Путь Эскалибура - Дэвид Марк Вебер

— Те, кто растит клонированных детей, по праву считаются их родителями, ибо передают им кусочек своей души, — император покосился на портрет императрицы и с усмешкой добавил: — Порой даже и не кусочек, а здоровенный кусище!

— Кстати, хочу заметить, исходя из личного опыта, — вступила в разговор капитан Стэнхоп, — что тернауи — просто бесподобные родители. — Она тепло улыбнулась верховному канцлеру, и Мугаби вдруг ощутил — именно ощутил! — ответную улыбку, исходящую от неподвижного драконоподобного лица инопланетянина.

— Благодарю тебя, дочь, — ответил, чуть помедлив, тернауи. — Надо признать, что растить человеческих детей — это интересный опыт. Он позволил нам понять, что чувствуют наши королевы. Да-да, растить человеческих детей оказалось приятным занятием.

— Вероятно, растить и воспитывать интересно не только человеческих, но и любых других детей! — рассмеялся император. — Это значит растить будущее и стараться сделать его таким, каким хотел бы видеть.

Мугаби постарался скрыть удивление, но это было непросто. Ему пришлось напомнить себе, что эти люди не имеют ничего общего с Федерацией, мерками которой он непроизвольно пытался их мерить. Ведь так или иначе до сих пор земляне общались только с галактами, к какой бы расе те ни принадлежали, и твердо усвоили, что Федерация крайне отрицательно относилась к самому понятию «приемные родители». Входящим в Федерацию расам было категорически запрещено воспитывать детей инопланетчиков, причем причины этого запрета, по мнению Мугаби, весьма попахивали геноцидом.

— Одним словом, — продолжал император, снова обращаясь к Мугаби, — мы преуспели в этом начинании и сумели сохранить семейные связи. Мне даже кажется, что у нас они стали прочнее, чем у землян, хотя я, разумеется, могу заблуждаться на этот счет. Конечно, наше общество было изначально более демократичным, хотя феодальная атрибутика может вас поначалу ввести в заблуждение. Но, должен признать, она очень удобна для империи, которой постоянно угрожает столкновение с Федерацией. В отличие от наших земных предков мы с самого начала знали о существовании внешнего врага и о том, что военное столкновение с ним неизбежно. Это давало нам дополнительный стимул к ускоренному развитию, ибо любое промедление могло обернуться катастрофой. Существование Федерации уберегло нас от внутренних усобиц — кто станет считаться с мелкими обидами, сознавая, что они на руку общему врагу, от которого не приходится ждать пощады. Ваша ветвь человечества узнала о существовании Федерации всего сто пятьдесят лет назад, и в чем-то это, безусловно, было благом, но у каждой медали имеется обратная сторона.

— Возможно, — признал Мугаби. — Но из ваших слов я понял, что земная ветвь человечества меньше аваллонской.

— Полагаю, что да, — ответил император. — Думаю также, что вам придется перенять кое-какие наши навыки и убеждения. Однако, заверяю вас, империя вовсе не намерена заставлять кого бы то ни было следовать нашим законам и правилам поведения. Матильда предупредила меня, что если я не заострю внимание на этом вопросе, то по возвращении в Камелот она учинит надо мной показательную расправу. И все же, мне кажется, говорить об этом нет особой необходимости. Ведь вздумай мы навязывать вам свой взгляд на мир, между нами и Федерацией не было бы никакой разницы, а она, поверьте мне, очень и очень велика.

— Вы правы, — сказал Мугаби после непродолжительного молчания. — Уже тот факт, что империя не заинтересована в нашем уничтожении, является существенным и весьма обнадеживающим различием.

— Хотим мы того или нет, угроза со стороны Федерации заставит нас подружиться, уважать и, надеюсь, любить друг друга. — Император улыбнулся Мугаби, и тот ответил ему понимающей улыбкой. — Возможно, в будущем у землян с аваллонцами возникнут какие-то трения, но наличие общего врага вынудит их выступать единым фронтом и по-умному решать споры, случающиеся порой даже у самых добрых соседей и родственников.

Мугаби посмотрел на часы и произнес:

— Я уверен, что нам понадобится много лет, чтобы догнать вашу цивилизацию. У меня лично имеется тысяча вопросов, на которые я хотел бы немедленно получить тысячу ответов. Но насколько я знаю, президент Дреснер, адмирал Стивенсон и прочие официальные лица уже находятся на пути к «Эскалибуру». Они прибудут сюда через полчаса и, полагаю, прежде всего потребуют от меня краткого доклада о главном на сегодняшний день вопросе. О том, как будут строиться ваши дальнейшие отношения с Федерацией.

— Да, конечно! — сказал император. — Именно это нам следовало обсудить прежде всего. Простите, что я увлекся воспоминаниями о добрых старых временах, увидев перед собой нового слушателя. Видит Бог, эти неблагодарные юнцы, — он кивнул в сторону Мэйнтона и других офицеров, — постоянно дают мне понять, что я чертовски достал их своими воспоминаниями!

— Ну, не так чтобы достал, дедушка, — запротестовала принцесса Эвелин. — Просто… ну, мы же… э-э-э… все это знаем с пеленок!

Апартаменты императора потряс взрыв хохота, причем император рассмеялся первым. Затем он сделался серьезен и вновь обратился к Мугаби:

— Итак, адмирал, давайте-ка и впрямь перейдем к нашим отношениям с Федерацией.

Он откинулся на спинку кресла, и лицо его приняло озабоченное и даже мрачное выражение.

— Может оказаться, что грядущие историки расценят мое правление как неудачное и будут приводить его как пример упущенных возможностей. Как путь, ведущий к катастрофе, которой избежал бы по-настоящему мудрый человек. — Мугаби открыл было рот, но император поднял руку прежде, чем он успел что-либо возразить. — Нет-нет, выслушайте меня, адмирал. Я не говорю, что согласен с такой оценкой. Однако нельзя не признать, что изначально у нас было два возможных пути развития.

— Два? — нахмурился Мугаби.

— Два, — твердо ответил император. — Один — отказаться от знаний, полученных от Федерации. Изобрести собственный фазовый двигатель, построить собственные военную и технологическую базы, довести их до соответствующего уровня, а затем потребовать у Совета Федерации права вступления в нее.

Мугаби с недоверием уставился на императора, но тот и не думал шутить.

— Я понимаю, исходя из опыта общения Солнечной системы с Федерацией вы не склонны допускать возможность того, что представители человечества могут стать членами Совета. Но отвергая этот путь, мы не знали многого из того, что стало нам известно теперь. Возможно, впрочем хотя и маловероятно, что, если бы мы вступили в контакт с Федерацией после того, как основали Новый Ланкастер, Совет позволил бы нам войти в ее состав. В то время галакты еще не забросали Солнечную систему своими электронными шпионами, и это доказывает, что Совет еще не видел в человечестве потенциального врага, угрожающего существованию Федерации или, по крайней мере, поддерживаемому ею миропорядку.

— При всем уважении к вам, ваше величество, мне кажется, ваше членство в Федерации было бы недолгим. Узнав вас получше, Совет сделал бы все возможное, чтобы покончить с вами. Не говоря уже о том, что, памятуя их реакцию на украденный римлянами корабль, нетрудно предсказать, как стали бы действовать галакты, узнав об источнике вашей технологической базы. Ваша империя изначально была бодливой коровой в покорном стаде, и вряд ли с вами стали бы церемониться больше, чем с нами. Своим существованием вы подавали бы дурной пример покоренным расам, а это, на взгляд галактов, достаточная причина для агрессии.