Мэрилин Монро - Дональд Спото

Фильм «Ты настолько молод, насколько сам считаешь» сделал указанный факт наглядным и очевидным для самой Мэрилин, и из-за этого она почувствовала себя несчастной. Данная лента, в основу которой положен рассказ Пэдди Чаевски[171], показывает вынужденного перейти на пенсию шестидесятипятилетнего бизнесмена, который, чтобы ликвидировать дискриминацию пожилых людей, выдает себя за президента крупного финансового холдинга. В указанной картине фамилия Мэрилин Монро впервые появляется в заглавных титрах перед названием (среди исполнителей она идет шестой по счету); однако помимо этого в роли соблазнительной и рассеянной секретарши Харриэт, исполнявшейся Мэрилин, ничего особенного не было. Аллан Снайдер, как всегда, гримировал ее, а также успокаивал самим фактом своего присутствия. По его словам, «Мэрилин была смертельно перепугана зрителями, считавшими ее воплощением секса. Боже мой, если бы они только знали, как же это было для нее трудно!» Особенно теперь, когда ничто не могло компенсировать актрисе разочарования бессмысленностью ее роли в кинофильме, который никому не мог принести ни пользы, ни радости. В январе Мэрилин угнетала не только смерть Джонни, хотя большинство окружающих считали основной причиной ее печали именно это грустное событие. «Она постоянно плачет, — жаловался режиссер Хэрмон Джонс своему другу Элиа Казану, слава которого как театрального режиссера и одного из учредителей Актерской студии дошла сейчас и до Голливуда — дошла вместе с его картинами «Джентльменское соглашение», «Пинки» и «Трамвай "Желание"» по пьесе Теннесси Уильямса. — Всякий раз, когда я в ней нуждаюсь, она плачет. А у нее от этого заплывшие глаза!» Мэрилин нередко приходилось разыскивать в каком-нибудь темном углу павильона, где она сидела ужасно расстроенная, причем не только и не столько по причине смерти боготворившего ее Джонни, сколько ввиду печальных перспектив, рисующихся перед ней как перед актрисой.

Невероятно поглощенный искусством театральной и кинорежиссуры, Казан посвящал также массу энергии всякого рода сексуальным эскападам (он сам открыто признавался в этом, приводя всяческие детали в опубликованных им мемуарах). В этот день он пришел на съемочную площадку исключительно для того, чтобы увидеться с Мэрилин, которую ему когда-то представили как спутницу Джонни Хайда. «Она [с момента смерти Джонни] вообще нигде и ни с кем не появлялась, — вспоминает режиссер, — и я подумал, не следует ли мне самому заскочить к этой девушке... Обо всех молодых артистках в те времена было принято думать как о добыче, которую мужчина должен взять приступом и подчинить своей воле. Тот неподдельный интерес, который пробудился во мне, просто обязан был принести результаты». Его донжуанские планы и расчеты быстро сбылись. Мэрилин приняла приглашение на обед, и вскоре — в тот момент, когда Казан, ставя фильм «Да здравствует Сапата!»[172], помногу находился в Калифорнии, — ему удалось добиться желанной цели.

«Во время съемок на натуре, — вспоминает в этой связи Сэм Шоу, — Мэрилин ввязалась в большой роман с Казаном, а поскольку в ту весну у нее было не особенно много работы, то она приезжала вместе с Казаном на ранчо студии "Фокс", где Элиа в качестве режиссера занимался съемками кинокартины. Вечером, на обратном пути, мы обычно останавливались всей компанией в каком-нибудь ресторанчике или таверне, потягивали пиво, запускали музыкальный автомат и танцевали в свое удовольствие».

«В таких ситуациях, — добавляет Шоу, — нельзя было вообразить себе лучшую или более веселую спутницу, чем Мэрилин. Все знали о присущем ей беспокойстве, но далеко не все знали, что она умела отдыхать и развлекаться, что она никогда не жаловалась на обычные житейские неприятности или неудобства, что она никогда и ни о ком не говорила плохо и что у нее было блестящее врожденное чувство юмора».

Мэрилин считала сорокадвухлетнего в ту пору и женатого Казана сопереживающим и полным понимания слушателем (сам он именовал эту методу надлежащей «техникой обольщения»), а также человеком блестящего ума. Он же воспринимал ее как «простодушную и скромную красотку, которую Голливуд унизил и довел до готовности всегда пойти с кем-либо в постель». Помимо этого он рассматривал Мэрилин как девушку, которая не располагает никакими знаниями, кроме собственного жизненного опыта, и пытается добиваться уважения к себе от разных мужчин, которых она в состоянии увлечь и заманить; однако на деле она по большей части позволяет им унижать и оскорблять себя, поскольку их презрительное отношение к ней в значительной мере совпадает с ее собственной самооценкой.

Их роман тянулся целый год. Поначалу любовники встречались в ее маленьком гостиничном номере. Однако после того, как Мэрилин купила себе в кредит рояль и перекрасила его в белый цвет, получив тем самым дубликат того элегантного музыкального инструмента, который столь много значил для нее и ее матери в доме на Эрбол-драйв и который Грейс в конечном итоге продала, ее и без того тесная комнатка еще более уменьшилась. По этой причине она часто ночевала с Казаном в просторном доме агента Чарлза Фелдмена и его супруги, актрисы и фотографа Джин Хоуард. С наступлением утра Казан попросту натягивал на себя белый купальный халат и отвозил Мэрилин обратно в «Беверли Карлтон», опуская брезентовый верх своего кабриолета, пока они распевали и смеялись в утренней мгле, висевшей над каньоном Колдуотэр. Это был, пожалуй, первый в ее жизни роман, который не связывался ни с какими осложняющими обстоятельствами и давал ей полное удовлетворение. Мэрилин ничуть не отпугивало ясное осознание отсутствия каких-либо шансов на замужество — более того, этот факт словно бы нес с собой дополнительное ощущение свободы. Что же касается Казана, то «Мэрилин просто не могла быть женой, — как он написал позднее. — Это знал каждый». Она была скорее «великолепной компаньонкой».

Знакомство — благодаря Казану — с Фелдменом принесло Мэрилин немедленную профессиональную пользу. Поскольку Джонни долгое время пренебрегал всеми другими клиентами агентства «Уильям Моррис», чтобы полностью посвятить себя Мэрилин, после его смерти агентство не проявляло особого желания представлять интересы актрисы. Хотя оно вроде бы упорно вело от ее имени рутинные переговоры с киностудией «Фокс», безразличие представителей агентства стало очевидным, когда в марте бумаги, уже полностью готовые к подписанию, провалялись на письменном столе Морриса целых три недели. Это в конечном итоге привело к тому, что Мэрилин (хотя агентство Морриса по-прежнему получало свою долю от ее заказов) отправилась в агентство «Знаменитые артисты». Этой компанией управлял Фелдмен — солидный и элегантный мужчина, который вместе с Хью Френчем руководил карьерой Мэрилин Монро на протяжении нескольких последующих лет[173].