Личный секретарь младшего принца - Вера Чиркова

Еще принца несколько тревожила квартеронка, которую приставили его развлекать, но об этом он решил пока никому не говорить.

— Илли, ты со мной? — Кандирд не столько спрашивал, сколько утверждал, и сам не понимая, откуда в нем взялась такая непоколебимая уверенность, что спорить девушка не станет.

— Пожалуй, — искоса глянув на королеву, согласилась сеньорита секретарь, мгновенно просчитав, что тут достаточно сеньоров, достойных предложить руку ее величеству.

— Иди, — подтолкнула ее королева, и сеньорита без колебаний подала руку его высочеству.

— Ваше величество, — в тот же миг возник рядом с повозкой третий принц, — вы позволите мне вас сопроводить?

— Да, — учтиво улыбнулась королева, опираясь на руку сына, хотя больше всего сейчас не желала бы объясняться именно с ним.

Но уж если Бенг смотрит таким требовательным взглядом, лучше не прекословить, а постараться ему убедительно доказать, где именно он просмотрел маленькую лазейку, приготовленную матерью для достойного выхода из задуманной интриги.

Невысокий арочный проем открывал вход в увитый вьющимися растениями коридор, освещенный бледным сиянием полупрозрачных голубовато-жемчужных бутонов. Постепенно заворачивая вправо, он привел гостей в довольно просторное, круглое помещение, вдоль стен которого стояли кресла и маленькие столики. Справа и слева виднелись двери в умывальни, завешенные зелеными циновками. На занавеси, ведущей в помещение для дам, традиционно красовалась искусно вышитая ромашка, а для кавалеров — тюльпан. Прямо против входа располагался узкий овальный выход в следующий коридор, и оттуда доносился непонятный шум.

— Ваше величество, ваши высочества… — обогнав гостей, анлер Тинурвиель остановился перед ними, подняв руку, чтоб привлечь внимание: — Дальше вы идете одни. Дважды видеть водопад наделенные разумом существа не могут, а мы все уже видели.

— Там какая-то магия? — Иллира уже уточняла этот вопрос, но «подружка» знала очень немного, только то, что сказал сейчас анлер.

— Нет, там только красота! — патетически провозгласил анлер и с сожалением добавил: — А мозг разумного существа так устроен, что, увидев красоту первый раз, он восхищается и становится чище и возвышеннее в помыслах, а увидев во второй, начинает ощущать свою незначительность по сравнению с этим явлением и впадает в трудноизлечимое уныние.

— Определенно эти изыскания проводились только на эльфах, — с самой сочувствующей физиономией покивал ему Ингирд, — вряд ли гоблины впали бы в уныние. Иначе вы их всех уже пригласили сюда и по три раза показали водопад… для надежности.

— Хорошая идея, — процедил старший принц, и анлер неприметно поежился — иметь во врагах этих двоих не пожелал бы даже самый сильный из эльфийских магов, а он таковым не был.

— Так куда нам идти? — решительно прекратила эти разговоры ее величество.

— Если никто не желает посетить умывальню, — состроил оскорбленное выражение лица эльф, — то вот в этот проход. Через полчаса я позвоню, там есть колокол, и вы вернетесь, некоторые люди теряют там ощущение времени.

— Я желаю, — королева позвала взглядом Иллиру, и девушка послушно шагнула вслед за ней, заметив по пути скривившиеся в досадливой гримаске губы эльфа.

— Тут можно поговорить, а мне нужно сказать тебе еще одно слово… — торопливо шепнула ее величество, увлекая девушку в дальний угол, к завешенным циновками входам в отдельные кабины. — Илли, если тебя что-то насторожит или покажется обидным… прошу не торопись делать выводы, поговори сначала со мной. И вообще… если что-то случится, обращайся ко мне… я обещаю, что никому не расскажу и обязательно помогу.

— Я поняла, ваше величество, — задумчиво глянув во встревоженные глаза королевы, кивнула Илли, впервые задумавшись — как же это, наверное, трудно, быть единственной женщиной в семье, где все остальные — мужчины.

Коридор, который начинался от круглого зала, был настолько тесен, что идти можно было только гуськом, и Кандирд с великим сожалением отпустил локоть сеньориты, но потом спохватился, крепко взял девушку за узкую ладошку и так и вел, как ребенка, по тоннелю и по довольно крутой лестнице ко все усиливающемуся шуму.

С маленькой площадки, которой завершилась лестница, открывалась самая настоящая, тяжелая и прочная дверь, и едва шедший впереди Гарстен распахнул ее, на путешественников обрушился ровный гул, сияние и влажная прохлада. Щуря глаза и постепенно привыкая к неумолчному грохоту воды, гости выбирались на просторную площадку, защищенную высокими перилами и добротным навесом, и застывали, пытаясь одним взглядом охватить неимоверно грандиозное зрелище.

Как вскоре стало ясно, галерея, на которой они очутились, располагалась на маленьком островке, расположенном почти посредине потока, и водопад окружал его широкой дугой. Начинавшийся где-то в необозримой вышине водопад летел вниз не струями и не потоками, еще там, в месте рождения, он разбивался на капли, и его вернее было бы величать каплепадом.

Мириады этих капель, как сдвинутый в одну линию ливень, бесконечным звездопадом стремились вниз, и каждая горела в лучах солнца недолговечным, но прекрасным алмазом.

Сотни радуг играли над местом, где капли, падая с высоты на полупрозрачные, отполированные синие камни, вливались в общий поток, и одна, огромная, как небесный мост, сияла высоко в небе.

Канд, незаметно для самого себя подтащивший Илли поближе, стиснул руки на талии девушки и опустил подбородок на ее прическу, наслаждаясь сразу всем. И дивным зрелищем, и не менее замечательным теплом и покоем, возникавшим от ощущения, что она рядом, стоит, доверчиво опершись на надежные руки принца и откинув ему на грудь головку.

И ощущал, как странное, липкое чувство непонятного безразличия, внезапно охватившее его за столом, постепенно сползает с души, тает как лед на жарком солнце, не оставляя после себя ни следов, ни воспоминаний. Мир с каждой секундой начинал играть все более яркими красками, водопад, обнимающий его со всех сторон дивной алмазной завесой, каким-то образом сливался в душе принца с образом хрупкой девушки, которую он держал в руках. И это было правильно, как рассвет после ночной мглы, как весна после холодной зимы и как теплый дом в конце тяжелой дороги. Вот теперь принц готов был петь под окнами сеньориты и писать стихи… если она, конечно, захочет, но почему-то был уверен, что Илли никогда не потребует от него таких глупостей.

Прозвучал колокол, вырывая всех из мечтательного молчания ощущением несправедливости, обмана. Неужели прошло уже полчаса?! Да они только что вышли… только встали… всего пять минут… странно, конечно, что штаны и туники успели так сильно отсыреть.

Колокол прозвонил второй раз, длиннее и требовательнее, и ее величество, взиравшая на водопад с залитым слезами лицом, решительно повернулась к сыновьям:

— Пора уходить, а то простынем. Канд, ты не видишь, что Илли вся мокрая?!

Вот теперь он увидел и сразу всполошился и умудрился на руках пронести ее по узкой лестнице, а потом почти бегом доставить в круглый зал, слыша за спиной третий, настойчивый звон колокола.