Прорыв - Владимир Поселягин

Возможная задержка мне не нравилась, немцы уже должны знать, что мы находимся в метро, и в ближайшее время перекрыть все входы-выходы, поэтому нужно использовать то время, что у нас было, по максимуму. Видимо, везение нас ещё не оставило, так как шум работы стих, и было видно, как отсвет удаляется, всё это под шум нескольких людей, идущих в воде по колено. Видимо, закончив тот ремонт, что нужно, те уходили. Вот мы и последовали за ними, стараясь не споткнуться в темноте о шпалы или рельсы. Ха, а вода стала понемногу спадать, видимо немецкие инженеры нашли, как выключить насосы и без разбитого и расстрелянного оборудования. Шли недолго, впереди появился свет, и, стараясь не привлекать внимания к себе, то есть не баламутить воду и не гнать волну, мы подошли ближе и обнаружили одну из станций метро. Та была ярко освещена электрическим светом. Кстати, судя по множеству мусора, все корзины были забиты, да и на полу хватало, до недавнего времени тут находилось изрядно народу, и от кого они все прятались, я начинаю догадываться. Ещё бы, от кого ещё они могут прятаться, как не от «бешеного русского танка»?

– Ушли, – прислушавшись, тихо шепнул я. – Быстро поднимаемся на перрон и идём к лестнице. Дальше по обстоятельствам. Нужно слиться с населением города. Иначе нас быстро обнаружат и уничтожат.

Мы так и сделали, поднялись там же, где это сделали ремонтники, и тоже оставляли свежие мокрые следы, и направились к одному из местных помещений, а так сама станция была совершенно пуста. Я скатал задранные штанины, это чтобы не замочить их, и оставил тут трёх бойцов. Двое, стянув комбинезоны танкистов, остались в мундирах солдат вермахта, вылили воду из ботинок и стали подниматься по лестнице следом за мной, офицером гестапо. Там наверху, покинув метро, мы осмотрелись от входа.

– Командир, мы же тут уже были, – тихо шепнул один из бойцов. – Вон и колонна, которую давили, лепёшки от грузовиков. Людей подавлено и постреляно много.

– Ага, – так же тихо шепнул я, мельком осмотревшись, чтобы нас никто не подслушал. – Не туда смотрите. Видите те грузовики, куда на носилках носят погибших? Это наш шанс покинуть город. Значит, так, вы двое спускаетесь, а я вызову пару солдат с носилками, якобы внизу в метро есть несколько погибших, убегали ранеными, а умерли там от потери крови. Вы их примите в ножи, трупы на рельсы сбросите, накинете также сверху эти замаранные кровью халаты, только оружие уберёте на носилки, сами видите, у них таких нет, дальше по одному перенесёте бойцов с вещами в один из грузовиков. Тот, что недавно подъехал. Завалим их трупами, так и выйдем из Берлина. Пока выхода, кроме этого, я не вижу, нам бы на просторы вырваться, там бы повеселились. Всё, работаем.

Бойцы спустились в метро, а я, перехватив очередную пару с носилками, показал жетон и приказал следовать за мной, описывая причину потребности в них, нажимал на то, что один из умерших внизу офицер гестапо. Нормально, сразу пошли, даже не возражали. Их приняли как надо, даже не обратили внимания на медицинские халаты, не до того сейчас. Избавились от тел, переоделись, после чего погрузили на носилки одного из бойцов, на нём тоже была форма солдата вермахта, накрыли простынёй и понесли наверх. Тяжеловато приходилось, помимо бойца и пулемёта ДТ, на носилки те под окровавленную простыню сунули и свои автоматы. Я сопровождал носилки до одной из машин. Недавно две уехали, загрузили уже, и подошло ещё три свежих. Вот к одной из них мы и подошли, кузов пустой был, водитель, что выскочил из кабины, забрался в кузов и принял ручки носилок. Так в кузове он и остался, а наш боец, надев его кепи, стал принимать грузы и остальных бойцов, что приносили на носилках. Дальше, когда все оказались внутри, ах да, к нашей машине раз пять другие пары приносили грузы, и мы их принимали, поэтому, когда машина оказалась полна, тела в кучи сваливали, требовалось очистить улицы как можно быстрее, мы погрузились и покатили к выезду, пристроившись следом за таким же грузовиком-катафалком. Кстати, уезжая, я рассмотрел, как на площадь к метро вылетают два грузовика и покинувшие их солдаты оцепляют спуск в метро. Дальше не видел, ушли в одну из улиц.

Сам я сидел в кабине, но уже не в униформе сотрудника гестапо, а в форме солдата одной из местных частей. Бойцы успели раздеть водителя грузовика, благо тот был моей комплекции, я переоделся внизу в метро и, спокойно выбравшись наружу, старался не показывать, как мне велики сапоги – на четыре размера, – сел в кабину, два бойца устроились у заднего борта грузовика, и вот так мы покатили. Даже не остановили, наша колонна из трёх грузовиков проехала мимо аж пяти блокпостов на дорогах и направилась куда-то по одним немцам известному маршруту. Отстали мы просто, убедившись, что вокруг никого, я остановился на обочине и, выскочив из кабины, открыл капот и стал в нём копаться. Бойцы приготовились, если водители двух грузовиков, что следовали впереди, остановятся и сдадут назад, то мы их расстреляем и поедем дальше. Однако этого не произошло, и те скрылись вдали, видимо посчитав, что нас возьмут на буксир те, что едут следом. Куда они ехали, я уже разобрался. В нагрудном кармане кителя мной был обнаружен проездной лист, там же документы водителя. Тела вывозили в одну из местных воинских частей, видимо там всё подготавливается для погребения. Просто рядом с ней лесопилка, доски на гробы не нужно далеко возить.

Сами мы сразу же свернули на другую дорогу и покатили дальше. Я уже определился, где мы находимся. До места встречи, где, я надеюсь, нас будут ждать бойцы, выполнившие свою работу, оставалось километров двадцать, но даже на таком катафалке нам не проехать. Нужно менять технику и личности. Ничего, это дело привычное, особенно моим бойцам, летунам вот нет, для них это всё внове, но ничего, молодцы, учатся на ходу. Глупых вопросов уже не задают, делают всё, что велят.

Подъехав к краю крутого берега какой-то реки, даже скорее протоки, не глуша мотор, я вышел наружу, осмотрелся и, постучав по борту, приказал:

– Выгружаемся. Нужно от машины избавиться… И да, подберите мне обувь по размеру, эта совсем велика, как в отцовских валенках хожу.

Бойцы споро выгрузились, двое скинули с себя маскирующие окровавленные, некогда белые халаты, и я, включив скорость, выпрыгнул на ходу – правильно выпрыгнул, с перекатом – и отправил грузовик вниз. Нормально булькнул, набранная скорость позволила ему удалиться от берега прилично, пока окончательно не встал. Вот только не утонул. Верх кабины торчал да тент кузова. Ладно хоть деревья там над водой нависали, частично прикрыли машину. Если с воздуха начнут вести разведку, а её будут вести, то заметить можно, если хорошенько приглядеться. Одним словом, как повезёт, заметят или нет. А вот трупы погибших от наших же рук солдат, оставшиеся в кузове, течение не вытолкнет наружу и не потащит вниз, а мы, покидав всё барахло, что нам не нужно, завязали тент снаружи, так что кузов закрытым был. Ладно хоть обувь мне по размеру подобрали, пусть чуть больше, на размер, но не на четыре.

После этого, построившись в колонну и прикрываясь растущими у берега реки деревьями и кустарником, мы побежали дальше. Там впереди хутор будет, если карте верить, а потом дорога с неплохим перекрёстком, есть шанс тормознуть какую технику и с шиком доехать до места встречи. Всё же победители едут. Я, конечно, не знаю, как вторая группа выбралась из города и благополучно ли всё прошло, и это неведенье меня беспокоило, но чувствовал я себя действительно победителем. Показал берлинцам, что русские не такие и лопухи, как о них говорят по радио и пишут в газетах. Слушал одно и читал другое, так что знаю, о чём говорю. Остальные тоже чувствовали некоторый душевный подъём, показали немцам кузькину мать, пусть помнят нас. Вот так и бежали. Пусть немного на адреналине, который постепенно нас отпускал, но силы ещё были. А вот и дорога с перекрёстком. Посмотрим, какую мы технику сможем добыть. На меньшее, чем роскошный «мерседес»-кабриолет я не согласен. Заслужили.