Проклятие ульфхеднара - Елена Счастная

— Ты всё же уверена, что тебе нужно это делать? — на миг в тоне великана снова прорезалось недовольство.

— Уверена, — она кивнула.

— Тогда пойдём, — он качнул головой в сторону двери.

Пришлось оставить кашу под присмотром Туры, а самой, на ходу накидывая плащ, почти бегом догонять Эльдьярна. Они вышли за границу поместья и двинулись в сторону перелеска, за которым, если пройти между горных стен, открывалась долина, где издревле хоронили в курганах тех, кто когда-то жил на этих землях. Бывали среди них и ярлы, и великие воины. Да и просто гибло здесь много народу, когда случались кровавые стычки между неподелившими что-то соседями.

Теперь только стало тихо, а великанские зимы и вовсе забирали последние жизни из этих краёв.

От древних курганов остались теперь только невысокие холмы, которые можно было принять за обычные неровности земли. Эльдьярн поднялся на один из них, подал руку Асвейг, когда она пошла за ним, чувствуя, как преследующая её слабость разрастается по всему телу.

— Слушай, — сказал и устремил взгляд вдаль. — Ты ведь умеешь их слышать.

Асвейг замерла рядом с ним, вспомнив: и правда ведь, умеет. Только после того, как она научилась справляться со своей силой, даже без амулета голоса, доносящиеся отовсюду, больше не донимали её. Лишь иногда, ночью, доносилось до слуха будто бы их эхо. А днём, в суете и шуме, совсем ничего нельзя было разобрать.

Она закрыла глаза, поднимая из глубин души и тела все доступное ей могущество. И оно нахлынуло, растекаясь до самых кончиков пальцев покалыванием. Заструился перед внутренним взором фиолетовый туман, рисуя очертания невесомых фигур. Но было по-прежнему тихо. Но скоро помалу отдалённый гомон начал нарастать в голове. Тихие выкрики, стенания и бормотание. Она слышала теперь каждого.

— И что же мне делать с этим? Их так много. Это не зайцы, — Асвейг снова открыла глаза и едва не отпрянула, когда увидела Эльдьярна как будто по-другому.

Не великаном, но человеком, наполненным внутренним пламенем. Светились его глаза, и окружало его рыжее сияние. Дух его, сдерживаемый тесным для него телом, дремал, в любой миг готовый вырваться на свободу.

— Зови, — выдохнул колдун. — И они пойдут за тобой. Проведи ритуал, начерти руны на камне и дереве — и они выйдут из своих могил и пойдут сражаться за тебя. Но тебе придётся рассыпаться на десятки осколков, чтобы держать каждого. И звать. Постоянно.

— Это тяжело, — Асвейг приложила ладонь к груди, чувствуя, как дыхание становится неровным.

— Но ты готова пойти на это? — в очередной раз воззвал к её сомнениям великан.

— Готова.

— Тогда я научу тебя ещё кое-чему. И тебе нужно будет провести ритуал за несколько дней до отплытия в Скодубрюнне. Чтобы все воины добрались сюда. Будет страшно. И не только тебе.

Сказав это, Эльдьярн пошёл назад. И оставалось только гадать, когда он откроет ещё один нужный для задумки секрет. Не всё, получается, рассказывал, что-то и утаивал, осознавая силы Асвейг, но почему-то не решаясь довериться ей до конца. По дороге до поместья не довелось услышать от него ни слова. стихли и другие голоса, вновь усилием воли загнанные как можно дальше. И странно было понимать: когда стояла она там, на бугре, что остался от старого кургана, слушала всех, кто лежал в земле — понимала на удивление чётко, какой приказ отдать. Как заставить их идти за собой. Но боялась, видимо. А потому снова обратилась к великану за помощью.

И ещё пару дней Асвейг ходила под впечатлением от того, что в тот миг творилось у неё внутри. Как будоражила сила, перетекающая могучими потоками. Как звали за собой голоса мёртвых, что тянулись к ней, будто к лучу света.

И возвращение Ингольва стало настоящим облегчением, потому как даже домашние заботы не могли выдернуть её из потерянного состояния.

Викинг сразу заметил перемены и безошибочно обратился к тому, кто, по его мнению, был виноват в них.

— Что ты с ней такого сделал, пока меня не было? — строго посмотрел за обедом на великана.

Тот плечами передёрнул, не отрываясь от еды.

— Вы же сами решили, что таким путём пойдёте. Что воины твои не только живыми будут, но и мёртвыми тоже. За всё надо платить. А ей платить придётся своей силой. Своей жизнью, может быть. Но сейчас она просто сосредоточена на том, что ей сделать надо. Её тело привыкает к потокам призванной силы. Ничего. Скоро придёт в себя.

Не слишком-то Ингольв поверил в его слова. А потому наблюдать за Асвейг стал ещё внимательнее, да забота его в мелочах начала проявляться всё чаще.

Время продолжало неумолимо нестись к Сумарсдагу. От Лейви вестей не было никаких: ни плохих, ни хороших. А между тем тот сговор, что случился между викингом и ярлом в последнюю их встречу, давал свои плоды: помалу собрались у пристани корабли с подвластных Хаки шипслагов. Немного: всего-то пять, но и в них сажать пока было некого. Авейг смотрела на их пустые палубы, на вёсла сложенные между гребцовых лавок — и становилось ей ещё страшнее. И тяжелее тоже — от понимания, какую ей работу провести придётся.

Только нежданно возвращение Лейви и Рагны, что случилось к ночи одного из бесчисленных дней, проведённых в ожидании, принесло хоть некоторое облегчение.

Потому как вернулись они не то чтобы не одни — привели с собой десятка три, а то и больше мужчин. Асвейг вышла встречать их вслед за Ингольвом да так и встала на пороге, даже из-за плеча викинга прекрасно видя, как людно стало во дворе. И шум поднялся страшный, когда подтянулись сюда же и все жители поместья. Все, как один, дивились, что такое произошло, что эти мужчины, из которых не случилось ни одного знакомого, решили пойти за скальдом. Не песнями же он их зазывал, в самом деле.

И всё стало понятно, когда навстречу Ингольву и Асвейг вышла из их гурьбы Диссельв Ясноокая. В точности такая, какой запомнить её пришлось. Разве что, по прошествии нескольких лет ещё краше стала. Викинг, будто и не заметив её, поприветствовал побратима, и Рагну обнял, словно родную. А после только к дочери конунга повернулся, которая неспешно и спокойно осматривалась.

— Здравствуй, Диссельв, — он подошёл ближе.

Та окинула взглядом Асвейг, вставшую с ним рядом, и улыбнулась ей едва заметно. Всё ж дружбы близкой не водили.

— Здравствуй, Ингольв Радвальдссон.

— Значит, жива всё же. Не обмануло меня скверное предчувствие. И слухи людские тоже, — со слышимым в голосе раздражением проговорил тот.

Но девушка и не напугалась вовсе. Всё походило на то, что сюда она приехала сама, никто её силком не тащил, никто по дороге не стращал.

— Жива, — она фыркнула. — Что мне сделается? В дом пустишь? Всё разъясню. Потому как вижу, что на отца моего ты зол сильно.

Ингольв качнул головой, соглашаясь, взял Асвейг за руку и жестом Диссельв указал в сторону дома, проходи, мол. Та и прошла, словно не по земле ступала, а по дорогому ковру: и все мужчины невольно на неё засматривались. Льюв так и вовсе от жены своей получил хороший тычок в спину: чтоб не глазел слишком уж.