Ларец Зла - Мартин Лэнгфилд

Затем они на мгновение замерли, а потом вдруг медленно, будто метроном, принялись за обратный отсчет: 6… 5… 4… 3… 2… 1…

На нуле часы взорвались снопом искр и кривой голубоватой молнией. Манифестанты, проходившие под ними, истошно завопили и, схватившись руками за головы, заметались в толпе. Запах сгоревшей проводки долетел даже до Роберта.

«Тебе все равно не остановить нас…» — эти слова, никем конкретно не произнесенные, отпечатались у него в мозгу намертво.

Не спуская глаз со сгоревшей электроники, Роберт мобилизовал все внутренние силы и попытался вытеснить чужака, засевшего в его сознании: «Уходи, уходи, уходи…»

И тот ушел. Роберт почувствовал этот момент и наконец смог сдвинуться с места. Он добрел до ближайшей скамейки и тяжело повалился на нее, весь истекая потом.

Тем временем организаторы митинга при помощи мегафонов пытались успокоить толпу:

— Друзья, это всего лишь короткое замыкание! Призываем всех сохранять спокойствие и организованность! Всего лишь короткое замыкание!

Роберт поднял глаза и увидел две полицейские машины, подрулившие к дому, на стене которого взорвались часы.

Ему необходимо двигаться дальше. Ему необходимо черпать новые силы. Только так он сможет и впредь противостоять неведомому Злу. Только так он сможет спастись. Не чувствуя своих рук, он достал из кармана листок бумаги, переданный Терри, и пробежал глазами написанное:

Изгибы как изъяны —

Спираль, а не тропа.

Змея в траве петляет

От глаз и до хвоста.

Душа к душе стремится

За новый поворот,

Там, где дымок курится

У мудрости ворот.

Тот, кто не знает роздыха,

Пройдет крещение воздухом.

Толпа хлынула в парк. Мимо Роберта проплыли в воздухе несколько одинаковых транспарантов, сошедших явно с одного типографского станка: «Буш снова врет! Кто теперь умрет?» Сотни и сотни людей во всю силу своих легких дудели в дудки и размахивали американскими флагами. По бокам толпу оттесняли в парк полиция и национальная гвардия. Роберт равнодушно скользил взглядом по головам людей, пытаясь отвлечься от этого бедлама и сосредоточиться на своих мыслях. Но ему было очень сложно. Народу слишком много. Разве тут разберешься? Какой там, к черту, тайник можно отыскать в такой толчее?

Он попытался пробиться через толпу к северному выходу из парка, но это оказалось физически невозможно. Действуя локтями, он смог наконец протолкаться назад к скамейкам, перемахнуть через них и оказаться на игровой площадке, которая пользовалась большой популярностью у подростков-скейтбордистов. Здесь тоже было много народу, но по крайней мере не столько, сколько на главной аллее. Толкаясь без всякой цели среди людей, он вдруг опустил глаза и увидел некий рисунок, выбитый на асфальте. Он был огромен, и рассмотреть его весь не представлялось возможным — Роберт видел лишь отдельные фрагменты. Он стал проталкиваться влево, где рисунок, судя по всему, начинался. Его пихали, но он не обращал внимания. Ему наступали на ноги, но он лишь молча морщился, не спуская сосредоточенного взгляда с таинственных линий.

«Изгибы как изъяны — спираль, а не тропа», — бормотал он про себя.

Вдруг его осенило! Господи, ну конечно! Он же бродил по нарисованному лабиринту, который зелено-желто-красной змеей закручивался куда-то в центр игровой площадки. Расталкивая митингующих, Роберт медленно двинулся вдоль рисунка, изо всех сил стараясь не сбиться с пути. В какой-то момент он увлекся настолько, что толпа как будто перестала для него существовать. Его пихали, на него огрызались, но он ни на что не обращал внимания и упрямо шел вперед, повторяя все повороты лабиринта.

Наконец он дошел до самого центра — головы этой гигантской змеи с раздвоенным красным языком — и впервые поднял глаза. Прямо перед ним высился павильон из серого камня, напоминавший общественную уборную. Из его трубы на крыше валил белый пар. Справа и слева от него были расположены детские игровые площадки, а по центру возвышалась резная арка.

Душа к душе стремится

За новый поворот,

Там, где дымок курится

У мудрости ворот.

Роберт стал проталкиваться к павильону, но почти сразу же понял, что толпа вновь заволновалась. Впереди раздался громкий хлопок и какие-то дикие крики. Народ повалил назад. Роберта тоже подхватило было этой волной, но он решил не сдаваться. В какой-то момент он увидел в толпе высокого светловолосого мужчину, который смотрел прямо на него и улыбался. В следующее мгновение толпа опрокинула Роберта, и сразу несколько башмаков придавили его к земле.

— Полицейского убили! Убили полицейского!

— Прекратить панику! Сохраняйте спокойствие!

— У него пистолет! Вы видели? У него пистолет!

— Это просто петарда! Успокойтесь! Это была обыкновенная петарда!

— Куда ты лезешь, урод?! Ты что, не видишь — здесь же дети!

— Толкните же его кто-нибудь! Как следует! Чтобы не напирал!

На Роберта вновь кто-то пребольно наступил. Ему даже показалось, что у него хрустнули ребра. Сердце его лизнул шершавый язык паники. Господи… Его же просто раздавят сейчас, как щепку. Отпихнув чью-то тяжелую ногу, он изо всех сил дернулся наверх, с земли. Тщетно. Единственное, что ему удалось сделать, — перекатиться на бок, подогнуть к животу колени и прикрыть голову руками. Над головой взвизгнула какая-то женщина, а потом сразу с десяток демонстрантов обрушились на него. Со всех сторон его сдавили тела. Было очень трудно не то что шевелиться, но даже дышать под таким прессом. Ему сразу вспомнился один стародавний телесюжет об обрушении жилого дома и о спасении из-под обломков женщины, которая около суток провела под бетонной плитой с раздавленной грудной клеткой.

Зарычав, он вновь попытался подняться и стряхнуть с себя навалившиеся визжащие тела. Кровь стучала в висках, воздух с шумом вырывался меж сжатых до хруста зубов, ноги отчаянно искали опору, локти расталкивали других несчастных. Йуну вновь предприняли попытку покончить с ним. Он не доставит им такого удовольствия. Он на карачках заполз под каменную скамейку и смог наконец немного перевести дух.

А спустя минуту или две он вдруг увидел мальчишку, упавшего под ноги бесновавшейся толпе всего в метре от него. Кто-то тут же наступил ему на руку, и ребенок взвыл от боли. На вид ему было не больше восьми-девяти. Ни о чем не думая, Роберт выбрался из своего убежища и, нырнув кому-то под ноги, попытался выцепить паренька из смертельных объятий.

Прижав его к груди, Роберт напрягся всем телом и сумел подняться на одно колено. Воздух со свистом вырывался из его груди. Он вдруг стал успокаиваться. Это было тем более удивительно, что толпа продолжала напирать, кто-то пытался перелезть через его голову, справа и слева корчились на земле несчастные, где-то совсем рядом истошно визжали женщины, плакал младенец.