📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаСексуальная жизнь в Древнем Риме - Отто Кифер

Сексуальная жизнь в Древнем Риме - Отто Кифер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 110
Перейти на страницу:

Проницательное знание сердца влюбленной женщины раскрыто Овидием в монологе, который он вкладывает в уста Медеи (vii, 12):

…не знаю какой, но препятствует бог, и едва ли
Это не тот, – или сходственный с ним, – что любовью
зовется.
Что же наказы отца мне кажутся слишком суровы?
Да и суровы они! Что боюсь, не погиб бы пришелец,
Мельком лишь виденный мной? Где столь сильной причина
боязни?
Вырви из груди своей, несчастная, ежели сможешь,
Этот огонь! О, если б могла, я разумней была бы!
Но против воли гнетет меня новая сила. Желаю
Я одного, но другое твердит мне мой разум. Благое
Вижу, хвалю, но к дурному влекусь. Что пылаешь ты к гостю,
Царская дочь, устремясь к чужедальнему ложу? И отчий
Край тебе милого даст! А он умрет ли иль будет
Жив – то во власти богов. О, лишь бы он жил! Ведь об этом
Можно молить, не любя. А деяния малы ль Ясона?
Тронуть кого бы не мог – бездушного разве! – Ясонов
Возраст, и доблесть, и род? И даже без этого, кто же
Не был бы тронут лицом? Вот и тронуто им мое сердце…
…Не просить мне должно, однако, —
Действовать надо! Но как предам я царство отцово?
А неизвестный пришелец, которому помощь подам я,
Мною спасен, без меня свой парус распустит по ветру,
Чтобы стать мужем другой и на муки оставить Медею?
Пусть, коль это свершит, – предпочесть мне сможет другую, —
Неблагодарный умрет! Но лицо у него не такое,
И таковы благородство души и наружности прелесть,
Что не пугает меня ни обман, ни забвенье услуги.
Пусть поклянется вперед! Договора в свидетели Вышних
Я призову. Что страшиться тебе? Поспешай, промедленья
Все отложи! И себе навсегда ты обяжешь Ясона,
Он съединится с тобой при торжественных светочах; будут
Женщины славить тебя за добро в городах пеласгийских!

Наконец Медея изгоняет сомнения, думая о своей любви к Ясону, – Ясону, которого она видит влюбленными глазами. Как говорит Овидий, в ее сердце «справедливость, почтенье, стыдливость» сражались с ее любовью. Хотя кажется, что эти высокие побуждения победят любовь, все же именно последняя в конце концов одержала верх:

Но увидала его, – и потухшее вспыхнуло пламя,
Щеки зарделись опять, лицо ее все загорелось.
Как – если ветер подул – им питается малая искра,
Что, незаметна, еще под тлеющим пеплом таилась,
Снова растет и опять, расшевелена, мощь обретает,
Так и затихшая страсть, что, казалось, уже ослабела, —
Лишь появился Ясон, от его красоты разгорелась.
И приключилось как раз, что еще был красивей собою
Сын Ясонов в тот день: извинил бы влюбленную каждый!

История Медеи, которую Еврипид еще раньше облек в превосходную драматическую форму, была разработана Овидием в трагедии, к сожалению не дошедшей до нас. Достойно сожаления, что он не совершил других попыток средствами драмы передать психологию глубин женского сердца, так как у него наверняка получилось бы что-нибудь значительное и запоминающееся. Однако в «Метаморфозах» имеется много монологов, которые произносят женщины в драматические моменты.

Точно так же и «Героини» Овидия представляют собой попытки – в драматической или риторической форме – изобразить душу влюбленных женщин. В них, например, содержатся письма Энею от его покинутой возлюбленной Дидоны, Ипполиту от Федры и Ясону от Медеи. Эти мнимые письма показывают не столько оригинальность Овидия, сколько его глубокое знание греческих и римских образцов в виде сочинений Софокла, Еврипида и Вергилия и больше похожи на наброски так и оставшихся ненаписанными пьес. Нам будет достаточно одного примера.

Трагедия Федры, влюбленной в своего целомудренного и холодного пасынка Ипполита, стала темой для знаменитых творений Еврипида и Расина. Овидий в таких словах показывает Федру, сочиняющую письмо Ипполиту («Героини», iv, 7 и далее):

Трижды признаться пытаясь, я трижды в смущеньи умолкла,
Трижды на первых словах оборвалась моя речь.
Может любовь лишь посильно стыду уступать: говорить мне
Стыд запрещает – писать повелевает любовь.
А где любовь повелела, опасно упорствовать смертным:
И властелинов-богов мощь побеждает она.
Я колебалась вначале, писать ли; любовь мне сказала:
«Федра, пиши: ты письмом склонишь суровость его».
Сжалься, любовь! Как мою чрезмерно ты душу терзаешь,
Так и его подчини сердце желаньям моим!
Не легкомыслие в том, что я брачный союз нарушаю;
Всех ты спроси: мою честь не запятнала молва.
Поздняя, видно, любовь нас сильнее гнетет; я пылаю
Вся, и от раны глухой грудь истекает моя.
Как со страданьем ярмо переносит впервые телица,
Как непокорен узде пойманный конь с табуна,
Так непривычному сердцу мучительны страсти любовной
Первые цепи; душа в них истомилась моя.
Бремя вины не гнетет, если сызмала к ней привыкаешь;
Пыткой любовь для того, кто ее долго не знал.
Первый получишь ты дар столь ревниво досель соблюденной
Чести; с твоей чистотой пасть суждено и моей[90].

Она утешает себя мыслью, что весь ее род обречен на странную любовь:

Уж не семейный ли рок этой страстью сулил мне томиться?
Род в исступлении наш весь дань Афродите несет.
Зевса Европа любила (ведем от нее мы начало):
Образ притворный быка ей олимпийца скрывал;
Мать Пасифая моя в роковом извращении страсти
Грех выдала свой, явив миру уродливый плод…

Любовь Федры к Ипполиту переполняет ее в то мгновение, когда она видит его:

Нравился ты мне и раньше, но тут воспылала я страстью,
Всюду, до мозга костей, пламя любви разлилось.
В белом хитоне сияя, чело увенчал ты цветами;
Чистым румянцем стыда юный окрашен был лик.
Лик тот… другим он казался холодным, и строгим,
и черствым;
Если же Федре судить, он лишь отвагой дышал.
Не выношу я мужчин, что по-женски лицо свое холят;
Самый лишь скромный уход вашей приличен красе.
Именно строгость твоя, безыскусной прически небрежность,
Легкая пыль на щеках – все это красит тебя.
Вижу ль, как диких коней ты строптивую выю смиряешь —
Мерным изгибом ноги долго любуюсь твоей;
Иль богатырскою дланью копье ты упругое мечешь —
Мышцы могучей руки любящий взор веселят;
Держишь ли дрот роговой с острием из железа широким —
Что б ты ни делал, моим ты ненагляден очам.
Жесткость ты только свою оставляй среди зарослей горных!
Не заслужила, мой друг, смерть от тебя я принять.
Грустный удел, без конца легконогой служить Артемиде
И Афродиту лишать чести, что ей суждена.

Федра ссылается и на то, что ее муж Тесей почти забыл ее:

1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?