Игра - Лаура Паркер

Лотта сидела перед пылающим камином и нежно поглаживала пристроившегося у нее на коленях котенка Сабрины. За окном был тусклый осенний день. Шарлотта уже две недели не выходила из дома. Не собиралась этого делать и в ближайшие дни.

Сегодня исполнялась первая годовщина их свадьбы с лордом Рэндольфом — события, воспоминание о котором отзывалось острой болью в сердце молодой женщины. Шарлотта осталась одна. И судя по всему, навсегда. Ибо Рэн, видимо, возвращаться к ней не собирается.

— Я должна ехать домой! — пробормотала Лотта, нежно поглаживая уютно мурлыкающий комочек мягкой теплой шерсти.

Это решение она приняла уже несколько недель назад — сразу после того, как исчезли Сабрина и лорд Дарлингтон. Шарлотта понимала, что ей теперь не остается ничего другого, кроме как трезво оценить создавшуюся ситуацию. Ведь она ждала ребенка от Рэна…

Но от принятого решения надо было переходить к конкретным действиям. Откладывать не имело никакого смысла. Ибо ничего нельзя было изменить в прошлом, да и настоящее представлялось довольно туманным.

Как же быть дальше? Следует ли написать Рэну о своем решении вернуться? Или просто приехать и уже тогда выяснять отношения?

В эти горькие минуты Шарлотта вынуждена была признаться себе в том, что во многом сама виновата в их ссоре. Особенно глупым выглядело ее нежелание вернуться в Лондон. Бегство от мужа было каким-то непонятным, диким ослеплением. Хотя трещина в их отношениях с Рэном наметилась уже за несколько месяцев до этого. И с тех пор с каждым днем становилась все глубже и шире. Сейчас, когда у Шарлотты было достаточно времени для того, чтобы все серьезно обдумать, она пришла к грустному заключению: Рэндольф завел себе любовницу только потому, что жена перестала его удовлетворять. А скорее всего он хотел позлить ее, заставить ревновать и в конечном счете вернуться!

Вот она и решилась на это… Но не поздно ли?

Шарлотта начинала понимать: гордость — опасная черта характера! Причем стоит она очень дорого! Гораздо дороже, чем Лотта еще недавно считала! Лично она пожертвовала всем, что имела… Всем!

Лотта встала, пересадила котенка в кресло и подошла к секретеру. Поверх других бумаг лежала схема, над которой она трудилась две последние недели. Это был план переоборудования флигеля лондонского дома в детскую. А рядом — документ, которого Шарлотта почти боялась: завещание, касающееся принадлежащей ей земли. Оно было составлено вскоре после бегства Сабрины, когда Лотта поняла, что беременна, и испугалась, как бы это не кончилось для нее самым худшим, то есть смертью…

А накануне, лежа в постели и просматривая местную газету, она неожиданно почувствовала, как под сердцем что-то зашевелилось. Сначала Лотта подумала, что ошиблась. Но через несколько минут то же самое ощущение повторилось. Она решила, что за обедом переела жирной баранины. Но когда это произошло в третий раз, все сомнения Шарлотты рассеялись. Она беременна!

Сегодня, проснувшись утром, она вновь ощутила в себе зарождающуюся жизнь, которая с этого момента зависела от ее собственного здоровья… А еще Шарлотта думала о том, что это новое существо появится на свет в результате ее близости с любимым человеком.

Она протянула руку и дернула за сонетку, вызывая служанку. Надо немедленно ехать в Лондон! Было бы просто безумием провести здесь еще один день! Сейчас главное — вновь завоевать расположение Рэна. А чуть позже можно будет найти способ отвадить от него любовницу! В конце концов, она имеет на это право как законная жена! А скоро станет и матерью его ребенка!

Лотта взяла завещание и разорвала его на мелкие клочки. Оно ей не понадобится!

« Надо будет сшить новое платье, — подумала она. — И обязательно изумрудного цвета! «

Именно этот цвет особенно любит Рэн… Боже, как давно она не лежала в его горячих объятиях! Слишком давно!

Лондон, 1 декабря 1740 года

Рэн стоял у камина в библиотеке, водрузив ногу на латунную решетку, и рассеянно смотрел на язычки пламени. Рядом на ковре грелся его верный мастиф.

В декабре холодный мрачный Лондон пустел. Охота, лесные прогулки, домашние застолья в уютных деревянных домиках с украшенными оленьими рогами стенами — все это манило столичную аристократию, решающуюся на какое-то время отказаться от городского комфорта и размеренной столичной жизни.

Приглашения составить компанию следовали одно за другим. Только за эти дни лорд Рэндольф получил таковых не менее полудюжины и с трудом находил удобные предлоги для отказа.

Сегодня первая годовщина их свадьбы с Шарлоттой — события, воспоминание о котором отдавалось острой болью в сердце молодого лорда. Рэн остался один. И судя по всему, навсегда! Ибо Лотта, видимо, возвращаться к нему не собирается.

— Я должен так поступить, — пробормотал Рэндольф, стукнув кулаком по мраморной плите камина.

Это решение он принял несколько недель назад, сразу после того, как увидел Лотту в объятиях Джека

Лоутона. Уже на обратном пути в Лондон Рэн начал понимать, что ему теперь не остается ничего другого, кроме как трезво оценить сложившуюся ситуацию. Он потерял Лотту, и она стала принадлежать другому.

Но от принятого решения надо было переходить к конкретным делам. Откладывать не имело никакого смысла. Ибо ничего нельзя было изменить в прошлом, да и настоящее представлялось довольно туманным.

Как же быть дальше? Следует ли написать Лотте о своем решении? Или просто передать с посыльным бумаги о разводе? В последнем случае он избежит непременной бурной сцены.

Как ни тяжело, но Рэн вынужден был теперь признаться себе в том, что во многом сам виноват в их ссоре. Особенно глупым было его поведение во время последнего разговора. То, что он дал ей возможность уехать, было непонятным, диким ослеплением. Возможно, если бы тогда он сразу бросился вслед за Шарлоттой, то…

Но нет! Трещина в их отношениях с Лоттой наметилась несколько месяцев назад. Ведь он видел это! И как поступил? Завел любовницу! Чтобы позлить Шарлотту, вызвать ее ревность и таким образом вынудить вернуться! Но этот жалкий замысел с позором провалился! Может быть, если бы он выслушал Лотту, извинился перед ней, она осталась бы в Лондоне. А там он мог бы попытаться вновь завоевать ее. Тогда Шарлотта, возможно, осталась бы с ним навсегда!

А теперь? Теперь скорее всего уже поздно! Рэндольф начинал понимать: гордость — опасная черта характера! Причем стоит она очень дорого! Гораздо дороже, чем он еще недавно считал! Лично ему это стоило всего… Всего!

Он снял ногу с каминной решетки, повернулся и подошел к рабочему столу. Лежащая сверху бумага появилась два дня назад. Рэн еще не подписал ее. Это был самый скандальный документ из всех возможных — о разводе. Если Рэндольф его подпишет, то Лотта перестанет для него существовать, а их совместная жизнь закончится.

Он слонялся по Лондону, как раненый медведь по лесу. С политическими противниками вел себя агрессивно. В разговорах с приятелями раздражался. А когда оставался один, то становился угрюмым и мрачным. И много пил, хотя и не напивался до безобразного состояния.