«Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма - Александр Чудинов

Расставание с учеником, с которым они вместе провели около двенадцати лет и к которому учитель, несмотря на все сложности в их взаимоотношениях, был по-своему привязан, глубоко опечалило Ромма, однако он недолго предавался унынию и, по определению Миет Тайан, «душой и телом отдался общественному делу». Еще до того, как навсегда расстаться со своим подопечным, Ромм 14 ноября 1790 года был избран в муниципалитет коммуны Жимо. Отъезд же Попо избавил его от заботы о воспитаннике и полностью развязал руки для занятия политикой. Бывший гувернер принимал энергичное участие в работе местной администрации, занимался благотворительностью, на протяжении многих месяцев вел революционную пропаганду среди крестьян. Из политически сознательных селян он сформировал «Братское общество» Жимо, от имени которого выступал на страницах газеты Feuille Villageoise («Деревенский листок») с пропагандой революционных идей. Его активность не осталась незамеченной, и в сентябре 1791 года земляки избрали его депутатом Законодательного собрания.

В Собрании Ромм примкнул к левому крылу и, судя по письмам на родину, охотно поддерживал действия, направленные на расшатывание существующего строя. Правда, не будучи уверен в своих ораторских способностях, сам он избегал, без крайней необходимости, выступать на общих заседаниях. Один из таких исключительных случаев имел место 19 мая 1792 года, когда Ромм поднялся на парламентскую трибуну, чтобы заявить решительный протест против ареста мировым судьей трех левых депутатов. Главным же центром приложения его усилий был парламентский комитет по общественному просвещению, где Ромм оказался наиболее активным помощником Кондорсе в разработке плана национального образования. Немало времени он – по-прежнему как зритель – проводил и в Якобинском клубе.

Суд над королем в Конвенте

Избранный в сентябре 1792 года в Конвент, Ромм занял место среди деятелей Горы (группировки «левых» депутатов, сидевших на верхних скамьях зала), то есть стал монтаньяром. Первое время, правда, он не конфликтовал и с противостоявшей Горе группировкой жирондистов, тщетно пытаясь примирить их с монтаньярами. Однако после процесса над королем, где Ромм решительно высказался за казнь, он занял враждебную позицию по отношению к жирондистам.

В комитете по общественному просвещению Ромм продолжал работать над планом Кондорсе (сам Кондорсе ушел в Конституционный комитет) и в декабре 1792 года выступил в Конвенте с большим докладом о принципах будущей системы национального образования. Впрочем, еще до того, как разработка этой новой системы была завершена, он активно способствовал разрушению старой и выступил инициатором закрытия целого ряда учебных заведений, объявленных им «рассадниками аристократизма».

В апреле 1793 года Ромм входил в Комиссию шести, занимавшуюся подготовкой Декларации прав для новой Конституции, и сделал на эту тему большой доклад, который, однако, был весьма критично принят основной массой депутатов. Расстроенный неудачей Ромм вышел из Комиссии.

В мае 1793 года его вместе с рядом других депутатов отправили в миссию к армии Шербургского побережья. Накануне отъезда, 3 мая, Ромм официально оформил свое членство в Якобинском клубе, шестого получил паспорт для поездки, а девятого отбыл в Нормандию. Месяц прошел в работе по организации обороны северного побережья и формированию революционных обществ в местных коммунах.

В начале июня до Нормандии докатилась весть о восстаниях в Париже 31 мая и 2 июня, в результате которых Конвент под давлением вооруженной толпы пошел на изгнание депутатов-жирондистов. В департаменте Кальвадос, как и в ряде других мест, поднялось движение протеста против нарушения парижанами неприкосновенности национального представительства. В Канне формировались отряды добровольцев для похода на столицу. Девятого июня повстанцы захватили находившихся в миссии членов Конвента Ромма и Приёра (из Кот-д’Ор), объявив их заложниками безопасности арестованных в Париже депутатов. Из Канна, куда их переправили под стражей, Ромм и Приёр обратились к Конвенту с просьбой… узаконить свой статус заложников и заявили, что восставшие руководствуются патриотическими мотивами. Тем самым оба пытались предотвратить репрессии и против арестованных в Париже депутатов, и против нормандских республиканцев, поднявших оружие в их защиту. Когда в Конвенте получили это письмо, было высказано предположение, что Ромм написал его под принуждением. И тогда Ж. Кутон произнес легендарную фразу, охотно повторявшуюся потом всеми биографами риомца. Повторим ее и мы: «Ромм останется свободным даже под жерлами всех орудий Европы». Впрочем, никто в Ромма не целился, оба заложника содержались в хороших условиях и, после того как восстание было подавлено центральными властями, 29 июля невредимыми вышли на свободу.

Вернувшись в Конвент, Ромм возобновил работу в комитете общественного просвещения. Он развил и дополнил план Кондорсе по созданию системы национального образования, однако, когда Ромм представил свой проект Конвенту, большинство депутатов его предложения отвергли, сочтя их недостаточно демократичными.

Заседание Конвента

Более плодотворными оказались усилия по разработке нового, революционного календаря, в которой Ромму принадлежала ведущая роль. Пятого октября 1793 года этот календарь был узаконен Конвентом. Правда, ложкой дегтя для Ромма стало то, что ему не удалось добиться утверждения своего варианта наименования отдельных дней: проявившийся в этих наименованиях ярко выраженный морализаторский настрой риомца не встретил понимания у коллег. Обсуждение приобрело довольно курьезный характер. Вот как описывает данный эпизод А. Галанте-Гарроне:

Ромма подняли на смех, и только что принятый декрет был отменен. А через 15 дней Конвент проголосовал за предложенные П.Ф.Н. Фабром д’Эглантином наименования, связанные с природными явлениями и сельскохозяйственными работами.

Следующим важным этапом революционной деятельности Ромма стала его миссия на юго-запад Франции, куда он отправился 23 февраля 1794 года или, по изобретенному им же календарю, 5 вантоза II года Республики. В течение шести месяцев, проведенных в Дордони и прилегающих к ней департаментах, Ромм занимался организацией производства на военных мануфактурах, в чем ему, очевидно, помог опыт посещений аналогичных предприятий России и Франции в его бытность гувернером.