Ужас Данвича - Говард Филлипс Лавкрафт

Пришельцы хотят от людей только мира, невмешательства в их жизнь и увеличения духовных связей. Последнее теперь абсолютно необходимо, поскольку земные открытия и изобретения расширили наши познания и отныне Крылатым с каждым днем все труднее существовать на этой планете. Пришельцы хотели бы полнее узнать человечество и отобрать нескольких философов и ученых для знакомства с их цивилизацией. Такой обмен знаниями уничтожит все имеющиеся преграды и страхи, и в результате восторжествует modus vivendi, который сможет удовлетворить обе стороны. Сама мысль о попытках порабощения или духовного разложения человечества чудовищна и нелепа.

Неудивительно, что Крылатые выбрали меня для установления этих связей – как-никак я успел уже немало узнать о них и могу быть на Земле истолкователем их намерений. Они обо многом говорили со мной прошлой ночью, и факты способны потрясти воображение своим масштабом и широтой охвата. А мне еще предстоит столько узнать в процессе непосредственного общения и переписки с ними! Пока они не звали меня с собой в путешествие на иные планеты, хотя позднее я сам, наверное, захочу с ними отправиться, воспользовавшись и своими познаниями, и всем опытом, накопленным человечеством. Они больше не будут осаждать мой дом. Все вернулось к норме, и теперь собакам не придется меня защищать. Я прошел здесь через страшные испытания, но взамен узнал массу нового, и мой интеллектуальный багаж сравним лишь с изведанным немногими смертными.

Наверное, Крылатые – самые восхитительные органические существа во Вселенной или в сферах вне времени и пространства – члены огромной космической расы, в сравнении с которой все иные жизненные формы всего лишь неполноценные варианты. Они ближе к растительным, чем к животным видам, если подобные термины вообще применимы к их органической структуре, отдаленно напоминающей грибы; впрочем, их состав, в известной мере сходный с хлорофиллом, и единственная в своем роде пищеварительная система существенно отличаются от свойственной настоящим грибам. Они состоят из форм, совершенно чуждых нашей части пространства, и их электроны вибрируют совсем иначе. Вот почему их невозможно заснять обычным фотоаппаратом, хотя мы можем их видеть, и зрение нас не обманывает. Полагаю, что, набравшись знаний, любой хороший химик смог бы изобрести раствор для фотографий, проявляющий их изображения.

Это племя Крылатых способно полностью сохранять свою субстанцию, перемещаясь в безвоздушном и лишенном жара межзвездном пространстве, а иные пришельцы могут путешествовать лишь с помощью механических приспособлений и благодаря любопытнейшим хирургическим операциям. Только у немногих из них есть крылья, сопротивляющиеся воздействию эфира, и вермонтские пришельцы как раз относятся к этому подвиду. Они не случайно обосновались на заброшенных горных кряжах Старого Мира, но и тут я должен уточнить ряд подробностей. Их внешнее сходство с жизнью животных и со структурой, которую мы считаем материальной, свидетельствует о параллельной эволюции, а не о близком родстве. Их интеллектуальные возможности превышают любые известные нам жизненные формы, хотя должен сказать, что крылатое племя с наших гор, несомненно, самое развитое. Телепатия – их обычный способ общения, но у них имеются и рудиментарные вокальные органы, которые после несложной операции (операции у них широко практикуются и считаются чем-то повседневным и обязательным) могут дублировать речь всех говорящих организмов.

Они обитают на еще не открытой и почти лишенной света планете на самом краю нашей Солнечной системы – за Нептуном и на расстоянии девяти других планет от Солнца. Это, так сказать, их родной дом. Как мы и предполагали, планета в мистически зашифрованном виде упоминалась в древних и потаенных рукописях. Там она называлась Югготом. Вскоре к ней проявят интерес в нашем мире и начнут размышлять о ее происхождении, надеясь установить с ней духовную связь. Меня не удивит, если астрономы ощутят сигналы мысли и откроют Юггот, когда Крылатые позволят им это сделать. Но Юггот – это только форпост всего племени. Оно расселилось на разных планетах и звездах, о которых мы не имеем никакого представления и даже вряд ли способны их себе вообразить. Единица времени и пространства является для них олицетворением космического единства, но на самом деле она не более чем атом в принадлежащей им бесконечности. Человеческое сознание не в силах охватить эту бесконечность, о чем я могу судить по себе, и за все время существования людского рода о ней догадывались, возможно, человек пятьдесят или чуть меньше.

Наверное, на первых порах вы, Уилмарт, сочтете мои рассуждения бредовыми, но со временем сумеете оценить поистине титанические возможности, открывшиеся перед нами. Я хотел бы поделиться с вами множеством фактов и должен сообщить немало интереснейших подробностей, но они не для письма. В прошлом я предостерегал вас от поездки ко мне. Теперь опасность миновала, и я с удовольствием отказываюсь от своих слов и приглашаю вас к себе.

Не могли бы вы приехать сюда до начала занятий в колледже? Наша встреча доставила бы мне истинное удовольствие. Возьмите с собой пластинку и все мои письма, потому что мне надо посоветоваться и уточнить ряд деталей. Они понадобятся мне, чтобы воссоздать всю историю. Привезите и фотографии, потому что я от волнения, кажется, перепутал негативы. Вы не представляете, что я собираюсь поведать вам в дополнение к изложенному здесь и какие колоссальные планы рождаются у меня!

Приезжайте не раздумывая. За мной больше никто не следит, и дома у меня мир и тишина. Отправляйтесь в путь, а я подъеду на станцию в Брэттлборо и встречу вас там. Погостите у меня подольше, вернее, сколько сможете. Я предвкушаю интереснейшие споры по вечерам о тайнах Вселенной и беспомощности наших догадок. Только, конечно, никому не говорите об этом, непосвященные ничего не должны знать.

Железнодорожное сообщение с Брэттлборо неплохо налажено, и вы можете ознакомиться с расписанием в Бостоне. Садитесь в поезд до Гринфилда, а потом сделайте пересадку. Я предлагаю вам выехать из Бостона в весьма удобное время – десять минут пятого утра. Поезд прибудет в Гринфилд в 7.35, а в 9.19 вы пересядете в другой, который остановится в Брэттлборо в 10.01 вечера. Выберите подходящий день недели и дайте мне знать, а я подъеду на станцию и встречу вас.

Простите за это отпечатанное письмо, но, как вы знаете, у меня начали дрожать руки, и я просто не в силах долго писать. Вчера я приобрел в Брэттлборо эту машинку „Корона“, и, кажется, она хорошо работает.

Жду от вас ответа и надеюсь увидеться с вами в самом скором времени. Привезите с собой пластинку, все мои письма и фотографии.

Искренне ваш.

С нетерпением жду приезда.

Генри У. Экли

Алберту Н. Уилмарту, эсквайру,

университет Мискатоник,

Аркхем, Массачусетс».

Противоречивость моих эмоций после прочтения, перечитывания и тщательного анализа этого странного и непредсказуемого письма не поддается описанию. Я уже сказал, что одновременно почувствовал облегчение и неуверенность, но это слишком грубое определение, исключающее нюансы и подсознательные ощущения, связанные как с облегчением, так и с неуверенностью. Начну с того, что письмо настолько противоречило предшествующей веренице ужасов, что изменение сознания Экли – от гнетущего страха к умиротворенному спокойствию и даже воодушевлению – казалось невероятным в своей стремительности и бесповоротности! Я с трудом мог поверить, что за день психологическая перспектива человека, написавшего мне еще в среду отчаянное послание, стала совершенно иной, пусть даже ночью он испытал какое-то необычайное облегчение, но не до такой же степени! Иногда, чувствуя ирреальность разыгравшейся драмы, я задавал себе вопрос, уж не померещились ли мне все эти фантасмагорические силы, но потом думал о записи на фонографе, и это совсем сбивало меня с толку.