Дочь Волка - Виктория Витуорт

– Да, бабушка.

– Они думают, что, раз я стара, им может сойти с рук плохая работа. – Она фыркнула, а потом зевнула. – А ты не такая плохая, как некоторые. – Она опять ласково похлопала внучку по плечу. – Я и предположить не могла, что ты будешь справляться так хорошо. Но нам нужно думать о будущем.

Если у Элфрун, когда она узнала о смерти Радмера, душа заледенела, то Абархильд эта новость, напротив, невероятным образом вернула к жизни. Теперь она намного больше времени проводила в зале, и, будто видя все сквозь туман, Элфрун порой была благодарна своей бабушке за это. Без нее она не смогла бы пережить эти несколько последних недель полного замешательства, которые расплывались в ее сознании.

– Проводи меня в зал, девочка. Я совсем выбилась из сил. Мне нужно посидеть у огня и выпить чашу вина.

– Да, бабушка. – Элфрун распахнула свой плащ и жестом подозвала мальчика на побегушках. – Найди Луду и скажи ему, что он нужен в зале.

– Да, леди.

Послышалось фырканье лошади и негромкий топот копыт; обернувшись, Элфрун увидела, как во двор на Маре въезжает Атульф. Она еще не забыла про старый меч, который теперь висел у него на поясе, а заодно вспомнила, что он взял себе в привычку сам седлать Мару и брать ее без спросу. Однако у нее теперь душа не лежала к верховой езде, и она говорила себе, что не надо становиться этакой собакой на сене и отказывать ему в таком удовольствии. К тому же Маре нужно было двигаться.

Но она не позволит ему забрать лучший меч Радмера. Дунстан привез его с собой, и она уже видела, какие взгляды бросал на него Атульф. Меч этот вместе с ножнами не хранился в хеддерне: все это было спрятано под ее толстым тюфяком из плетеного камыша.

Она ни за что не отдаст Атульфу этот меч, хотя и не понимала, почему он так много для нее значит.

Атульф был не один. Она заметила особенно яркую под весенним солнцем рыже-каштановую шевелюру молодого человека, ехавшего позади ее кузена, и узнала в нем Танкрада из Иллингхэма. Она напряглась. Она знала, что Атульф целыми днями ездит верхом и охотится вместе с ним, но совсем другое дело видеть, как Танкрад, расправив плечи и высоко подняв голову, въезжает во двор поместья ее отца на своей прекрасной гнедой кобыле и смотрит по сторонам с таким видом, будто все здесь принадлежит ему.

Элфрун понимала, что Атульф охотно проигнорировал бы ее, но не мог позволить себе подобной неучтивости в отношении бабушки. Оба молодых человека спешились и поклонились ей, и в этот момент к ним, щурясь, торопливо подошел Луда, на вытянутом лице которого застыло подобострастное выражение.

Если она сейчас попросит у Луды вина для бабушка, то придется предложить его и Танкраду. В противном случае это покажется подчеркнутым пренебрежением к гостю. Но ей ужасно не нравилось, что он стоит так непринужденно, перенеся вес своего тела на одну ногу, держит лошадь под уздцы и окидывает все вокруг холодным взглядом прищуренных глаз, словно оценивает и зал, и конюшни, и собак, которых немой мальчик как раз выводил из псарни.

Луда ждал, вопросительно подняв брови.

Ситуация была не очень хорошая. Абархильд устала, она была стара, и ей необходимо было посидеть на удобной подушке у огня с чашей вина. Придется Элфрун наступить на горло своей гордости. Но она не могла забыть глумливую ухмылку на лице Атульфа пару месяцев тому назад и то, как он грозил ей своим мечом. Хочешь узнать, что он говорит про тебя?

Нет. Она этого не хочет. Она опасалась услышать нечто ужасное. Уже само присутствие Танкрада заставляло ее нервничать и дергаться. Даже отсутствуя, Радмер был для нее крепостной стеной, ограждавшей ее от всего нехорошего, что могло с ней случиться. А Иллингхэм был ближайшим и наиболее вероятным источником бед и неприятностей. Они опасны, сказал ей Радмер. Избегай их. Это были едва ли не последние слова, которые она от него услышала.

Луда по-прежнему в нерешительности топтался на месте.

– Молодой человек! – Элфрун далеко не сразу сообразила, что бабушка ее обращается к Луде. Абархильд всем своим весом налегла на руку Элфрун и направила свою палку на стюарда. – Вина в зал! – Затем она повернулась к Элфрун и громко сказала: – Заставляет нас ждать. Мой отец выпорол бы его.

– Он вольный человек, бабушка.

– Как будто это имеет какое-то значение, – недовольно проворчала Абархильд. Она снова махнула своей палкой, на этот раз в сторону Атульфа. – Дай-ка взглянуть на этот меч.

Атульф неохотно подошел к ней, и она стала внимательно рассматривать пояс, рукоять и ножны.

– Меч моего отца. Думаю, это он и есть.

– Да, бабушка. – Сказано это было с удивлением, и стало понятно, что Атульф пал духом.

Элфрун едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, и он заметил это. Он покраснел, лицо его напряглось: он явно готовился к ссоре.

– Меч моего отца у мальчика, предназначение которого – стать священником? – В это было трудно поверить, но лицо Абархильд осветила скупая улыбка, и она постучала металлическим наконечником своего посоха по земле. – А перед этим он был у отца моего отца. Он хорошо смотрится на тебе. Я начинаю думать, что ты никогда не повзрослеешь. – Она кивнула Атульфу. – Носи его до поры до времени. А мы еще раз подумаем о твоем будущем. – Она повернулась вполоборота к Элфрун, чтобы было ясно, что она обращается и к ней тоже. – Теперь все изменилось.

Атульф продолжал неловко топтаться на месте, и вперед с поклоном вышел Танкрад, отвлекая внимание на себя.

– Я Танкрад из Иллингхэма, леди.

– Я знаю, кто ты, – хрипло сказала Абархильд и прокашлялась. – Я знала твоего отца, когда он был лишь намеком на парня, был вдвое меньше тебя.

Мысли о том, что Тилмон, эта гора мяса, когда-то мог быть намеком на парня, оказалось достаточно, чтобы Элфрун вновь чуть не прыснула; она чувствовала, как смех бьется у нее в груди, словно кто-то колотит изнутри кулаком. Да что же с ней происходит, в конце-то концов?

– А как твоя мать, уже обжилась на новом месте, в Иллингхэме?

– Если бы моя мать знала, что я увижу вас, она бы, несомненно, передала бы вам свои приветствия. – Он почтительно поклонился. – У нее все хорошо, но она жалуется на сырость.

– Неужели? И это после тех мест, где она побывала? – фыркнула Абархильд. – Заходите в дом.

Элфрун села на маленький табурет у ног Абархильд, слегка наклонив голову и держа в руках нетронутую чашу вина; пряди густых каштановых волос свешивались по обе стороны ее лица, скрывая покрасневшие щеки. Ей хотелось, чтобы парни побыстрее ушли.

Но Абархильд бесконечно долго расспрашивала Атульфа про меч, про лошадей, про то, где он бывал; при этом она время от времени ахала или недовольно шипела, но в основном одобрительно кивала. Танкрад пытался подключиться к разговору, но она игнорировала его, и вскоре он, оставив эти попытки, отошел в сторону и присел рядом с Элфрун.