности, что Адам мне дарил. К чему они мне…

– Лилька! – ужаснулась Надя. – Это же подарки Адама!

– Да, подарки Адама, – с раздражением подтвердила Лиля. – Ну и что, молиться теперь на них, что ли? Между прочим, как раз прекрасный повод избавиться от воспоминаний…

Рая, которая вышагивала по комнате взад-вперед, остановилась и внимательно посмотрела на Лилю.

– Он что, Адам твой, с тех пор тебе так и не звонил? – с любопытством спросила она.

– Раечка… – предостерегающе сказала Надя.

– Да ничего, Надь, все в порядке, – усмехнулась Лиля. – Я могу об этом говорить. Уже могу. Отпустило… Да, действительно – он не звонил мне с тех самых пор, как женился. И не приходил.

– Может, появится еще? – с энтузиазмом произнесла Рая.

– Вряд ли! – усмехнулась Лиля. – Я сразу поняла, что он от Дарины без ума, хоть и говорил, что на деньгах женится. Он попался! Он теперь раб ее.

– Раб… – задумчиво повторила Рая. – А знаете, девчонки, ведь я тоже могла бы с вами скинуться.

– Рая! – в один голос воскликнули Лиля с Надей. Они прекрасно знали, что у Раи Колесовой ничего нет и она скоро уезжает из страны, к Гюнтеру. Вместе с детьми. – О чем ты…

– А вот о чем! – Рая протянула вперед руку – на одном из пальцев блестело и переливалось колечко – подарок ее нового жениха. Камешек в два карата.

– Рая! – смятенно отшатнулись Надя с Лилей.

«Благодаря» Гене Колесову у Раи практически ничего не было – он умудрялся пропить все, что плохо лежало. А сейчас он вообще себя ничем не сдерживал и вел себя чрезвычайно бесцеремонно. «Она меня бросает, да еще вместе с детьми – я теперь себя ни в чем не собираюсь ограничивать!» – заявил он. Рая, та самая Рая, которую он считал только своей и потому неинтересной, в один миг стала ему чужой. Чужой и… желанной. И Гена Колесов делал все, чтобы привлечь ее внимание. Чтобы разозлить ее. Чтобы заставить Раю думать о себе…

– Подарок Гюнтера! – воскликнула Надя.