Портрет дамы - Диана Стаккарт

Грегорио внезапно умолк, склонил голову и с силой провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть слишком сильные чувства, нахлынувшие на него во время этого монолога. Я затаила дыхание и украдкой взглянула на учителя, по-прежнему стоящего рядом с Катериной, чтобы в случае необходимости защитить ее. Черты лица его стали резкими и жесткими, но голос звучал тихо и мягко, когда Леонардо обратился к девушке.

— Боюсь, план вашего брата был прост. Он узнал, что вы унаследовали титул, земли и богатство графа. Знал он и то, что рано или поздно герцог выдаст вас замуж за кого-то из своих союзников… или, как ясно теперь, за одного из врагов.

Он нахмурился еще сильнее.

— Когда же вы окажетесь на его ложе, он откроет вам правду о вашем происхождении и родстве с ним. Он предположил — и справедливо, надо полагать, что вы заплатите любые деньги, лишь бы Моро не узнал правду до свадьбы.

— Флорентинец, ты куда умнее, чем я думал… — Резкие слова Грегорио рассекли воздух быстрее, чем стальной клинок, — который, как я с трепетом увидела, он стремительно достал из ножен. Минутная слабость, которой он поддался, исчезла без следа, и теперь цель Грегорио безошибочно угадывалась в холодном отблеске, игравшем на лезвии его меча. Бросив на Леонардо красноречивый взгляд, он добавил: — Интересно, что сильнее разозлит великого Лодовико: известие о том, что его прелестная кузина переспала с собственным братом, — или то, что в ее жилах течет отнюдь не голубая кровь? Впрочем, это уже не столь важно.

Он взмахнул мечом, со свистом рассекая им воздух, — словно проверяя, все ли в порядке. Затем удовлетворенно улыбнулся.

— Теперь, к несчастью, твой острый ум будет стоить тебе жизни, Флорентинец. Ты сам видишь, слишком многие знают отныне секрет, который должен был бы принадлежать лишь двоим — моей сестре и мне. И поскольку я ответил на все твои вопросы, мы можем приступить к честному поединку, во время которого я выпущу из тебя дух.

— Вы же видите, я безоружен, капитан, — спокойно произнес Леонардо, приподнимая пустые руки.

Грегорио иронически изогнул бровь.

— Вижу. Какая удача для тебя — моя сестричка явилась на нашу встречу вооруженной.

Он коротко кивнул Катерине.

— Дай Флорентинцу свой меч.

— Нет! — Глаза девушки расширились, однако она упрямо выпятила подбородок и покачала головой. — Я не позволю тебе сделать это, Грегорио. Убей меня, если хочешь, но ты не причинишь вреда Леонардо или Дельфине.

Я знала, что он не ожидал подобного ответа. Взгляд, которым Грегорио наградил сестру, мало чем отличался от взгляда, брошенного им на Леонардо — в нем горела ярость, которая, казалось, способна была пригвоздить Катерину к месту… Впрочем, голос его прозвучал совершенно спокойно, хотя слова больше напоминали удары кнутом.

— Дай ему клинок, Катерина, или, клянусь всем святым, я просто прирежу его на месте и заставлю тебя искупаться в его крови.

Она, как и я, знала, что это не пустая угроза, и потому не стала дальше упорствовать. Слезы покатились по ее щекам, она сняла ножны с пояса и молча протянула клинок учителю.

Легкая ободряющая улыбка мелькнула на его лице, и Леонардо спокойно вышел в центр зала, навстречу Грегорио. Молодой человек стоял неподвижно, и лишь на клинке его меча играли блики — так мечется из стороны в сторону хвост дикой кошки, выдавая напряжение и раздражение зверя.

Катерина перекрестилась, словно подчеркивая, что ее участие в поединке на этом окончено, и быстро подошла ко мне, сжала мои холодные руки в своих. Мы обменялись короткими красноречивыми взглядами; обе мы прекрасно сознавали, что бесполезно пытаться убежать отсюда. Даже если бы кому-то из нас удалось ускользнуть от смертоносного ножа Грегорио, один из мужчин наверняка будет мертв к тому моменту, когда оставшаяся в живых сможет привести подмогу. Нам не оставалось ничего иного, как в бессилии наблюдать за поединком.

Тем временем Леонардо скинул свою мантию и размотал тюрбан, бросив их на землю. Достав из богато изукрашенных ножен клинок, он внимательно осмотрел его с таким видом, словно никогда раньше не Держал оружия в руках. Затем, с удивительной для его положения невозмутимостью, он обратился к своему противнику.

— Как насчет моего подмастерья, капитан? Вероятнее всего, в поединке победите именно вы, и потому мне нужно ваше слово, что Дино позволено будет уйти целым и невредимым, когда я буду мертв.

Впервые за это время Грегорио посмотрел на меня. Я ответила ему смелым взглядом, не в силах до конца забыть прежние чувства, которые питала к этому человеку, но зная и то, что никогда не смогу простить его, если он причинит вред Леонардо. Впрочем, судя по мрачному и неумолимому взгляду Грегорио, скорее всего, я последую за Леонардо.

Эта мысль заставила меня похолодеть от ужаса, и внутренности сжались в тугой комок — однако взгляда от Грегорио я не отвела. В голове промелькнула мысль — если он сжалится и пощадит меня, то я не успокоюсь, пока однажды не отомщу за учителя…

Вероятно, он прочел это на моем лице, потому что насмешливо взглянул на меня с оттенком одобрения.

— Я еще не решил, что сделаю с моей сестрой и твоим подмастерьем. Если тебе будет легче — даю слово, что подумаю над твоей просьбой.

Он двинулся вперед, обходя Леонардо по кругу; черный плащ трепетал за его плечами, словно сгусток теней.

— А теперь мы посмотрим, так ли ты искусен в обращении со сталью, как и с кистью, — голос Грегорио был тих и вкрадчив. — Защищайся, ибо поединок начался.

Его первый выпад был стремителен словно бросок змеи, и Леонардо едва успел вскинуть свой клинок, отражая удар.

Я всхлипнула. Обычный человек был бы убит на месте — но Леонардо не был обычным человеком. Двигаясь с мягкой грацией льва, он легко уклонился от удара Грегорио и отбил его меч своим клинком.

Противники вновь остановились друг напротив друга, и Грегорио салютовал Леонардо мечом.

— Очень хорошо, Флорентинец! Я вижу, опыт у тебя имеется. Что ж, значит, убивать тебя будет веселее.

Его второй выпад был еще стремительнее, но на этот раз Леонардо был к нему готов. Последовала целая серия ударов, каждый из которых он с необыкновенной легкостью парировал, и звон стали заполнил весь зал.

Они вновь разошлись; камыш, устилавший пол, разлетелся в стороны, и шаги мужчин гулко отдавались на каменных плитах. На лице Грегорио больше не было ни удивления, ни издевки; теперь на нем застыли холодная сосредоточенность бойца и решимость как можно скорее покончить с противником. Бесстрастным выглядел и Леонардо, но я заметила, что дышит он чуть тяжелее.

Страх, который мне удавалось до этого сдерживать, вновь охватил меня. Как может Леонардо надеяться справиться с профессиональным солдатом? Я в отчаянии задавала себе этот вопрос, вспомнив, как люди Грегорио часами оттачивали свое мастерство фехтовальщиков на заднем дворе замка. Я могла только молиться и благодарить Бога за то, что у учителя пока есть крошечное преимущество — он сражался левой Рукой, однако Грегорио наверняка уже понял это и теперь сменит тактику…