Хроники Империи Ужаса. Гнев королей - Глен Кук

Сперва он посетил мавзолей семейства Криф, правившего Кавелином до него. Он склонился над накрытым стеклянной крышкой саркофагом его предшественницы и бывшей любовницы, облик которой искусно сохранила магия Вартлоккура.

– Спящая красавица, – прошептал он, глядя на холодное неподвижное тело. – Когда ты проснешься?

В его воображении ее грудь медленно поднималась и опускалась, и душа хотела в это верить, вопреки разуму.

Он любил ее. Она родила ему дочь, которую он почти не знал. Маленькая Каролан была погребена рядом. Ревнивое королевство погубило обеих…

Любовь их была пылкой и страстной. Подобное совпадение всех нужд и желаний могло случиться лишь раз в жизни – они идеально подходили друг другу. Воспоминание о былой страсти вновь заставило Браги усомниться в его нынешней преданности Ингер – он опасался полностью посвятить себя ей, зная, что в обычаях судьбы наносить удар по каждому, кто ему небезразличен.

Он поцеловал стекло над губами Фианы, и на мгновение ему показалось, будто те изогнулись в призрачной улыбке.

– Потерпи, Фиана. Я делаю все, что могу. – Он минуту помолчал. – Наступают времена испытаний. Все думают, будто я ничего не подозреваю, будто витаю в облаках. Меня недооценивают, как недооценивали тебя. Что ж, пусть считают меня всего лишь тупым солдатом, пока не угодят в яму, которую я для них выкопал.

Ему показалось, будто она понимающе кивнула.

В Воргреберге за него беспокоились. Он нечасто сюда приходил, но считалось странным, что он вообще навещает мертвых. И еще более странным, что он с ними разговаривает.

Ему было все равно – пусть думают что хотят. Для него кладбище было местом, где он мог укрыться от посторонних и спокойно поразмышлять, убежищем на то время, когда ему хотелось побыть одному.

Выйдя из склепа, Браги присел на влажную траву возле свежей могилы. Дождь прекратился. Какое-то время Рагнарсон сидел, швыряя комья мокрой земли в близлежащий надгробный камень. Все постепенно складывалось воедино – нечто, чего он еще не знал, состоявшее лишь из шепотов и слухов, странных известий из-за гор… Наверняка это что-то значило.

Мальчишкой он однажды побывал в морском походе вместе с отцом. Они вышли из Тондерхофна, еще когда не сошел лед, и их корабль в числе первых драккаров прошел через Огненные Языки. Проведя несколько дней в океане, они попали в штиль. Морская гладь напоминала отполированный нефрит, и у команды не было особого настроения садиться за весла. Бешеный Рагнар воспользовался возможностью, чтобы слегка поучить сыновей своим взглядам на жизнь.

«Оглянитесь вокруг, парни, – сказал тот, кто был известен под именами Бешеный Рагнар и Волк из Драукенбринга. – Что вы видите? Красоту океана? Его спокойствие? Безмятежность?»

Не зная, чего ожидать, юный Браги кивнул. Его брат Хаакен не решился даже на это.

«Считайте, будто море – это нечто живое».

Рагнар оторвал кишащий личинками шмат от туши свиньи, которую они принесли в жертву перед тем, как рискнуть войти в предательские течения Языков. Насадив кусок мяса на копье, он перегнулся через планшир и провел копьем по воде. А затем он облокотился о борт, держа мясо в нескольких дюймах над водной гладью, и замер в ожидании.

Вскоре Браги заметил под зеленой гладью движение. Что-то скользнуло под драккаром, и в полусотне ярдов от них поверхность воды рассек плавник. Нечто вырвалось из глубины, ухватив мясо и копье, за которыми едва не последовал и сам Рагнар – его от резкого рывка швырнуло на релинг. Вода забурлила и вновь стала неподвижной. Браги так и не разглядел, кто схватил гниющее мясо.

«Ну вот, – сказал Рагнар. – Видели? Там, в глубине, всегда что-то есть. И остерегаться следует именно тогда, когда море спокойнее всего. Именно тогда выходят на охоту крупные твари». Он показал вниз.

Под драккаром проплыл большой черный силуэт, слишком далекий, чтобы можно было различить что-либо, кроме тени в зеленой воде.

«Именно тогда выходят на охоту крупные твари», – повторил Рагнар. Он начал пинать матросов и осыпать их ругательствами, пока те не решили, что грести все же приятнее, чем принимать на себя всю ярость капитана.

Браги бросил комок земли в стебелек прошлогодней травы и попал. Стебелек сломался.

– Когда выходят на охоту крупные твари, – пробормотал он, вставая.

Пройдя вдоль подножия холма, он подошел к ряду могил. Там лежали его первая жена и дети, которых он потерял в Кавелине.

Элана была особенной женщиной. Только святая могла следовать за ним все годы службы наемником, рожать ему по ребенку каждый год, беспрекословно сносить его блуждающий взгляд и переменчивые чувства. Будучи дочерью итаскийской шлюхи, сама она была истинной дамой, навсегда оставив отпечаток в его душе. Именно ее больше всего ему не хватало в тяжелые времена.

В душе у него словно стоял некий барьер, мешавший таким же отношениям с Ингер.

Фиана была для него не только страстью, но и символом приверженности великим идеалам. Элана же являлась воплощением простой семейной жизни – возможно, базовой основы человечества.

«Странно», – подумал он, глядя на ряд надгробий. Он так и не сумел отдать всего себя целиком ни той, ни другой женщине, и ничего из того, что дал им, не мог дать Ингер. Насколько велики могут быть ресурсы одного мужчины?

Рагнарсон сам не знал, что он давал своей жене-королеве. Что-то – наверняка. И похоже, бо́льшую часть времени ее это вполне устраивало.

Он долго стоял, вспоминая годы с Эланой и друзей, придававших тем временам особый оттенок. Всему этому пришел конец. Наступили серые, бесцветные дни, в которых мало что могли изменить все его знакомства.

Возможно, он в самом деле старел. Возможно, с возрастом действительно блекнет радость, грусть и краски и все становится настолько пресным, что остается только лечь и умереть.

Браги взглянул на солнце. Прошло немало времени, пока он предавался воспоминаниям о былом. «Хватит заниматься глупостями, – подумал он. – Королю не подобает опаздывать на игру в захваты».

По дороге он встретил «Пантер». Будь на его месте кто-то другой, его бы безжалостно высмеяли из-за ничтожных шансов «Стражей». Команда «Пантер» состояла из молодых горячих голов, любимцев прекрасных красавиц, которые готовы броситься на шею победителям и презирают проигравших. И они рассчитывали оставаться первыми еще много лет.

Именно это и заявил какой-то смельчак.

– Возможно, тебя ждет сюрприз, парень, – усмехнулся Рагнарсон. – Мы, старые псы, знаем кое-какие трюки.

Юноша в ответ лишь пренебрежительно фыркнул.

«Неужели я сам когда-то был таким же молодым, самонадеянным и уверенным, что весь мир на моей стороне?» – подумал Браги. Он себя таким не помнил.

Они расстались, разойдясь по своим крепостям.

В первые минуты игры все происходило как обычно. Судьи собирали команды в крепостях, пересчитывали игроков и записывали имена. Когда команды были готовы, звучал рог, а потом еще раз, объявляя о начале игры.