Другие правила - Дмитрий Евдокимов

К семи часам вечера всё было кончено, а спустя час я приветствовал адмирала Лозанова, гордо стоявшего на капитанском мостике входящего в гавань флагмана флота. Сияющий от счастья Хуан Карлович отдал мне честь и направился к порту, принимать свою долю почестей. Четыре фрадштадтских линкора демонстративно тянули на привязи со спущенными парусами. Остальные трофеи будут всю ночь доставлять в Южноморск специальные команды. А пленных наберется столько, что я ума не приложу, что с ними делать.

Весь день державшее меня напряжение схлынуло, и навалилась жуткая усталость. Только сейчас пришло понимание, что я ничего не ел с раннего утра, но тратить время на ужин в форте не хотелось. Нужно возвращаться в город, меня там ждут.

Порт был оцеплен, за тонкой линией синих мундиров колыхалось возбужденное людское море – Южноморск страстно желал видеть победителей и побежденных.

– Господин генерал-лейтенант! – отдуваясь и поминутно утирая с лица пот, ко мне подбежал комендант порта подполковник Зубарев. – Что с пленными делать? Гауптвахта и городская тюрьма не вместят столько!

– Разместите сколько сможете, остальных заприте в трюмах под хорошей охраной. Пару дней так посидят, а там придумаем что-нибудь, – не имел я пока ответа на этот вопрос, и придумывать что-то на ходу не было ни сил, ни желания.

– Есть! – с облегчением выдохнул Зубарев и развернулся к подчиненным. – Этих к нам, на гауптвахту, – он небрежно махнул рукой на выведенную на пристань группу фрадштадтских офицеров численностью человек в двадцать. – С кораблей сто двадцать человек под конвоем отправить в городскую тюрьму, остальных пока оставить!

Я уже посчитал было, что проблема решена, и собрался продолжить движение в город, но тут пленные офицеры принялись что-то возмущенно высказывать коменданту. Подполковник растерянно обернулся, вновь обращаясь ко мне за поддержкой. Пришлось подойти поближе, чтобы добавить авторитета словам Зубарева.

Собственно, возмущался только один блондинистый господин лет тридцати, остальные лишь что-то нечленораздельно мычали, поддерживая его.

– Мы – офицеры его величества короля Георга! Я – вообще лорд Фрадштадта! Вы не можете засунуть нас на гауптвахту! Мы требуем нормальных, цивилизованных условий! – видя смущение коменданта, всё больше распалялся одетый в слегка изорванный камзол лорд.

Я пробежался глазами по пленным – все выглядят растерянными, но скорее раздраженными, чем подавленными. То ли еще не до конца осознали свое поражение, то ли действительно воспринимают всё происходящее как часть игры, где им в любом случае должно быть гарантировано подобающее их статусу место. Вот гады! Может, в каменоломни их всех отправить? Вот принципиально, ткнуть носом в нечистоты, чтобы прочувствовали всю тяжесть своего положения?

Видимо, эти мысли отразились на моем лице, поскольку гомон кучки благородных островитян стих, как по команде. Только лорд еще несколько секунд продолжал «качать права», потом и он умолк. Только тут я обратил внимание на скромно стоящего за спиной этого горлопана Джона Олстона.

Агент Тайной канцелярии был бледен, правая рука висела на перевязи, и вот он-то смотрел на меня отрешенным взглядом обреченного человека. Понимает, в чьи руки попал, и прекрасно знает, как я расплатился с Курцевичем-младшим. Кроме того, я знаю, на какую службу он работает, и это тоже не сулит ему ничего хорошего. Из таких ценных пленников информацию выбивают долго и тщательно. И в живых не оставляют.

Ну, это он так думает, а я человек отходчивый. Тем более что сегодня был такой тяжелый день и окончился он моим торжеством. Пережитые сегодня эмоции заставили меня забыть даже нападение на фрегат недельной давности, а уж похищение и пребывание в плену на территории Улории вообще кажутся настолько древней историей, что будто и не со мной приключились. Если пойдет Олстон на сотрудничество, то будут ему особые условия, а там уж посмотрим. Но это чуть позже, а сейчас – все на гауптвахту!

– Довожу до сведения тех, кто еще не понял, – заявил я громко, чтобы услышали все пленные офицеры, – мир изменился, и жить теперь всем придется по новым правилам! Поэтому сейчас вы все идете туда, куда вас определит подполковник Зубарев. Кто не согласен, может отправляться на корм рыбам! Альтернативы не будет.

Лорд снова хотел что-то возразить, но, наткнувшись на мой многообещающий взгляд, передумал. Вот так-то лучше!

Мой эскорт с большим трудом прокладывал себе дорогу сквозь восторженную толпу горожан. На улице уже стемнело, потому многие южноморцы стояли с факелами и масляными фонарями в руках. Смотрелось это очень красиво, но на восторги у меня уже не было сил. Всё, на что меня еще хватало, – это устало улыбаться и приветственно махать рукой. Кажется, со стороны это должно было выглядеть достаточно жалко, но народ встречал восторженным гулом каждый мой новый взмах руки. Толпа беспрестанно выкрикивала здравицы царю и обоим царевичам, адмиралу Лозанову и мне в двух лицах – и как Бодрову, и как Князю Холоду. Похоже, мне уже не избавиться от этого прозвища, да и нужно ли?

Напрасно я полагал, что сегодня уже не способен ни на какие эмоции – супруга доказала мне обратное.

Она встретила меня на верхней площадке лестницы, и глаза ее лучились таким счастьем, что сердце мое мигом оттаяло от ожесточения сегодняшнего дня, на душе стало легко и тепло. Позабыв об усталости, я вприпрыжку преодолел последний лестничный пролет и подхватил Натали на руки. Она обвила мою шею руками и прошептала на ухо:

– Поздравляю тебя, князь, с двойной победой!

– И тебя, княгинюшка, с победой! – автоматически ответил я и только после этого спохватился: – А почему с двойной?

– А ты догадайся! – сказала она весело и, чуть отстранившись, посмотрела мне прямо в глаза.

Я всё понял, и в голове моей второй раз за минуту взорвался цветной фейерверк. Вспомнились и сложились в единую картину все недомолвки и недомогания последних дней, и даже отчаянная решимость, с которой Игнат пытался не пустить меня в бой, выполняя указание Натальи.

– Спасибо! – прошептал я, не обращая внимания на смущенно топчущуюся внизу охрану и целуя Наталью в губы.

– Да, Михаил Бодров, – подтвердила она мою догадку, – у тебя скоро появится наследник. Или наследница.

– Это без разницы, – весело ответил я, в очередной раз удивляясь прозорливости отца Порфирия, уверенно предсказавшего именно такое развитие событий.

– Миша, я понимаю, что мы не можем совсем переехать в Холодный Удел, но хотя бы на пару месяцев!

– Я что-нибудь придумаю. Обязательно что-нибудь придумаю!

Конечно, придумаю, куда ж я теперь денусь? Жизнь вносит свои коррективы, снова придется приспосабливаться. И играть по другим, по новым правилам.