Чернокнижник - Марина Суржевская

— Всегда любил заклинания разрушения, — прохрипел я, извиваясь на камне. Боль в теле была невыносимой, штыри пробили мне что-то важное, но я готов был снова сдохнуть, но на этот раз забрать Шинкара с собой. Ну и этих монахов, столько — сколько смогу. Стены храма мелко тряслись, сверху сыпались острые камушки, пол продолжал ломаться.

— Удивил… — Сивлас искривил угол рта, что у него, видимо, означало улыбку. — Кровь — не вода… Но это уже неважно. — Он словно и не замечал творящегося вокруг хаоса. На животе мага в месте сине-черной руны в виде глаза разошлась кожа, обнажая клетку ребер и мешанину плоти и органов. Я скривился, а Шинкар с улыбкой поместил кристалл внутрь своего тела. Плоть вновь срослась, а руна погасла. — Мы получили, что хотели.

— Ну, значит, теперь не обидно подыхать, — сипло выдохнул я, вновь сводя ладони и зажигая на своем теле нужный знак. Тайный, выжженный на затылке и запрещенный как в Империи, так и во всех сопредельных странах. — Ганхор-орта!

Заклятие марионетки ударилось в Шинкара и отскочило, впитавшись в одного из монахов. Тот застыл на миг, а потом упал на колени, становясь моим рабом. Я скривился, как и ожидал, у Меченого сильнейший зеркальный щит, но хоть что-то…

— Помоги мне! — заорал я монаху. — Живо!

Но монах не успел. Шинкар лишь махнул рукой, и несчастный осыпался пеплом, за секунды сгорев дотла.

— С кем ты решил тягаться… — в голосе Меченого скользнула скука. — Ты самонадеян, но не видишь очевидного. Я сильнее тебя. Несоизмеримо.

Отвечать я не стал. Увесистый камень ударился в жертвенник рядом с моей головой, и я подумал, как бы мне не скончаться повторно от такого прилетевшего подарка. Обидно будет. И кинул то, что всегда получалось у меня лучше всего — огонь. Сгусток пламени упал в кранте от Шинкара и жадно пополз к магу, расплескиваясь живыми жаркими брызгами.

— Глупец… — Сивлас рассмеялся. — Я рожден в огне!

— Я и не пытался тебя поджарить, — прохрипел я и вздохнул с облегчением, увидев, как вцепился в отвлекшегося Шинкара Армон. Огромный черный зверь просто снес мага и покатился по полу. К общей какофонии воплей, стонов и хрипов добавилось звериное рычание и скрежет стальных когтей о камень.

— Богиня… — один из монахов вдруг поплыл, его фигура размылась и явила Одри, что в ужасе смотрела на меня. Но лишь миг, закусив губу, она бросилась к распявшей меня плите, заметалась, пытаясь помочь. — Сейчас, сейчас, как же это…

— Пошла вон, — отчетливо сказал я. Одри вновь замерла, ее лицо побледнело до трупной серости. И отвела взгляд.

— Я помогу…

Коснулась пальчиком раны на боку. Я перехватил ее запястье, подтянул ближе и прошипел.

— Я сказал: пошла вон.

Оттолкнул, сделал глубокий вдох. Одри часто заморгала, пытаясь сдержать слезы. Я отвернулся. Рычание Армона прервалось и сменилось воем, когда оборотень отлетел, отброшенный заклятием, и врезался в стену храма.

— Лантаарея, заклятие передачи сил и жизни!

— Да, мой повелитель, — она коснулась моего лба, на внутренней стороне век вспыхнули старинные символы. А ведь раньше книга считала меня недостойным этих знаний!

Я сделал вдох и на выдохе выпустил не воздух — силу. Она петлей опутала ближайшего монаха, выкачивая из него жизнь и отдавая мне. Кровь свернулась в ранах, и края кожи потянулись друг к другу, срастаясь. Я скатился с плиты, упал на разрытый заклятием пол, с трудом встал на четвереньки. Слишком быстрая передача сил ощущалась, как удар ногой под дых, сила буйствовала внутри, чужеродная и колючая, желая вырваться, а не излечивать мое тело. Но постепенно улеглась, стихла, заструилась по жилам равномерным потоком. Я отвлекся, пытаясь сдержать ее, лишь краем уха слышал, как рычит Армон, как падают камни, как орут монахи. Одри стояла рядом, ее я тоже видел, и, похоже, она пыталась закрывать меня и Лантаарею иллюзией. Мне хотелось ее оттолкнуть, но решил не тратить на это силы.

Чужую жизнь целиком бросил на восстановление моего тела. Торопился, понимая, что Армон долго Шинкара не удержит. Удивительно, что до сих пор рычит, а не валяется с разорванным горлом. Рядом метался Кархан, поскуливая и кидаясь на тех, кто пытался приблизиться к Ланте.

Мои внутренние органы восстановиться не успели, но кровь теперь была во мне, а не расплескивалась вокруг. Сел, опираясь спиной о камень. Земля вздрагивала, сверху сыпались камни, рядом скулил монах, придавленный осколком крыши. У витой колонны завис в воздухе Шинкар и улыбался, дергая невидимые нити, которые заставляли Армона танцевать. Зрелище было уморительное, но мне что-то смеяться не хотелось. Надо было убираться. Как ни обидно, но одолеть Меченого я был не в силах. Вставать не стал, сплетая аркан. Благо, энергии смерти здесь было столько, что должно хватить мне для разрыва пространства. Я на это надеялся. И еще я вспомнил, что уже делал это. На древнем куполе появилась трещина, которая угрожающе разрасталась, грозя обрушить на нас своды храма. Армон рычал, пытаясь вырваться из силков забавляющегося Шинкара.

— Он же убьет его, — прошептала Одри, но я даже головы в ее сторону не повернул. Черпал горстями силу, выплескивающуюся из умирающих, потом подполз к монаху, который выл под камнем.

— Помоги, — прохрипел он. Череп свалился с его головы, обнажая бритую голову.

— Сейчас.

Очертил вокруг него круг. Прямо кровью и очертил, мела под рукой не оказалось.

— Ланта, — позвал я.

Черноволосая встала рядом, с интересом рассматривая происходящее. Одри стояла у жертвенника, и я поморщился. Ее звать не стал. Она вошла в круг сама, все так же моргая, словно пытаясь что-то рассмотреть. Я сосредоточился на Армоне, активизируя нашу связь и ударяя по путам Шинкара. И свалился от силы отдачи, словно с разбега врезался в каменную стену.

Выругался.

Снова сел, активируя свой резерв. Внутри прокатился огненный шар, и раны снова открылись. Но на этот раз силки, держащие Армона, я оборвал. Оборотень свалился на пол, беспомощно раскидав лапы.

— Поднимайся, засранец, — прошипел я.

И словно услышав, рихиор дернулся, рыкнул и клубком метнулся в нашу сторону. Так что в круг портала он не вбежал, а вкатился.

— Как обещал, — прохрипел я монаху, рывком ломая ему шею. Сила смерти наполнила круг черной энергией, и мы свалились в воронку пространства. И последнее, что я увидел — кривую улыбку Шинкара, оставляющую у меня гадостное чувство, что нам просто позволили уйти…

* * *

Я даже не понял, где мы вывалились.

Лежал, глядя в небо, на серые, набухающие облака, плывущие с севера и грозящие разродиться холодным дождем. Повернул голову. Армон был рядом, красный язык вывалился из пасти, шерсть в корке запекшейся крови. Он открыл мутные желтые глаза, рыкнул.

— Надеюсь, тут нет оголодавших тварей, — усмехнулся я. — А то мы сейчас отличная добыча…