Три с половиной ступеньки - BANIFED

Название «ночная смена» звучало очень смешно, точнее символично, так как в это время ночи как таковой на этой широте не случалось. Солнце около полуночи пряталось за горизонт и через двадцать пять – тридцать минут появлялось вновь. Круглые сутки был день. С непривычки вначале было тяжело уснуть, а потом это перестали замечать. Основательно устав за день, просто сваливались в кровать, и в такие минуты было совершенно все равно, светит солнце или нет.

Николай увидел знакомого летчика Сергея, выруливающего со стоянки, и помахал ему рукой. Тот ответил ему и знаками показал, чтоб подходил на второй вылет. Сердце у Николая заколотилось так, что ему показалось: еще мгновение, и оно выскачет из тела от великой радости. Но радость была преждевременной. Через полчаса им сообщили, что на полеты прибыл какой-то генерал из округа. А это значило для Николая только одно: его мечта ускользала прямо из рук. В душе он чертыхался и ругал этого генерала, но ничего не мог сделать и уже без всякого желания отбыл на своем дежурстве.

Природа вокруг аэродрома выглядела девственной и даже экзотической. Озера были чистые и глубокие. Но вода в них была ключевой, и даже в жаркие дни купаться было невозможно. Обжигало холодом, и долгое пребывание в воде могло вызвать судорогу. Поэтому курсанты только ненадолго окунались и выскакивали из воды как ошпаренные.

Лес был полон ягод и грибов. Черника, ежевика, земляника – ягоды, которые встречались сразу же, как только начинался лес. Когда они заходили в чащу, чтобы полакомиться дарами, возникало ощущение, что здесь вообще вряд ли когда-либо ступала нога человека. Этой девственностью и богатством поражал лес. Единственным минусом было на

личие комаров, которые водились там в огромном количестве и казались гораздо крупнее. Случилась и аномалия: однажды утром они вышли на зарядку, и вдруг повалил снег. Это было удивительно, в середине июля – и снег. Он тут же таял, коснувшись земли, но вызвал такой необычайный восторг, что хотелось прыгать и танцевать, словно перед новогодней елкой.

Кроме Николая нашлись еще ребята, пожелавшие съездить на экскурсию на Соловецкие острова. От пристани в Кеми туда ходил паром, вся сложность заключалась в том, как добраться до самого городка. Подполковник, начальник курсантов, и сам хотел посетить эти места, поэтому договорился с командиром аэродрома на выделение транспорта. В одно из воскресений они отправились в Кемь, но приехали на пристань в тот момент, когда паром медленно оторвался от пристани. Разочарование было сильным, потому что оказалось, что следующий будет только после обеда. Смысла плыть уже не было, слишком мало оставалось времени для ознакомления с достопримечательностями острова. Пришлось им побродить по городку Кемь, сходить в кино, поесть мороженое и вернуться в часть.

Два месяца пронеслись незаметно. Когда они вернулись в Москву, были подготовлены приказы на присвоение офицерского звания «лейтенант». Некоторым выпускникам кафедры военной подготовки предстояло по окончании отправляться служить в вооруженные силы. Это касалось тех выпускников, кто не служил, но был готов отдать долг Родине, даже если сам того и не хотел. Были распределения и в воинские подразделения.

Ларису дома не застал. По рекомендации врачей она уехала в санаторий в Сочи для укрепления женского здоровья. Николай из письма знал, что она получила направление, но не знал, когда она должна была ехать. Дома на столе нашел подробное письмо, в котором она рассказывала, как и что у нее в последнее время произошло. Лариса сообщала, что как только обустроится, то пришлет ему из Сочи письмо со своими координатами, и просила прислать ей сразу же телеграмму, как только он вернется со сборов.

Письма из Сочи не было, его он получил двумя днями позже. Лариса сообщала, что живет в частной квартире, питается в санатории и ходит на процедуры. У моря бывает только под вечер. Прислала телефон хозяйки квартиры и просила позвонить. Николай сразу же отправился на переговорный пункт. Созвонившись, договорились встретиться, она звала его к себе. Николай решил ехать, ей еще нужно было там быть почти неделю, а он очень соскучился и хотел ее увидеть как можно скорее.

Когда приехал в Сочи, он впервые за все время их совместного проживания почувствовал некую отдаленность от Ларисы. Казалось, что он торопился к ней и желал ее, но как только они обнялись при первой встрече, у него промелькнула неясно откуда взявшаяся мысль, что она ему чужая. Возможно, это произошло из-за того, что она несколько изменилась внешне: остригла волосы и сделала химическую завивку. От этого у нее изменилось лицо, оно стало казаться круглее и полнее. Ему безумно нравились ее волосы, и он всегда просил их не обрезать и носить косичку или хвостик. Теперь на голове хоть и были симпатичные кудряшки, но не было тех желанных, живых и здоровых волос.

Хозяйка была категорически против того, чтобы они жили вместе, и никакие уговоры не помогли. Ничего не оставалось, они начали поиск жилья для него. Прошатавшись полдня, они в итоге отыскали место для ночлега. Все складывалось как-то безрадостно. Они не виделись более двух месяцев, внешне казалось, что ничего не изменилось, а внутри произошел все же какой-то надрыв. Они стали искать место, чтобы уединиться и побыть в объятиях друг друга. Но всюду были люди.

Лишь на другой день, высмотрев место, где им можно будет уединиться, поздно вечером они забрались на горку. Уткнувшись в забор частного дома, Николай подготовил место, вытоптав невидимую в темноте растительность, и, расстелив джинсовую куртку, пригласил Ларису сесть. Он ласкал ее, но не чувствовал совершенно, что она того хотела. Все прошло без эмоций и чувственных ощущений. В сердце Николая вкралась подозрительность от холодности Ларисы. Он старался шутить, смеясь над тем, что им, как любовникам, приходится скрываться от всех, но на душе в действительности было гадко, он подумал о том, что у жены кто-то есть.

Все дни, оставшиеся до отъезда, они встречались после трех часов дня и обычно шли к морю, но как любовники больше никогда не уединялись. Иногда бродили по городу или шли в парк «Ривьера», где однажды, поддавшись на уговоры фотографа, сфотографировались. Николай ненавязчиво расспрашивал ее, стараясь понять причину ее холодности. И однажды она выдала себя, когда в городе им встретился темноволосый парень и сказал ей «привет». На вопрос Николая: «Кто это?», она ответила: «Да так, за одним столом обедаем». Николай понял, что тот парень ей симпатичен, поэтому и вела себя так. Это чувство усилили ее слова, однажды оброненные ею в разговоре: «Какой-то ты некрасивый». Она это сказала и даже не заметила, что обидела Николая, а он тогда сжался и еще больше утвердился в своем предположении. Он не думал, что она ему изменила. Этого он не мог допустить даже в мыслях, уж слишком хорошо он ее знал и до бесконечности верил ей. Но то, что в ее сердце что-то происходило помимо ее воли, он просто чувствовал. Когда они вернулись в Москву, холодок, возникший между ними, постепенно растаял.

В сентябре началась преддипломная практика. Руководителем практики от кафедры и у Ларисы, и у Николая был назначен Попов Сергей Яковлевич. Это был занятой человек, мягкий по характеру, хотя за этой мягкостью чувствовалась и воля, и требовательность к студентам. Отношения, сложившиеся между ними, были довольно открытыми и доброжелательными. Общение никогда не тяготило ни одну из сторон. При обращении за помощью, Сергей Яковлевич всегда ее оказывал или подсказывал, а они, в свою очередь, никогда ему не докучали по мелочам. Направление на практику получили в научно-производственное объединение ВНИИКП, руководителем которой был их преподаватель Пешков Изяслав Борисович. Руководителем дипломного проекта Николая назначили заведующего 17/1 лаборатории Виктора Ивановича Бойко. От него зависела и тема, и ход выполнения дипломного проекта.