Диггер по прозвищу Жгут - Александр Варго

— Кто такие, документы, — послышался голос одного из патрульных.

— Да местные мы, та-рищ сержант, — заискивающе пробормотал Витек.

— Ага, тебя, кажись, уже доставляли. Колюще-режущее, наркотики?

Витек принужденно хохотнул, но Рост чувствовал по голосу, что его другу страшно.

— Командир, ну какие у нас наркотики? Был у меня раньше наркотик — жена, штоб ей провалиться…

— Угу. А ты все тунеядствуешь, значит?

— Э… Никак нет, просто прописки нет…

— Ой, ты мне только не заливай… Документы?

— Дык, командир, ну какие у нашего брата документы? Сами знаете. Виктор Агафонов я, вы ж меня проверяли.

— Что, фраерок, наложил в штаны? — свистящим шепотом спросил Жгут. Рост чувствовал его дыхание, тяжелое и отвратительное даже в этом коллекторе.

— Ну, с тобой отдельный разговор, а это что за самурай? — продолжал милиционер. — Да еще в нашей форме. Как будто только что из Второй мировой появился, шпион, только кимоно и меча не хватает.

— Где погон-то оторвали, товарищ лейтенант? Или к тебе обращаться «товарищ шаулинь второго ранга»? — Это произнес второй милиционер, голос был низким, с хрипотцой.

— Он мой друг, у него документы украли, — попытался вступиться за Джеки Чана Витек, но первый мент его перебил:

— Конечно, документы и деньги украли, и дом у него в Китае сгорел, а сюда он приехал на операцию. В милицию устраиваться. Только сапоги казенные где-то проебал, вот в резиновых и ходит. Слышали.

— Моя не Китай. Моя бурят, — раздался гордый голос Джеки Чана.

— Один хер, — сказал второй мент — ему были явно неинтересны корни Джеки Чана.

— Моя честный, — добавил уже менее уверенно Джеки Чан, и первый мент рассмеялся:

— Что же ты, такой честный, сидишь на этой говенной свалке? Да еще в ментовской форме? Слышь, может, ему фуражку подарить? Или каску у спецназовцев одолжить? — продолжал издеваться патрульный.

— Документы — красть. Моя, однако, уехать нельзя, — гнул свою линию Джеки Чан.

— Ладно я, матерый хлопец, а у тебя почему очко трясется при виде мусоров, а? — не отставал Жгут, но Рост лишь плотнее сжал губы. Не хватало еще здесь устроить разборку.

Не дождавшись ответа, Жгут хмыкнул, вложив в этот звук все свое «ТЬФУ» к Росту, и потихоньку стал пробираться дальше.

— Тише ты, запалимся, — прошипел Рост, но зэк уже куда-то исчез. Какое-то время слышалось шуршание, затем все стихло. Зато через мгновение он услышал новые хлюпающие звуки. Они становились ближе. Бомж полз к нему. Хрустнул осколок стекла. Теперь к хлюпанью примешивалось болезненное сопение. Вонь стояла такая, что у Роста закололо в глазах, он зажал нос.

— Все, я понял. Ну что, грузить? — спрашивал тем временем милиционер с низким голосом у своего напарника.

— Погоди, я, кажись, еще третьего видел.

Рост замер, стараясь не дышать. Сердце так колотилось, словно готово было выбраться на волю через уши и глотку. Он не знал, чего больше бояться — подползшего к нему вплотную живого трупа или ментов. Пожалуй, наверное, все-таки ментов.

— Нету никакого третьего, — угрюмо проговорил Витек. — Одни мы.

Рост решил, что, как только все закончится, он расцелует Витька.

— Как это «нет»? — не поверил милиционер. — Зенки-то у меня пока на башке, а не на жопе, я все видел.

— Двое нас, — уперся Витек, и Рост подумал, что купит ему квартиру.

Между тем гниющий обрубок был уже на расстоянии вытянутой руки. Вытянув дрожащую клешню, он стал судорожно перебирать пальцами мусор, приближаясь к лицу Роста.

— А это что за дыра? Вы там живете? — спросил милиционер с низким голосом.

— Не, — ответил Витек. — Командир, отпустил бы ты нас, а? Мы трезвые, ты меня уже знаешь, этот бурятский хлопец порядочный бомж, никакого криминала за ним нет, я отвечаю. У меня самого… того… папаня тоже в ментовке когда-то работал.

Патрульные засмеялись.

— У-у-ы-ыыыыыы!.. — завыл бомж. Он приподнялся, и Рост увидел вблизи его лицо, которое до конца дней будет преследовать его во снах, — кошмарную маску с болтающимися клочьями кожи.

Наверху что-то зашуршало, и стало совсем темно. Рост постарался слиться с полом, накрыв голову прокисшей картонной коробкой. Тут же он услышал шорох. Раздался звук, которого он боялся больше всего, — глухой стук ботинок по лестнице. Значит, они решили спуститься вниз.

— Бля, а это что за явление? Фу, ну и вонь…

Раздался звук плевка, милиционер стал поспешно вылезать наружу.

— А говорите, третьего нет. Нехорошо врать сотрудникам милиции, товарищи бомжи.

— Да мы это… Боялись, заберете его, — послышался оправдывающийся голос Витька.

— Ага. Щас возьму его под мышку и понесу в отделение, отмывать.

— Г-гаааааа! — захрипело существо. По всей видимости, оно поползло в обратную сторону. — Аааа-ааааа-аа!!!

— Что с ним? — потребовал объяснений мент с низким голосом.

— По ходу, собаки грызли, — осторожно сказал Витек.

— Однако, мищин папа, — ввернул свою версию Джеки Чан.

— Чего?!

— Мышин, то есть папа мыши. Это он крысу имеет в виду, та-рищ сержант. Просто «крыса» ему трудно выговаривать, — охотно объяснил Витек. И вслед за этим завел старую пластинку:

— Товарищи милиционеры, ну отпустите… Христом-богом вас прошу.

В течение какого-то времени было тихо, вероятно, решалась судьба Витька и Джеки Чана.

— Лавандос есть?

Витек натужно засопел, будто у него был запор.

— Ну… типа есть немного.

Снова пауза, очевидно, Витька обыскивали.

— А ты что стоишь как пень, командир навозных куч?.. Погон-то пришей, а то коллеги засмеют.

Снова смех, ментов откровенно забавлял внешний вид Джеки Чана.

— Не, пусть на это место автомат повесит, тогда и погон пришивать не нужно. Прическа-то у тебя не по уставу… Как зовут?

— Джеки Чан, — последовал невозмутимый ответ, причем «Чан» было произнесено как «Цян». Взрыв хохота.

— Это у тебя так в паспорте раньше было написано, да? — покатывались менты. — А почему не Брюс Ли?

Немного успокоившись, они продолжили обыск.

— Выворачивай карманы, что ли… Во, а говоришь, немного. Ладно, хер с вами, идите, но чтоб в городе я вас не видел. От вас, блядь, потом замучаешься отмываться, успевай блох ловить. Если в городе увижу — суну к пидорам, запаритесь слюнями очко друг другу смазывать.

— Все поняли, — покорно ответил Витек.

Потом все стихло.