Проклятие ульфхеднара - Елена Счастная

Страшно побелели губы у Ингольва. И лицо омертвело всё, словно сердце у него остановилось. Он сжал кулаки и качнулся к женщине. Только шаг всего сделал — Асвейг поняла, что не удержит его сейчас. Попыталась образумить, за пояс схватила. Но слишком слабая она, чтобы его остановить, особенно когда невообразимый по силе своей гнев его вперёд толкает.

— Ты! Безумная старуха, — прорычал он, хватая Сиглауг за плечо. — Ты отдала его! Давно такую месть за всё мне задумала? Давно с Фадиром сговорилась? Ну? Отвечай!

Взвизгнула Гейра, метнулась вперёд, но муж на её пути встал — не пустил. Сиглауг, прямая, точно окостеневшая, взглянула на викинга спокойно и отстранённо. Словно точно умом тронулась.

— Не сговаривалась я с ним, — не дёрнулась даже, когда пальцы Ингольва стиснули её горло. Только заговорила хрипло: — Но когда он здесь появился намедни — поняла, что, может, в том и было предназначение всего этого. Что так будет лучше.

— Кому?! — Ингольв едва не взвыл, отмахиваясь от Асвейг, которая пыталась не дать ему натворить бед, точно от мухи. — Кому, сожри тебя тролль, от этого будет легче?

И показалось на миг: сейчас сожмёт её шею сильнее — хрустнут позвонки, и на совести его повиснет ещё одна смерть, которой могло бы не быть.

— Всем нам. Не будет больше великанских зим. И Рагнарёка не будет, — совсем слабо просипела мачеха.

Ингольв, часто и глубоко дыша, замер с так и повисшей на его локте Асвейг. Глаза его, налитые яростью и кровью, вдруг заблестели. Он закрыл их на миг и отпустил Сиглауг. Шагнул назад — и все вокруг выдохнули. Даже единственная притаившаяся в дальнем углу рабыня. Асвейг вжалась в него, обнимая, а он только рассеянно провёл ладонями по её спине.

— Поехали, — сказал бесцветно. — Этого дома больше для меня нет.

— Не суйся к Хакону, Ингольв, — нежданно посоветовал Кетиль, когда тот уже подошёл к двери. — У него много воинов. Да и отец его поддержит.

Тот обернулся, окинул его взглядом с головы до ног, будто только что заметил.

— Ты не хотел отдавать Одди? — спросил тихо.

Кетиль покачал головой, невольно коснувшись пальцами одной из ссадин на лице.

— Спасибо, — только и сказал Ингольв.

Вышел наружу, ведя за собой Асвейг. За порогом развернул её лицом к себе, только и закрыв дверь, притиснул крепко, сжав в отчаянных, наполненных мукой объятиях.

— Мы заберём его, — шепнула она, слегка касаясь губами его шеи. — Успеем. До Сумарсдага ещё далеко.

Хотя, если подумать, не так уж долго до него осталось. И сам Ингольв то понимал, верно, потому как только усмехнулся горько.

— Я устрою им Рагнарёк. Никакие жертвы не помогут, — проговорил со страшной уверенностью, от которой по спине продрало льдом. — Идём.

Они погрузились на лошадей, которые так и паслись лениво во дворе, никуда не двигаясь и пощипывая только проклюнувшуюся из-под земли траву. Спешно покинули поместье, тихое, словно отгоревший в агонии умирающий.

— Зря я поверил ей, — только к вечеру заговорил Ингольв, когда пришло время искать место для ночлега.

А особенно, как небо окончательно затянулось и поднялся ощутимый, проникающий под одежду ветер. Громады укутанных в леса гор вдалеке совсем потонули за сизой пеленой приближающегося ненастья.

— Ты не мог знать, — исподволь посмотрела на него Асвейг. — Никто не знал.

— Я мог догадаться, что Сиглауг никогда не простит меня. И что Одди она не полюбит настолько, чтобы при первой возможности не использовать его против меня. Надо было забирать его. Нашли бы кормилицу, всё было бы гораздо лучше…

Он вздохнул и смолк.

— Надо ехать за ним.

— Ты права, — возразил Ингольв. — До Сумарсдага ещё есть время. Возможно, привезут Диссельв. И тогда я смогу говорить с Фадиром на понятном ему языке. А если нет, то просто проломлю ему череп. Я и так терпел его слишком долго. И пусть боги напитаются его кровью. Для них она будет жертвой справедливее и слаще. Я подвешу его на одном из ясеней вокруг храма. Только выберу ветку покрепче. И заставлю Хакона смотреть на это.

Ингольв покосился на Асвейг — и в его взгляде будто промелькнул, казалось бы, позабытый упрёк. За то, что однажды, всего раз, она была с конунгом. И всё тело покрывалось гусиной кожей от его слов. Потому как Асвейг знала, что в точности так он и сделает.

Как ни торопились они, как ни мало отдыхали за дни пути, а всё равно прошло их не меньше, чем в ту сторону. И то ли Асвейг застудилась в дороге, то ли давала о себе знать усталость, а по возвращении почувствовала она себя дурно. То и дело пробегал по мышцам озноб, и крутило их несильно, а всё ж ощутимо. Ингольв встревожился, почуяв, что с ней что-то не так. Помог спешиться, отчего беспокойство отразилось на лицах всех, кто в тот миг находился во дворе.

Подскочила жена Льюва, заглянула в лицо озабоченно.

— Что с тобой?

Асвейг улыбнулась, озадаченная столь рьяной заботой.

— Ничего. Устала просто. Мы очень торопились назад.

Ингольв легонько пожал её руку и пошёл к дому, оставив на попечение женщины. На ходу позвал мужчин, которые попались ему на пути, а те поспешили следом, уже понимая, что случилось нечто важное. Долго с ними не разговаривал. Когда Асвейг и Тура вошли внутрь, все уже обдумывали услышанное от него. Но никто, конечно, ничем помочь сейчас не мог.

— От Фадира можно было ожидать такое, — мрачно проговорил Гагар, посмотрел на Асвейг, которая усаживалась за стол неподалёку.

И показалось, дёрнулся подойти, но удержался на месте.

— Нам всё равно придётся ждать возвращения Лейви, — Ингольв сидел в кресле, ни на кого не глядя, как будто голос его едва пробивался через ворох нерадостных мыслей, что одолевали голову. — Но нам нужно быть в Скодубрюнне к Сумарсдагу. Или раньше. Ни малейшего промедления я не могу себе позволить. Пойду с вами или без вас.

Мужчины покивали, соглашаясь с ним. И после этот разговор больше не поднимался. Через несколько дней Ингольв снова уехал к ярлу вместе с Блефиди, который за последнее время как будто ничуть не пришёл в себя после потери Хельги. Говорил крайне мало, просто молча делал то, что просили.

Иногда уходил к морю один, но возвращался ровно таким же. Это невольно тревожило Асвейг. И поездка к Хаки показалась ей неплохим способом для него отвлечься хоть на что-то другое, кроме сожалений и самотерзаний.

Внезапно оттаял Эльдьярн. На другой день после отъезда Ингольва подошёл с самого утра, стараясь не мешать хлопотать у очага.

— Как ты? — проговорил тихо. — Видел, захворала как будто немного.

Асвейг покосилась на него и стряхнула кашу в котёл с ложки.

— Ничего. Сейчас все устали. Но мне нужны силы, чтобы поднять войско. А без твоей помощи, боюсь, я не справлюсь.