Лука, или Темное бессмертие - Франк Тилье

С мерзким чувством Николя остановил просмотр и достал еще десяток кассет, стоящих под телевизором. Одну за другой стал вставлять их в видеомагнитофон. Трудно определить, были ли это действительно фильмы или реальные сцены пыток, насильственного заточения, секса. Никаких вступительных или заключительных титров, на этикетках ни имени режиссера или продюсера, ни актеров… Когда он хотел извлечь кассету «Phenomenia», пленку заело в считывающей головке. Если поднажать, он разнесет аппарат, поэтому он оставил ее на месте и продолжил свои изыскания.

С фотоаппаратом в руке поднялся на второй этаж, оглядывая комнаты и обстановку. Полосы желтого света падали сквозь щели в закрытых ставнях, от каменных стен исходил мрачный холод. Он коснулся перил и не обнаружил ни следа пыли. С того момента, когда они зашли в дом, у него возникло ощущение чрезвычайной чистоты, почти маниакальной, судя по тому, как разложены были предметы. Ничто нигде не валялось. Ни собачьего волоска, ни обрывка бумаги.

Одри осматривала большую спальню. Протянула ему маску Гая Фокса:

– Она лежала здесь, на комоде.

Николя взвесил на руке маску, идентичную той, что была у Ангела будущего. Он представил себе Шевалье, Демоншо, а может, и других, скрывающихся за этим белым восковым лицом.

– Компьютер? Телефон?

– Пока ничего. Все чище некуда. Но в одном из ящиков было вот это… Посмотри первую страницу.

Она протянула ему тетрадь. Николя открыл и глянул на рисунок углем. Он изображал черного орла с мощными когтями, склонившегося над обнаженным человеком с распоротым животом, прикованным к скале. Хищник клювом вырывал у него куски печени.

– Сцена преступления, – выдохнул Николя.

– Похоже на то.

Картина тела Шевалье, лежащего голым на дне ямы, искусанного с головы до ног, с болтающейся печенью и следами связывания на руках и ногах… Аналогия показалась ему очевидной. То, как было вскрыто тело в лесу, не было делом случая. Речь шла о постановке.

– Тебе этот рисунок ни о чем не говорит? – спросил Николя. – Может, что-то античное?

Одри пожала плечами. Николя не мог вспомнить, где он это уже видел. Полистал тетрадь. От страницы к странице разум Демоншо все больше погружался во мрак. Он начал рисовать гибридов, лица, сплавленные с кусками металла, уши, приживленные к рукам. Линии жесткие, черные, впивающиеся в бумагу так, что едва не раздирали ее. На двойном развороте про`клятые зародыши держались за руки, образуя хоровод. Разверстые рты, изломанные лбы, глаза, стекающие на щеки, как липкие слезы. Кое-что напомнило Николя картины Фрэнсиса Бэкона[82], многоплановые и искаженные. Какой смысл заключен в этих рисунках?

Он забрал тетрадь, и они продолжили обыск, каждый в своем углу. Стоило Одри приблизиться, как ее коллега переходил на другое место, сохраняя холодную дистанцию. Комната была оборудована как спортивный зал. Всюду стояли банки с протеинами и бутылки с энергетическими напитками. На стенах висели постеры с бодибилдерами в позах греческих атлетов. На скамье для занятий жимом лежа по-прежнему в готовности стояла штанга и грузы. Николя насчитал больше ста сорока кило. Насколько он знал, Паскаль вытягивал максимум сто двадцать пять, что само по себе уже подвиг.

В глубине шкафа он обнаружил металлическую коробку. Под всяким бумажным хламом лежала вполне приличная сумма наличности. Там было больше шестнадцати тысяч евро, которые он сфотографировал и переписал номера банкнот. Доход с собачьих боев?

Вдруг он услышал свист, доносящийся снаружи. Подошел к окну, открыл. Внизу справа стояла Люси и махала ему, чтобы он подошел.

Ветер, метущий по огромным равнинам Вексена, срывал последние листья со старых ив и раскачивал черные сухие плоды орешника. Воздух нес запахи тины с рек и речушек, а еще аромат диких фруктов, выхваченный из подлеска, кишащего насекомыми и гнилостной смесью.

В десятках километров оттуда, над широкой горловиной колодца одинокой фермы, где наверняка было приятно жить, стоял ворот с бурой и проржавевший лебедкой. Люси потянула за веревку и вытащила наверх не ведро, как в старые добрые времена, а металлическую клетку, состоящую из деревянного цоколя и сетки, какой отгораживают кур. Застрявшие в ячейках пучки белой и коричневой шерсти вились на ветру.

– Я осматривала пристройки и конюшню, там ничего особенного, но похоже, что свою зверюгу он держал как раз в глубине этой дыры, – объяснила Люси. – И думаю, там не только колодец. Посмотрите.

С помощью фонарика, который она достала из багажника машины, Люси осветила алюминиевую лестницу, идущую на пять метров вниз. В глубине виднелся бетонный пол и арка, вырубленная в скале.

– Там подземелье. Нужно глянуть.

Николя застыл, вцепившись в каменный раструб. Это было не просто устье колодца, но спуск во внутренности, призыв пойти наперекор своим страхам. Там, внизу, бродили демоны, с которыми он не желал встречаться. Он опять увидел себя на коленях, разгребающим камни, чтобы расчистить проход в каменоломню. Почувствовал колебание воздуха, исходившее слева от тела Шарко. И перед ним, с той же четкостью, с какой он видел Одри и Люси, предстала тень распятого тела Камиль за белой простыней…

На его лбу проступили крупные капли пота, плоть плавилась в вулканической лаве. Он отпустил каменный бордюр и неловко отступил назад. Нет, снова приблизиться он не сможет, у него не получится, и он кусал себе губы. Он ненавидел свой мозг, который приказывал ему сдать назад, и свое проклятое тело, вышедшее из-под контроля.

– Я останусь здесь… Позовите, если возникнут проблемы.

Ему пришлось дважды пошарить в кармане, прежде чем удалось достать оттуда пачку. Он отошел с сигаретой в зубах и прикурил ее в сторонке дрожащими руками. Люси повернулась к Одри:

– Ты в курсе насчет него?

– Да, Франк рассказал. Подруга Николя погибла четыре года назад. Это ужасно.

– Слабо сказано. А он знает, что ты знаешь?

– Нет, не думаю…

– Может, однажды сам тебе все расскажет.

Люси уцепилась за лестницу и полезла вниз, напарница за ней. Оказавшись на месте, они двинулись под арку. Перед ними возникла массивная дверь. Люси вытащила из кармана куртки связку ключей и перепробовала несколько, прежде чем нашла подходящий. Пришлось поднапрячься, чтобы открыть, потому что петли были не смазаны, а от влажности дерево разбухло.

Створки распахнулись, за ними открылась ниша с устланным соломой полом, пирамидой тюков в углу, штабелями пачек с крокетами и аккуратно развешенными на гвоздях поводками, намордниками и ошейниками. В отличие от дома Проста, здесь все было чисто, совершенно сухо, ни запаха псины, ни вони экскрементов. Ничто не указывало на то, что собаку били или натаскивали как бойцовую, – без сомнения, ее природной мощи хватало, чтобы обеспечить победы. Животное обитало здесь, в темноте. Демоншо заботился о нем и тщательно следил, чтобы никто не заподозрил о его существовании.