Тёмных дел мастера. Книга третья - Алексей Берсерк

— «Быстрее, на второго!» — резко велел переметнуться тогда своим крылатым доносчикам Гортер в надежде услышать, где конкретно хранится сейчас его лук, о котором только что упомянул поймавший его командир магусов. Но услышал с их помощью только несколько довольно неопределённых фраз: «…Конечно. Да моим ребятам вообще нет до этого никакого дела. Но из-под стражи этот человек не выйдет ни при каких обстоятельствах, ясно?»

Однако для бывшего следопыта и в том нашлось некое утешение.

«Значит, мой лук всё-таки где-то здесь, рядом!» — облегчённо выдохнул Гортер, составив эту мысль уже у себя в голове, а не с помощью того интуитивного чувства, что позволяло ему общаться с мухами.

Но вскоре он снова попытался настроиться на их бесконечное жужжание и был готов выдать им ещё одно очень важное задание.

По команде своего повелителя каждое из этих спешно вертевшихся в пределах тюрьмы крылатых созданий должно было обследовать все имеющиеся здесь помещения, чтобы выяснить, где находится некий длинный металлический предмет, всё ещё хранящий слабый запах хвойного леса. Правда, могло случиться и так, что он окажется обёрнут во что-нибудь, совершенно не подходящее под это описание — более мягкое и тряпичное. В то же время какой-то части мушиного племени было поручено искать иную, не менее занимательную вещицу, от которой, помимо прочего, пахло кожей и застоявшимся потом самого хозяина.

«Буд-дет с-жделано», — тут же пообещали Гортеру мухи и, разлетевшись по углам, усердно принялись за выполнение возложенной на них задачи.

Но прошло с четверть часа, а их обострённое чутьё всё ещё не могло уловить ничего подходящего, хотя каждая из них то и дело спешила доложить хозяину обо всём, что встречалось ей на пути. Будь то даже простая металлическая ложка, кожаный ремень или полотняная рубаха.

Тогда в их беседу решили снова вмешаться мыши.

— «Хозяин, хозяин! В другом человеческом гнезде напротив есть такое место! — радостно запищала одна из этих серых крох, пробираясь под каменной плитой у ног бывшего следопыта. — Оно расположено отдельно. Но у нас с сёстрами туда прорыт тоннель, потому что камни там стоят только по бокам, а пол — деревянный».

— «Говори», — повелительно перевёл на неё своё внимание Гортер.

— «В это гнездо редко заходят люди, в нём темно и сухо. А еще, хозяин, там внутри много вещей. Иногда мы пробуем их на зуб, но почти всегда они оказываются несъедобными. Недавно среди них появились новые».

— «Как давно и что за вещи?» — снова обратился к ней старый отшельник, стараясь выделить в попискивающем бормотании мыши более конкретную и нужную для себя информацию, пока та не слишком углубилась в долгие описания своей беготни за всем съедобным и несъедобным.

— «Много вещей, от которых пахнет хозяином! — торопливо и слегка восторженно ответила мышь. — Но хозяин не втиснется в нашу нору, чтобы пробраться к ним: слишком большой. Нужно заходить снаружи, как делают люди».

Опершись руками о лавку, Гортер наконец оторвался от разговора с мышью и позволил себе немного расслабиться. После чего даже слегка улыбнулся, прицокнув напоследок языком.

Затем старик принялся усиленно соображать: как же ему выбраться отсюда, не имея под рукой ничего, кроме выданной ему тюремной одежды и совершенно неудобной миски, куда каждое утро тюремщик плюхал большой половник каши? К слову сказать, своей скудной пайкой матёрый лучник всегда делился с обитавшими здесь животными, позволяя утащить свою долю и мышам, и мухам. И даже выкладывал немного каши на край зарешёченного окна для птиц, не требуя взамен ничего такого, что обычно мог бы потребовать от них человек. По крайней мере, до этого вечера.

И всё же, как ни старался старый охотник, в тот день ему так и не удалось придумать хоть сколько-нибудь удовлетворявший его план побега, который не подставлял бы под удар невинных животных. Поэтому, когда пришла заря и сквозь небольшое окошко темницы прошмыгнули лучи нового солнца, бывший следопыт уже давно решил про себя: не стоит рисковать. Лучше покорно ждать назначенного дня, когда упомянутый заключившим его сюда человеком столичный конвой явится в Варгос, чтобы забрать старика. После чего пусть они только выведут его наружу. А уж там он наконец-то сумеет проявить себя в полной мере! И каждый из этих упоённых своей вездесущей магией городских зазнаек, уверенных в собственном неоспоримом превосходстве, вплотную познакомится с тем, что когда-то у простого народа называлось живой сноровкой и смекалкой умелого человека.

Однако, несмотря ни на что, даже Гортер не мог представить, как в действительности обернутся события: ведь до этого момента все его желания и волнения были связанны лишь с тем, чтобы вернуться к своим прежним заботам по защите лесных земель. И в конечном счёте — продолжить вести ту локальную войну с городами, что он сам развязал, дабы предотвратить хотя бы часть распространяемого ими магического урона.

Как бы там ни было, в Варгосе он оставаться не собирался, поскольку город наверняка был предупреждён, а значит и очень хорошо подготовлен к любому его новому шагу, независимо от того, насколько удачным будет его грядущий побег. Вот почему, когда в планы матёрого охотника неожиданно вмешался настолько непредсказуемый фактор, как случайное появление уже знакомого ему разорителя (который, по сути, лишь в своей внезапности и был постоянен, а в остальном оставался всё таким же хаотичным в любой ситуации), бывший следопыт уже никак не мог сдерживать себя, как прежде, стараясь не причинять вреда невинным жертвам этого мирового круговорота тлетворной магии. Например, самым обычным горожанам, которые, наподобие того старика с голубями, попросту не понимали своей незавидной участи. Или же находящимся здесь в эти дни стражникам, что должны были вскоре сопровождать его из тюрьмы наружу, поскольку то была всего лишь их повседневная работа. Не говоря уже о задержавшем его капитане отряда магусов, возраст которого никак не располагал к наличию необходимых воспоминаний двадцатипятилетней давности.

К тому же, поскольку Гортеру так и не довелось испытать себя и по-настоящему удостовериться в твёрдости своих рук и несокрушимости принципов, когда дело дошло бы до решающего броска к побегу (который, по задумке старого охотника, должен был сопровождаться единовременной помощью десятков его новых друзей), сейчас он ещё больше желал вырваться на свободу. Ведь теперь им руководила уже далеко не праведная, но так давно и хорошо знакомая ему простая человеческая месть, и бывший следопыт рвался пустить её в ход. Однако, даже если он и мог позволить себе сейчас проигнорировать какие-то части своего изначального плана по нападению на конвоиров, ему всё-таки предстояло сделать ещё один совершенно необходимый шаг на пути к свободе — разыскать свою амуницию в том месте, на которое ему недавно указали мыши. Оно должно было находиться совсем недалеко от той спасительной трещины, через которую Гортер только что покинул корпус тюрьмы и выбрался наружу, в закрытый внутренний двор, огороженный крепкой стеной.