Мужской роман - Ирина Потанина

— Кто?

— Вадим.

— Что?

— Вадим мертв, — кажется, Вера впервые сформулировала это в слова и оценивала теперь их звучание. Оценивала почти трезво, как бы со стороны, — Вадим мертв. Убит. Вадима убили.

«Круто!» — Игорь поймал это слово на вылете и заставил его испариться неозвученным.

— Чем я могу помочь сейчас? — окончательно переварив услышанное, спросил Игорь, — Ты сама? Ромул с тобой?

— Нет. Ромул уехал в больницу, — сейчас Вера уже просто констатировала. Вытаскивала слова, скорее из памяти, чем из реальной себя. Говорила и даже сама удивлялась, откуда взялись эти предложения. Фразы без сил, без эмоций, без надежд. Игорь почти физически ощущал стремительно поглощающую Верину душу пустоту. — В больницу. С Яной плохо.

Игорь давно уже привык к странностям секретарши Вадим-Сана. Привык так, будто был лично знаком с ней, будто не Вера, а сам Игорь прожил все это время в доме Санов.

— Господи, неужели Яна не могла найти другого времени для обмороков?

— Причем здесь обмороки? Она ранена. Она… очень ранена.

— То есть?

— Яна бросилась под пулю. Хотела спасти Вадима. Закрыть собой. Бросилась. Закрыла за секунду до того, как Орлик нажала на курок. Это должна была быть я, понимаешь? Это моя работа… Броситься и закрыть собой. Это был мой долг.

— Вера, о чем ты?

Вера выдавала фразы короткими очередями. Игорь видел воображением, как у девушки дрожат губы.

— Шли переговоры. Все, в общем, было понятно. Мы с тобой блестяще раскрутили дело. Вадим говорил, что Громовой всегда любил эффектные действа. Поэтому настоял на этой финальной встрече. Орлики были уверены, что Вадим нужен для того, чтоб Громовой потешил своё самолюбие. Вон, мол, я какой: сам Вадим Сан на моих сделках секьюрити служит. Орлики считали, что Вадим проконтролирует получение денег, Громовой подпишет бумаги, нотариус, присланный Миленком, проследит, чтобы все было оформлено, как положено, и все разойдутся по домам. По крайней мере, мы считали, что Орлики уверены в этом.

Чтобы достроить из Вериных обрывков связный рассказ, Игорю приходилось напрягать все силы. Рассудок воспалился докрасна. Игорь почти физически ощущал, как внутри головы повышается температура. Но переспрашивать было нельзя. Вера могла сбиться и прекратить объяснения. Все понимаемое Игорь отдавал на дорисовки воображению, остальное — записывал в памяти для дальнейшего осознания.

Вера говорила, не задумываясь о воспринимаемости своего текста. Ей было важно выговориться. Обрисовать происшедшее словами. Хотя бы для самой себя.

— Обыскивал Горилл. Любых посторонних при входе в дом всегда обыскивали. Дань прошлому. Вадим сам остановил Горилла. «Дело не стоит такого форса. Оставьте гостей в покое. Это же дама!» Ошибался. Кто б мог подумать, что из всех возможных ошибок, Вадим Сан выберет именно роковую? Дальше было красиво. В кабинете делегацию поджидали мы с Громовым. Увидев меня и узнав, Орлики заметно начали нервничать. То я работаю в «Пробеле», то у Вадима… Непонятно…Их усадили, начали экзекуцию. Громовой молчал. Сверлил своим бессмысленным взглядом лоб Орлика и молчал. Говорил, как ни странно, Вадим. Было заметно, что происходящее забавляет его. Статус третейского судьи в деле подобного уровня казался ему детской игрой. Невинной забавой. Деньги, о которых шла речь, в былые времена почитались Вадимом за незначительные текущие расходы нескольких недель. Вадим Сан так и не привык к превратностям новой жизни. Возможно, это к лучшему, — Вера спазмами набрала в грудь новый воздух и, все же, сумев не расплакаться, продолжила, — Александр Орлик нервно теребил галстук, кусая губы. Его жена казалась владелицей безграничного самообладания. Вадим подробно объяснил Орликам, что сделка не состоится. Громовой, несмотря на договор о намерениях, отказывается продавать свою часть имущества за названную Орликами сумму. Громового устроят деньги совершенно другого порядка. Плюс компенсация за нанесенный ущерб. Или, может, г-да. Соучредители предпочтут решать вопрос через суд? Вадим подробно изложил, в чем обвиняются Орлики.

Тут Вера вспомнила о своем собеседнике и попыталась оживить голос. Вот, мол, до чего все наши искания довели. Такие последствия?! Это ж надо! Мы, мол, просто монстры! Вышло не слишком убедительно. Усмешка прозвучала истеричным всхлипом.

— Теперь ты понимаешь, зачем я должна была работать в «Пробеле»? Вадим решил перейти на мирные рельсы. В авторитеты-пенсионеры решил заделаться. Да только дел для его уровня здесь не бывает. Знаешь, термин такой «over qualification”? Чрезмерная квалификация для этого города, чрезмерная квалификация для этого бизнеса, чрезмерная квалификация для этой жизни… И болтался бы Вадим-Сан никому не нужным изгоем вместе со всей своей придворной свитой, с нами то есть. Как подводная лодка в степях Украины. Внушительная, но совершенно бесполезная. Но он, Вадим, был не из праздно болтающихся. «На первых порах и мелюзгой всякой поперебиваемся, а там, глядишь, и дорастет человечина до нашего пришествия», — он так рассуждал, я думаю. Поэтому сразу согласился сделку старого товарища подстраховать. Просто так. Для наработки опыта. И себе и товарищу. А может, рассчитывал в чем серьезном на Громового. Хотел иметь основания об ответной услуге попросить. Кто ж теперь разберет, для чего Вадим в весь этот мусор полез… Он и раньше ни перед кем ответ не держал, а сейчас, так подавно… В любом случае, Громовой, заподозрив неладное, когда Орлики согласились выкупить его долю фирмы, но предложили за это сущие копейки, решил привлечь Вадима к разбирательству. А Вадим, кто б мог подумать, согласился.

Игорь на миг отвлекся на собственные ощущения. Даже мертвый Сан не давал Критовскому покоя. Мертвый — тем более. В живом Вадиме Вера, возможно, смогла бы разочароваться, отказаться от своих категоричных воспеваний. А теперь? Теперь Вадим Сан станет для неё человеком-легендой, бессменным героем, указателем на Игорево несовершенство и несостоятельность.

«А ты, Критовский, однако, редкая сволочь» — нежно шепнул Игорю кто-то изнутри, — «Тут человек умер, а ты все х…ми меряться пытаешься! Сомневаешься, что у тебя потенции хватит труп переплюнуть… Нехорошо-о-о…»

От справедливости подобной самооценки Игорь резко разозлился и мгновенно пришел в состояние крайнего раздражения. В то самое, в котором с Верой говорить ну никак нельзя было.

«Не нравится, не смотрите!» — огрызнулся Критовский, мысленно обращаясь к Вере, — «Какой есть! Раз вам такой не подходит, так катитесь куда подальше… Все!»

К счастью Вера об этих Игоревых мыслях ничего не знала и говорила совсем о другом.

— Короче, — продолжала она уже без всхлипов, — Я предоставила присутствующим доказательства того, что Орлики нарочно устроили проблемы собственной конторе. Говорю же, мы неплохо поработали, Игорь. Мы молодцы.

— Да прям уж? — Игорь понимал, что не время, но удержаться от сарказма не мог, — Мы? Нет. Это ты — молодец. Ты всех так ловко использовала. Так тонко сыграла на моем расположении к Палюричу, привлекая к поискам.