Украденный трон - Дэвид Гейдер

Но все-таки почему Логэйн и Роуэн вымещают свою злость на Катриэль? Этого Мэрик никак не мог понять. Хотя нет, Роуэн, пожалуй, он понимал. Он и прежде замечал, что у нее натянутые отношения с эльфийкой, и теперь стало ясно, почему это так. Но Логэйн! Логэйн всегда такой здравомыслящий. С чего бы он стал высказывать необоснованные подозрения? С чего бы убеждал Мэрика бросить Катриэль здесь? Бессмысленно думать, будто она пошла с ними затем, чтобы навредить. У нее были для этого все возможности, так почему же она предпочла помочь?

Мэрик загляделся на костер, и пляска пламени, пожиравшего древесину, медленно, но верно заворожила его. Огонь понемногу угасал, и Мэрик знал, что должен бы подбросить в костер топлива, но оказалось, что его куда больше устраивает темнота, подбиравшаяся все ближе. И холод, который становился все явственнее. Мысль о том, что вместе с темнотой к нему могут подобраться пауки, отчего-то казалась нереальной.

— Ты прав, — прозвучал совсем рядом тихий голос.

Мэрик обернулся и увидел, что Катриэль пришла в себя. Она медленно села, и в ее изумрудно-зеленых глазах была отрешенная печаль. Одним взглядом окинула она полуразрушенный зал, купол, груды каменных обломков, уяснив для себя, где находится, — если это ее вообще волновало.

— Ты очнулась! — воскликнул Мэрик и, не вставая, торопливо подполз к Катриэль. Взяв за руку, он помог эльфийке перебраться к костру. — Как ты себя чувствуешь? Раны болят?

Катриэль, которой явно приятно было оказаться у огня, неловко повернула голову и оглядела широкую повязку на плече.

— Немного ноют, — равнодушно ответила она. Затем посмотрела на Мэрика, и на лице ее промелькнула тревога. — Ты ведь слышал, что я сказала?

— Ты сказала, что я прав. Такое я слышу не часто.

— Я слышала ваш разговор, — проговорила Катриэль, угрюмо глядя в огонь. — Ты прав. Нам нельзя быть вместе.

— Нет, не слушай меня! — вскинулся Мэрик.

— А тебе следовало бы послушать своих друзей. — Катриэль смотрела на него, и в тусклом свете гаснущего костра на ее точеные черты ложилась тень. В голосе эльфийки звучала печальная покорность судьбе. — Почему ты вступился за меня, госпо… Мэрик? Ты же ничего обо мне не знаешь. И тем не менее упорно защищаешь перед друзьями, перед соотечественниками. Это надо прекратить. — Катриэль порывисто накрыла его ладонь своей, и в глазах ее вспыхнула неподдельная тревога. — Перестань меня защищать. Пожалуйста.

Мэрик обхватил пальцами ее руку, ласково погладил. Удивительно, но кожа Катриэль, даже покрытая черной пылью, все равно оставалась самой нежной в мире. Он невесело улыбнулся девушке:

— Не могу. Нельзя, чтобы о тебе говорили такое только потому, что ты эльфийка. Я знаю, что они не правы.

— Это не потому, что я эльфийка.

— Тогда — чужеземка. Или женщина. Женщина, которую я люблю.

Это слово, казалось, ранило Катриэль, и она отвернулась, с трудом сдерживая слезы.

— Ты и в самом деле глупец, — прошептала она. — Как ты можешь говорить такое, если знаешь меня совсем недавно?

Мэрик протянул руку, бережно обхватил пальцами ее подбородок, вынудил повернуть лицо к свету. По лицу Катриэль текли слезы.

— Я знаю тебя, — прошептал он. — Может, я не знаю, где ты бывала и что делала раньше, но я знаю, какая ты сейчас. Я знаю, что ты хорошая и достойна любви. — Он большим пальцем стер слезу с ее щеки. — Как же вышло, что ты сама этого не знаешь?

Катриэль опустила глаза, ладонью отвела его руку от своего лица. Мгновение казалось, что сейчас она захлебнется безудержными рыданиями, но девушка только сглотнула слезы.

— Я не та, за кого себя выдаю, — призналась она.

— Я тоже, — отозвался Мэрик.

Катриэль взглянула на него с непритворным смятением.

Мэрик невесело хохотнул:

— Знаешь, как долго я притворялся принцем? Человеком, на которого все смотрят с почтением? За которого люди готовы сражаться и отдать свою жизнь, которого они стремятся возвести на трон? — Он недоверчиво покачал головой. — Представляешь, что было бы, если бы им это удалось? Сами себя оставили бы в дураках, верно? Может, и к лучшему, что все кончилось именно так.

Катриэль несколько раз открывала рот, явно собираясь что-то сказать, но так и не произнесла ни слова. Наконец она обреченно вздохнула.

— Ничего еще не кончилось, — тихо сказала она. — Всегда можно что-то сделать. Всегда.

— Вот видишь? — улыбнулся Мэрик. — Именно поэтому ты мне так нравишься.

Катриэль улыбнулась в ответ, но улыбка вышла печальной. Удивительные глаза эльфийки испытующе глядели на Мэрика, словно искали в нем… но что? Этого он не мог понять.

— Мэрик… — Катриэль оборвала себя, сделала глубокий вдох, — я должна тебе рассказать…

— Я уже знаю, — перебил он. — Знаю все, что мне нужно. Мне не важно, кем ты была раньше. Мне важно, кто ты сейчас.

Катриэль сморгнула вновь набежавшие слезы, не зная, что на это ответить.

— А еще мне важно, любишь ли ты меня.

Девушка кивнула и горько рассмеялась, дав наконец волю слезам.

— Я люблю тебя, и даже сильнее, чем следует. Клянусь, мой принц, ты — моя погибель.

— «Мой принц»? Это мне нравится куда больше, чем «ваше высочество». — Мэрик снова обхватил пальцами ее подбородок, придвинулся ближе. — Во всяком случае, — прошептал он, — когда это говоришь ты.

А потом он поцеловал ее. И она наконец сдалась.

Роуэн сидела в темноте, в дальнем конце зала. Костер отсюда был не виден, хотя слабые отблески его рассеянного света все-таки достигали ее. Девушка ничего не имела против темноты. Темнота была ей приятна, не мешало даже то, что сюда могли прокрасться гигантские пауки. В глубине души Роуэн даже желала этого. Пусть только сунутся…

Она сняла с себя все доспехи до пояса, ощупью отстегивая в темноте пластину за пластиной, и теперь протирала их начисто лоскутом ткани, намоченным в ручье. Вода, вытекавшая из чаши, за много лет проточила себе небольшое русло и текла куда-то за пределы здания. Далеко ли тянулся этот подземный ручей, было непонятно.

На самом деле Роуэн вовсе не нужно было отмывать доспехи, хоть они и были покрыты неприятно шершавым слоем черной пыли. Ей просто требовался предлог уйти от всех, побыть одной. Поплакала она совсем немножко, но все равно не хотела, чтобы Мэрик увидел ее слезы. Он был этого недостоин.

Шаги Логэйна Роуэн услышала прежде, чем заметила в отблесках света неясную тень. Логэйн ступал тихо и осторожно. Должно быть, не хотел докучать Роуэн, а просто намеревался присмотреть за ней, позаботиться, чтобы с ней не стряслось никакой беды. Это было очень похоже на Логэйна.

— Я тебя слышу, — сообщила Роуэн в темноту, отложив намоченный лоскут.

— Извини, — негромко ответил Логэйн. — Если хочешь, я могу уйти.