Грустный оптимизм счастливого поколения - Геннадий Козлов

Опытный чиновник – это профессиональный лоцман, который не только досконально знает свой маневр и маршрут любого документа, но заранее предвидит и устраняет возможные препятствия на его пути. После того как проблема проявилась, решить ее всегда намного сложнее. Успех дела обычно зависит от взаимоотношений людей. Чем больше у вас друзей, приятелей и знакомых в коридорах власти, тем больше ваш собственный вес и ваши возможности.

Чиновник, как правило, не несет ответственности за оптимальность решения порученной проблемы. Мотивированно взыскать за это достаточно трудно, а вот несоблюдение сроков – самое очевидное и крупное чиновничье нарушение. Соблюдение сроков легче всего контролировать и труднее всего оспорить. Это своего рода «контрольный выстрел» вышестоящей организации.

В чиновничьей работе для реализации замыслов очень важно уметь разыгрывать многоходовые комбинации. На первом этапе в какой-либо план или прогноз «забиваются» малозначимые, на первый взгляд, формулировки-колышки. Затем на них натягиваются ниточки и веревочки, формирующие цепочку, по которой начинается подъем к намеченной цели. Нередко удается обставить дело так, что суть многоходового замысла становится понятна оппонентам только после того, как остановить бюрократический процесс уже невозможно, ибо предложение попало в документы самого высокого уровня.

В этом плане стратегическим моментом для чиновника является период подготовки «судьбоносных» выступлений первых лиц. Самый верх – это Послание Президента. Если повезет и удастся вставить в него хотя бы пару нужных строк, считай, больше половины дела сделано. В план реализации Послания, который в горячке готовит каждое ведомство, можно будет вписать несколько нужных мероприятий и получить по ним поручения правительства.

Приход нового правительства (а такое при Ельцине случалось нередко) требует от министерства новых идей, подходов и взглядов. Старые замыслы, еще вчера казавшиеся незыблемыми, быстро уходят в небытие. Новому начальнику, как воздух, требуются значимые начинания или, по крайней мере, «старые песни в новой аранжировке». Здесь на первое место выходят генераторы идей. Идея не обязательно должна быть реализуемой, но обязательно многообещающей и яркой. Далее следует процесс обсуждения и проработки замысла. При определенных навыках балансирования на этом можно продержаться до новой смены руководства.

Очень важной стороной деятельности министерства является освещение его работы в СМИ. Журналистов, как известно, больше всего интересуют скандалы, поэтому с ними приходится держать ухо востро. Не зря бывалые замы избегали любых интервью, как черт ладана. Мне деваться было некуда, и интервью за свою бытность я дал немало, а еще больше написал статей. Правило здесь одно – тщательно готовиться и не допускать резких суждений. Тем не менее разгромные рецензии на мои статьи подчас появлялись.

Самым жестким моим критиком был академик В. Страхов. Любопытно притом, что наши личные отношения оставались вполне добросердечными. При встрече он пожимал плечами и говорил:

– Ну, так уж получилось.

Впрочем, и я на его критику никогда не обижался. Его резкие, обычно спорные высказывания только привлекали больше внимания к моим статьям, которые иначе для многих остались бы просто незамеченными.

Написание статьи занимает у меня много времени. Приходится делать до десятка версий, пока материал начинает нравиться. Но работа эта очень полезная, в ее процессе находишь массу точных формулировок, сам начинаешь глубже понимать проблему. Это касается и публичных выступлений в самых разных аудиториях, начиная от трибуны Государственной думы и кончая профсоюзными сходками. Выступления на последних, кстати, самые сложные.

Случались и неожиданности. Так, однажды академик Ю. Гуляев уговорил меня прийти на конференцию, посвященную юбилею В. Шухова. Проходила она при огромном стечении народа в здании мэрии Москвы. В президиуме я сидел рядом с Фортовым, который к тому времени уже не был министром, но как и прежде тщательно готовился к своему выступлению. Судя по многочисленным пометкам, он уже, наверное, в десятый раз правил свой текст; на данный момент – в свете доклада, который делал Ю. Лужков. Я даже подтрунивал над ним.

Доклад Лужкова аудитория встретила продолжительными аплодисментами. Когда зал затих, Гуляев предоставил слово для доклада от лица министерства… мне. Это была, мягко говоря, импровизация, в программе такого доклада не было и в помине. Потом Гуляев объяснил, что это был знак уважения к министерству и ко мне лично за поддержку конференции.

Я понимал, что отказаться от доклада теперь невозможно, но и вещать без подготовки перед тысячей человек после столь сильного выступления Лужкова – смертельный номер. От трибуны меня отделяло примерно сорок спасительных метров, то есть было около десяти секунд на размышление. Все, что я мог, это отыскать в памяти подходящую к случаю статью из ранее написанных и озвучить ее.

После нескольких общих приветственных слов я включил в голове «пластинку» и начал ее воспроизводить. Мозг мой в этой критической ситуации перешел как бы на двухпроцессорный режим работы. Такого со мной никогда не случалось ни до, ни после. Один, менее значительный человек был обособлен от меня и что-то жестикулируя говорил, причем ему для этого была выделена меньшая часть ресурсов. Основная же часть мозга принадлежала другому главному индивидууму, который смотрел на выступление со стороны, анализировал реакцию аудитории и лихорадочно подтаскивал дальнейший материал. В иные моменты запас подобранных слов у первой моей половины не превышал двух-трех.

В столь удивительном, раздвоенном состоянии я находился минут пять, пока, наконец, в голове не разложились странички по полочкам. Раздвоенность сразу прошла, я почувствовал огромное облегчение и завладел, наконец, аудиторией.

Говорил я минут двадцать. Фортов выступление похвалил, надеюсь, искренне. Гуляева я от души поблагодарил за такую подставу. Он тоже рассыпался в уверениях, что все прошло замечательно. У меня было чувство как после труднейшего экзамена. Мозг погрузился в состояние глубокой апатии.

В публичных выступлениях «момент истины» наступает при ответах на вопросы. Это самое интересное и самое опасное. Главное не тушеваться, иначе будешь моментально повержен. Исключительно помогает контакт с аудиторией. Его готовить следует уже в ходе доклада. Нужно доверительно присматриваться к слушателям, обращаться непосредственно, глядя людям в глаза, и следить за их реакцией.

В ответах на вопросы возможны разные тактики, но всегда важно показать, что ты владеешь темой лучше, чем тот, кто ее поднял. Можно начать, например, так:

– Я категорически не согласен с такой постановкой вопроса!

Это очень выигрышно, сразу привлечет внимание, но допустимо только при наличии убедительных аргументов.