Русский всадник в парадигме власти - Бэлла Шапиро

Не были забыты амазонки и в правление Елизаветы Петровны: доказательствами служат «Реестр платью старинной казенной», где среди прочего указаны «амазонских шубок с юпками на булочки[985] — 6 пар; амазонских карсетов с юпками — 2 пары… 1747 года»[986] и две «Надписи на конное литое из меди изображение ее императорского величества государыни императрицы Елисаветы Петровны в амазонском уборе», сделанные М. В. Ломоносовым между 1751 и 1757 гг.[987]

К этому же периоду относится и роспись предметов женских нарядов для разных случаев жизни, образцы которых прислал из Англии в Петербург русский посол в Лондоне П. Г. Чернышев в сентябре 1751 г. Роспись имеет раздел «В каком ездят верхом и бывают в дорогах», включающий в себя следующий перечень: «Кафтан камлотовой с камзолом, надевающейся на ординарное шнурованье. Юпка такова ж цвету камлотовая. Рубашка муская с манжетами, которая надевается сверх шнурованья. Парик круглой. Карпус[988] черной бархатной. Башмаки кожаные черные с сталными пряжками. Рукавицы муские. Хлыстик. Сюртук красной ратиновой. Шляпа черная гродетуровая, носящая вместо карпуза во время холоду и дождя»[989]. В середине — начале второй половины XVIII в. именно амазонка и ее производные были основной женской придворной одеждой для активного образа жизни, и портные «едва поспевали их шить»[990]. Однако применение одежд такого типа до мундирных реформ Екатерины II еще не имело характера императива.

Появление в России мундирного платья — униформы, адаптированной к нуждам монархини, — сегодня связывают с правлением Елизаветы Петровны, а точнее — с возрастными изменениями ее тела за время правления[991]. Известно, что Елизавета Петровна «была заядлой охотницей, хорошо держалась в седле, неплохо стреляла[992] и в сороковые годы любила гоняться за дичью в мужском костюме: фигура это еще позволяла»[993].

По свидетельству современников, «до 1754 г. Елисавета Петровна являлась за стол лб. — компанцев, яко той роты капитан… в гренадерском офицерском уборе, но с этого года — в дамском униформе, как в полковые праздники»[994]. Доподлинно известно о существовании в ее гардеробе еще как минимум одного предшественника мундирного платья — по форме Лейб-гвардии Конного полка: «дамский кафтан, который цветом на подобие Конной Гвардии мундира» отмечен в камер-фурьерском журнале за март 1755 г.[995]

«Дамский униформ», который также назывался «длинным мундиром»[996] и «длинным кафтаном», изготавливался по подобию мужского мундира: кафтана либо пары «кафтан + камзол». Во времена Елизаветы Петровны и молодой Екатерины Алексеевны он обыкновенно надевался с подходящей по цвету и смыслу юбкой. Такой принцип формирования женского костюма в России второй половины 1750‐х гг. считался вполне допустимым, и к концу правления Елизаветы Петровны в «дамский униформ» облачилась не только она сама, но и женская часть ее свиты[997].

«Дамский униформ» Елизаветы Петровны и ее придворных дам не сохранился (по смерти императрицы осталось около 15 000 платьев[998], которые при ее преемниках послужили материалом для изготовления церковных облачений и маскарадных костюмов). Тем более интересен документ из собрания РГИВИА, который позволяет чуть более подробно представить прототипы известных сегодня мундирных платьев. Это рапорт Д. А. Мерлина в Военную коллегию об изготовлении образцовых мундиров «большого, среднего и меньшего ростов» (т. е. на мужчину ростом в 2 аршина 8,5 вершка, 2 аршина 6 вершков и 2 аршина 5 вершков — 180, 169 и 164,5 см соответственно)[999]. Приведенное в нем детальное описание кавалерийского кафтана для Лейб-гвардии Кирасирского полка с некоторыми оговорками может послужить и для описания конногвардейского мундирного платья императрицы: исходя, во-первых, из того положения, что «дамский мундир» этого времени в целом повторял мужской мундирный кафтан, во-вторых, из‐за известной схожести кирасирского и конногвардейского мундира и, в-третьих, из того, что реформа мундира 1756 г. не затронула покроя кавалерийского кафтана.