Договор с демоном - Сара Риз Бреннан

Мэй отвернула обложку и наткнулась на портрет брата. У нее даже дрожь в пальцах прошла от удивления. Карандаш Себа легко схватил все детали — мягкий ежик волос, четкую линию подбородка, зарождающуюся кривоватую улыбку… даже руки выглядели словно живые.

Мэй опять начала закипать от ярости. Рисунок был очень хорош. Если Себ мог творить такую красоту, зачем понадобилось ввязываться во все это?

Все, что он говорил, было ложью.

Мэй перевернула страницу, и у нее опять затряслись руки.

Снова Джеми. Только здесь он сидел за партой, пытаясь удержать карандаш на ребре учебника. Вид у него был серьезный и сосредоточенный: лицо повернуто прочь от Себа, над воротничком блестит серьга.

Мэй заглянула дальше.

На обороте Джеми сидел, откинувшись на стуле, и с кем-то болтал. У собеседника были темные волосы и резкие контуры лица. «Должно быть, Ник», — предположила Мэй. Когда она снова перевернула страницу, Джеми говорил с кем-то еще, маленькой плавно очерченной фигуркой, в которой Мэй заподозрила себя. Все прочие люди с ним рядом были похожи на призраков — один Джеми, сияющий и жизнерадостный, стоял как живой.

Дверь с тихим скрипом отворилась — по одному этому звуку чувствовалось, как робко ее открывают. Мэй подняла глаза. Там стоял мрачный, рослый и притихший Себ, которому она страшно захотела врезать со всей силой.

Что тут же и сделала: подошла и швырнула ему в грудь злополучным блокнотом.

— Будь ты хоть честным человеком, а не колдуном-убийцей, — сказала она, — после этого между нами все кончено.

— Нет! — машинально выпалил Себ, словно охнул от удара. — Нет, постой! Ты все не так поняла!

Он схватил ее за локоть и рывком подтянул к себе, а потом влепил поцелуй, словно пощечину. Он держал ее как куклу, как марионетку, которой ему не удавалось управлять. Мэй плотно сжала губы, но все же почувствовала вкус его поцелуя, почти горький от отчаяния.

Она открыла глаза, когда Себ отпустил ее и попятился.

— Как будто это что-то меняет, — скривилась Мэй. — Ты все такой же…

— Я не убийца! — взревел Себ.

— Да? Как думаешь, до чего ты докатишься с такой меткой? Или мне спросить через неделю?

— Слушай, — сказал он, — мы не такие, как ты думаешь. Этот демон все врет! Не слушай его!

Мэй рассмеялась ему в лицо.

— Вот дурак! Ты что — вообще ничего не знаешь? Демоны не умеют врать!

Себ разинул рот и словно осекся, хотя ничего не говорил.

Мэй поймала взгляд его прозрачных зеленых глаз.

— В апреле твои друзья поставили метку на Джеми.

— Джеми? — повторил Себ. У него это имя прозвучало совсем иначе.

— Ага, — передразнила Мэй. Жестоко, конечно, но ей было плевать. — Джеми. А демон с предателем его спасли. С моей помощью. Я убила колдуна. Тебе это когда-нибудь говорили?

Себ молча выпучил на нее глаза.

— Я бы сказала, как его звали — если б знала.

— Мэй, ты мне нравишься, — произнес Себ с неожиданным напором. — Вот почему я… я думал, что смогу…

Мэй горько усмехнулась.

— Кажется, мы оба знаем, почему ты со мной гулял. И кто тебе нравится на самом деле.

— Нет, — тряхнул он головой. — Ты не в себе, Мэй.

— А может, ты просто меня не знаешь, — ответила она и пошла прочь, швырнув блокнот ему под ноги. — Да и не только меня. Думаешь, круг — это твое спасение? Думаешь, он доведет до добра?

— Мне больше некуда было идти, — сдавленно ответил Себ.

Мэй глубоко вздохнула.

— Что ж, теперь есть. Бежим со мной. Вместе что-нибудь придумаем.

Себ только снова вытаращился в ответ.

— Я знаю, что ты во всем мне врал, — продолжила она. — В целом мире нет двоих людей, у которых так мало общего, но это не важно. Важно то, что тебе надо отсюда смываться.

Джеми, Ник, а теперь он. Спасать парней вошло у нее в нехорошую привычку.

— Себ! — позвала Лора. — А ну живо сюда!

Он опять с мольбой посмотрел на Мэй. Потом снова прошептал: «Сиди тут» — и выбежал из комнаты.

Мэй села на кровать и попыталась разработать план. Она ни секунды не обманывалась, что кроличья беготня Себа прошла незамеченной. Очень скоро кто-нибудь сюда войдет, и тогда… Надо было срочно придумать, что делать в таком случае.

Дверь медленно открылась. На пороге стояла Джессика Уокер.

— Ну и ну, — произнесла она. — Кто это тут у нас?

Мэй задорно улыбнулась.

— Здрасьте, — сказала она. — А я как раз думала насчет вашего предложения.

Пять минут спустя она на глазах у всех вышла из дома Обсидианового Круга в сопровождении колдуньи-конкурентки. Себ побледнел, а Джеральд впал в ярость, но оба они видели серьги Мэй — два сверкающих кинжала в круге.

Селеста шла рядом, положив руку в перчатке ей на талию, не слишком прикрытую футболкой — бархат покалывал голую кожу.

— Надеюсь, ты не забудешь нашу помощь и передашь брату самые искренние извинения за тот инцидент на мосту, — прошептала колдунья Мэй на ухо, прежде чем сесть в лимузин. — Кстати, мое предложение остается в силе.

«Будешь готова начать свою жизнь, — сказала она, — разыщи меня».

— Я запомню, — ответила Мэй и посмотрела на Джессику. — Вам вернуть серьги?

Джессика ослепительно улыбнулась.

— Не надо. Они тебе идут.

Мэй не знала, куда еще пойти, и сама не заметила, как очутилась у Райвзов на чердаке.

Тени тонкими пальцами тянулись в окно и по полу — туда, где она сидела с дневником на коленях, а под окном стоял и смотрел на нее демон, едва различимый в наступающих сумерках.

Мэй откашлялась, чтобы четко зачитать послание умершего.

«— Ты научишь меня пользоваться оружием? По-моему, мне уже пора, — сказал сегодня Алан.

Ему всего девять. Когда мы в последний раз отбивались от колдунов, я чуть не лишился глаза, а ему пришлось ударить одного из них подставкой для зонтов.

Не сделай он этого, их сейчас было бы трое: Алан, Ник и Оливия. Трое беззащитных.

Пора-то оно пора, но когда я вижу, как он деловито вертит в руках пистолет — словно карандаш над кроссвордом, у меня все внутри обрывается. Я должен был сам всех спасать.

Пистолет у Алана под присмотром, Нику в руки он его не дает.

— Это не игрушки, — сказал он как-то раз.

— Знаю, — ответил Ник, не отрывая глаз от оружия. — В игрушках нет толку.

Когда я спросил Ника, что ему подарить на день рождения, он ответил: «Нож». Я сказал, что ножи не дарят. Он замолчал, глядя на меня в упор. Не знаю, смогу ли ему объяснить, что такое примета.