1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский

К концу 1931 года в ПП ОГПУ в Ташкенте уже работали И.П. Попашенко (начальником Особого отдела), А.Д. Соболев (заместителем начальника ОО), Б.Я. Калнинг (особоуполномоченным), Ю.К. Иванов-Бородин (начальником Оперода), И.Р. Баркан (начальником общего отдела), А.А.Масловский (помощником начальника УПО и войск ОГПУ), К.К. Мукке (вначале начальником Кулябского оперсектора ОГПУ, а затем заместителем председателя ГПУ Таджикистана).

Большинство же «евдокимовцев» было «раскассировано» Акуловым и Ягодой по городам и весям Союза. Лишь немногим из них удалось усидеть в Москве, но за эту «удачу» пришлось дорого заплатить. Так, начальник административного отдела АОУ ОГПУ Я.М. Вейншток, по указанию Ягоды, лично руководил выселением из московской квартиры семьи Евдокимова. Процесс выселения носил довольно бесцеремонный и наглый характер. Из-за этого у Евдокимова с Вейнштоком в дальнейшем сложились довольно неприязненные отношения. «Батька-атаман» так никогда и не простил своему подчиненному этого поступка[451].

Оказавшись на периферии, Ефим Георгиевич не стал как отдельные работники считать свое пребывание временным, не выказывал «гастрольных» настроений и нежелания вникать в специфические стороны местной жизни. Он, наоборот, старался как можно лучше изучить обстановку, сложившуюся в среднеазиатских республиках.

А в Средней Азии, как и на Северном Кавказе, сталинская коллективизация вызвала ожесточенное сопротивление населения. Главной проблемой, с которой пришлось столкнуться Евдокимову на новом месте службы, было возродившееся массовое басмаческое движение (слово «басмач» произошло от тюркского глагола «басмак» — давить, насиловать, совершать набеги). Основными регионами распространения басмачества стали полупустынные районы Туркмении и горы Таджикистана. Подводя итоги внутренней политики в Средней Азии, Евдокимов как-то ядовито заметил И.П. Попашенко: «Им там хорошо в Москве, натворили дел с этой коллективизацией и успокоились. А ты тут за них расхлебывай и пропадай себе в трущобе»[452].

Прибыв в Ташкент, он незамедлительно вошел в новую работу, подчиняя, как всегда, все решению поставленной задачи, находя силы и средства, нужных для дела людей. Помимо ветеранов с Северного Кавказа, одним из таких людей стал председатель ГПУ Туркмении А.И. Горбунов, имевший богатый опыт борьбы с басмачеством в этих местах. К месту пришлись и другие ветераны — начальник Ташаузского оперсектора ОГПУ В.М. Розенфельд, начальник Особой инспекции милиции при ПП ОГПУ по Средней Азии М.В. Севергин и другие.

Больше всего Москву беспокоила ситуация, сложившаяся в Туркменской ССР, где басмачество приняло угрожающие формы. К началу 1931 года на территории этой республики действовало несколько десятков басмаческих отрядов. В 1928, 1929 и 1930 годах местные власти, стремясь уничтожить басмаческое движение, провели серию чекистско-войсковых операций. Отдельные банды басмачей были разгромлены или выдавлены на территорию сопредельных государств (в Афганистан и Персию). Но окончательно эту проблему так и не решили. И в Ташкенте, и в Ашхабаде (столица Туркменской ССР) представители военных и чекистов упирали на то, что в республике существуют «корни, питающие басмачество, байство, а пески Каракумы остались базой действия басмаческих банд».

Основной базой для басмаческих отрядов стала пустыня Каракумы. Эта огромная территория в 1000 километров с севера на юг и 600 километров с запада на восток, фактически заняла всю центральную часть Туркменской ССР. Эта открытая местность с большим количеством барханных песков и солончаков, где отсутствовали какие-либо дороги (имелись лишь верблюжьи тропы, соединяющие между собой отдельные кочевья и колодцы), бедная водными источниками, стала главным местом укрытия для большинства басмаческих отрядов. Летом температура здесь доходила до 50 градусов в тени, частыми были сильные песчаные бури, когда скорость ветра достигала 20–30 метров в секунду.

Проживавшие в пустыне и в районах, прилегающих к ней, иомудские племена (одно из наиболее многочисленных туркменских племен) издавна были известны своей воинственностью. Еще в источниках XVIII–XIX веков отмечалось, что иомуды «предпочитают заниматься легким и прибыльным промыслом — «аламаном» — грабежом торговых караванов и оседлого земледельческого населения. «Аламан» в глазах туркмен считался естественным и почетным промыслом. Иомудские всадники, составляющие основу басмаческих отрядов, на отличных конях (знаменитой иомудской породы) быстро и легко передвигались по пустыне, были известны умением совершать внезапные налеты и набеги, а также неудержимым натиском в конном бою и искусством владения холодным оружием[453].

В августе 1931 года в ПП ОГПУ широким потоком шли сообщения о бесчинствах басмачей в Красноводском, Казанджикском, Бахардокском, Геок-Тепинском, Тедженском, Мервском, Дарганатском, Ташаузском, Ильяинском, Таахтинском, Порсинском районах Туркмении. По республике распространялись слухи о том, что советская власть доживает свои последние дни, уже оккупированы иностранными войсками Дальний Восток и Закавказье, «король» Каракумской пустыни Джунаид-хан взял под свой контроль весь Хивинский оазис.

Набросаем краткую характеристику басмаческого движения в Туркмении. Самой агрессивной и боеспособной была иомудо-казахская басмаческая группировка, оперировавшая на северо-западе Туркмении (Красноводский и Казанджинкский районы). Основу ее отрядов составляли всадники из казахских племен, откочевавших из-за коллективизации в Туркмению и мигрирующих в сторону Афганистана и Персии. Позднее к ним присоединились туркменские всадники.

В апреле 1931 года казаки-кочевники подняли вооруженное восстание. В форте Александровск ими был захвачен исправдом (откуда освободили 200 арестованных баев), разоружен отряд милиции, убито несколько советских и партийных работников. Подошедшие отряды РККА и ОГПУ разгромили восставших. Отступившие и рассеянные по пустыне повстанцы вскоре вновь сформировались и продолжили нападения. В Красноводский район был спешно переброшен отряд 85-го дивизиона войск ОГПУ. В боях близ колодца Коймот этот отряд, оставшийся без воды и боеприпасов, был разгромлен басмачами[454].

Вскоре набеги басмачей приняли масштабный характер. 22 апреля 1931 года — налет на поселок Ходжу-Су (сожжены все постройки, разгромлены и разграблены склады с мануфактурой), 27 апреля 1931 года — на промыслы треста «Карабогазсульфат» близ поселка Кизил-Купе, 29 апреля 1931 года — на склады у колодца Соили (разграблены и сожжены склады с товаром почти на 40 тысяч рублей). В последующие два месяца отряды иомудско-казахской группировки совершили еще 17 налетов, разграбили восемь кооперативов, сожгли здание школы, аулсовета и детского дома, захватили станцию Казанджик, организовали крушение двух железнодорожных составов. Лишь один налет на Ямганские угольные копи нанес убыток в 32 тысячи рублей[455].